Восход черной звезды

И я улыбнулась, невольно ощутив родство с этим внушительного вида могучим и широкоплечим принцем, которого едва ли любили в семье, которого определенно не ценили в роду, который судя-по всему привык оставаться за бортом в любых отношениях.

Не в этот раз!

Не сбавляя темпа, я прошла через весь зал, остановилась перед Адрасом, протянула руку, предлагая ему подняться. И едва темный, с видимым трудом встал с дивана, шагнула к нему, радушно обнимая и прошептала со всей искренностью:

— Добро пожаловать в мою команду, ваше высочество.

Шаг назад, сияющая улыбка и глядя на растерявшегося принца Мрака, я поинтересовалась:

— Вам требуется отдых?

Заметно растерявшийся Адрас, отрицательно мотнул головой.

— О, это чудесно! — совершенно честно воскликнула я. — Честно говоря несколько опасалась без вас приступать к следующему пункту моего плана.

Он нахмурился, недоверчиво посмотрел на меня и хрипло спросил:

— Вы серьезно, пресветлая императрица?

— Для вас Катриона, — поправила я. — И я серьезна как никогда. Нас ждут великие дела, поверьте мне.

И повернувшись к своей свите, скомандовала:

— Эдогар, портал в Лунный дворец.

* * *

Несомненно, я бы предпочла отправиться к гномам. Если же в общем говорить о моих предпочтениях — выбрала бы возможность отдохнуть, накрывшись одеялом и наревевшись вволю. Но говоря откровенно — подобной роскоши у меня не было с пятнадцати лет, так что какой смысл сожалеть о невозможном. Предпочитаю действовать.

В портал шагнула, утянув Адраса за руку за собой, и не выпустила его ладони, едва мы ступили на совершенно гладкую, словно вымощенную льдом дорожку, ведущую к невероятно прекрасному, затмившему все небо искрящемуся на солнце замку. Пугающе-громадному, величественному настолько, что одним своим видом он внушал трепет и уважение, расположенный полукругом и возможно именно потому носящий звание «Лунный». Дворец был шикарен. Говоря откровенно он едва ли уступал тому, что создал кесарь, с другой стороны… он меня не интересовал в принципе.

— Тэхарс, в небо. Если нас еще не заметили, вы привлечете внимание. Адрас, искренняя просьба — контролируйте лорда Ларвейна, этот пресветлый крайне склонен к моему убийству, не хотелось бы давать ему шанс. Эдогар, вы представляете примерно, где здесь находятся хозяйственные постройки и мастерские?

Они подчинились без слов. Тэхарс взмыл в небо громадным драконом и, если честно тем самым убил все мои надежды на свое устранение — да мне жизни не хватит, чтобы прикопать такую тушу где-нибудь под кустиком. Адрас не отреагировал внешне, но вокруг нас взметнулся и опал мрак, и я так подозреваю, защита у нас теперь была основательная. После мне галантно предложили локоть, и я не стала отказываться от помощи — хождение в местных платьях было тем еще удовольствием.

Эдогар же, мысленно прикинув что-то, свернул вправо, и пошел вперед, указывая дорогу.

Между тем в Лунном дворце нас определенно заметили — дворец вспыхнул, засиял словно давшее ему название небесное тело, тропинка расплескалась став широкой дорогой и зря, мы с нее уже свернули и с самым невозмутимым видом отправились гулять по территориям пресветлого Ларвейна.

И даже не отказали себе в удовольствии завязать светскую беседу.

— Как здоровье ваших родителей? — учтиво поинтересовался Адрас.

— О, они в полном здравии, — поддержав его тон, ответила я. — Здоровы ли ваши батюшка с маменькой?

Едва заметно улыбнувшись, Адрас ответил:

— Матушка умерла родами, мне не довелось знать ее. Отец, полагаю, рвет и мечет.

То есть матери у принцев разные… это многое объясняет.

— У вас своеобразный отец, — заметила я.

Принц едва заметно усмехнулся, и поинтересовался в ответ:

— Судя по тому, что мне довелось наблюдать, ваш батюшка был… вождем?

— Королем, — я улыбнулась наивности представлений темных о том мире, откуда кесарь соизволил меня приволочь. — Я — наследной принцессой.

О том, что более полугода мне пришлось быть действующей императрицей говорить не стала, не то пришлось бы коснуться моей печальной участи жертвы в ритуале переноса.

Но принцу хватило и услышанного, чтобы проявить искреннее потрясение. Он остановился, удивленно взглянул на меня и переспросил:

— Наследной?

Потянув его вперед, так как Эдогару тоже пришлось остановиться, а у меня времени как бы не особо много было, я поинтересовалась:

— Что вас удивляет?

— Вы — женщина! — предельно честно ответил Адрас.

«Да какая с меня женщина?» — устало подумала я. Но ответила все так же благожелательно и сохраняя на лице улыбку:

— В моем мире женщине дозволяется править единолично.

И спустя три шага, добавила:

— Сейчас, когда следуя за своим супругом и повелителем я покинула Рассветный мир, власть в империи сосредоточена в руках моей младшей сестры.

Звучало то как. Красиво звучало… практически правильно, если не учитывать нескольких столь малозначительных фактов, как мое искреннее нежелание ни становиться супругой нашего Великого Бессмертного и Безжалостного, ни тем более покидать мой мир… На миг, всего на один краткий миг представила себе храм Матери Прародительницы, Динара, держащего меня за руку в момент, когда я произношу клятвы, и платье — ярко-красное, в цвет подаренного им кольца… да, я надела бы красное, и распустила волосы на нашу свадьбу, и была бы самой счастливой, самой влюбленной невестой в мире… во всех мирах.

— Вы сожалеете, — неожиданно произнес Адрас, вырывая меня из нахлынувших грез.

Я заставила себя улыбнуться и практически не солгала, сказав:

— Мне не хватает родителей, сестры… друзей. — Улыбнулась лучезарнее и добавила: — А так же министров и секретарей, уже в совершенстве знакомых с моим темпом работы и порядком действий.

И я постаралась не думать, просто не думать о том, как же сильно я хочу вернуться домой. Насколько сильно… Как же безумно я хочу туда, где все родное, все мое, все знакомо и привычно, все…

А в следующий миг со всей убежденностью решила, что подзадержусь. Сильно подзадержусь!

Мы миновали шесть рядов местных мелко хвойных подстриженных так, что напоминали форму огня свечи, и вышли к хозяйственным постройкам.

То, что я увидела далее, описать было сложно…

Я бывала на фермах много раз, на частных, объединенных общим хозяйством гильдии, на королевских… Но мне никогда не приходилось видеть ферм, где разводили… людей! Гоблин раздери — людей!

Стоя на вершине небольшого холма, я с ужасом переводила взгляд с одного загона, где бегали дети от года и до пяти, на другой — от пяти и до восьми, на третий… от восьми и до одиннадцати, не более! Совершенно голые, грязные… как поросята… и даже еду им, кажется, насыпали в корыта… Нет, не кажется — насыпали!