Восход черной звезды

— Пресветлый, стоит гораздо больше внимания уделять своим магическим возможностям, — наставительно произнес Эдогар.

Ларвейн просиял улыбкой, кивнул и призвал магию. В то же мгновение поднос взвился над землей, стакан собрался на части, цветы вернулись в вазочку, которая тоже обрела цельность, лед в блюдечко, вода в стакан… правда с песком, от чего приняла весьма не способствующий к пробуждению жажды вид… Юный лорд взглянул на результат, не удовлетворился им, и отшвырнув поднос в сторону, поджал губы. Не знаю, являлось ли это сигналом, или имелся какой-то ментальный приказ, но в ту же секунду появились рабыни.

— Воды пресветлой императрице! — приказал лорд Ларвейн. И почему-то добавил: — Много!

В этот момент позади него сгустился мрак. Выглядело до крайности жутко, и то, как из мрака вышел Адрас — жутко не менее. Темный, мазнув равнодушным взглядом по застывшему от ужаса Ларвейну, направился ко мне. Проходя мимо лежащих на покрытой песком дорожке цветов, присел, бережно собрал стебельки, поднялся и подойдя ко мне, молча передал немного потрепанный букетик. Осторожно забрав у него цветы, я с благодарностью улыбнулась и спросила:

— Что с девушкой?

— Успели вовремя, — с некоторым налетом безразличия и холодности, ответил Адрас.

Его лицо при этом оставалось абсолютно бесстрастным.

— О, — я облегченно выдохнула, — значит он ее не успел тронуть. Это радует.

И поднеся цветы, на удивление уже выглядевшие ожившими, словно и не падали на песок, вдохнула приятный сладкий аромат — пахли они действительно почти как ландыши. И я собиралась сделать второй вдох, но заметила странный, слегка удивленный взгляд Адраса.

— Что? — спросила сразу.

Принц чуть нахмурился, затем слегка напряжено произнес:

— Катриона, в его распоряжении была вся ночь. Неужели вы действительно полагаете, что мужчина, заполучив привлекательную девушку в свою постель, станет терять время на сон или разговоры? Это невозможно в принципе.

Аромат цветов я все-таки вдохнула повторно, и лишь после заметила:

— Но вы сказали, что успели вовремя.

— Да, — продолжая все так же внимательно взирать на меня ответил Адрас. — Она будет жить.

А затем абсолютно без перехода, но значительно тише, так чтобы услышала только я, темный спросил:

— Катриона, в вашем мире мужчины отличаются?

— О да! — протянула я. — И сильно. И вы знаете — даже в лучшую сторону. Видите ли у нас девушке, после попадания в постель к мужчине, может грозить разве что потеря чести и увеличение живота, но никак не расставание с жизнью!

Темный усмехнулся, и произнес:

— Ситуации бывают разные, Катриона. Если речь идет о леди, светлой или темной, с которой лорд желает иметь потомство, или же радеет о ее сохранности, все происходит как вы описали. В ином случае светлые не видят смысла сдерживать себя. — Он помолчал, затем добавил: — Справедливости ради — темные тоже.

Что ж, я продолжала стоять, медленно вдыхая аромат цветов. Просто стоять, глядя на темного принца, и думая о любовницах кесаря. Да, имелись такие, как предпоследняя из его пассий, изменившая великому с айсиром Илери, но были и те, кто исчезал бесследно. Просто исчезал. Я как-то ранее наивно полагала, что он приносил их в жертву.

Не хочу об этом думать.

Бесполезно сожалеть о прошлом, когда следует строить будущее.

— Тэхарс, верните мне управляющего, — холодно приказала я.

Дракон взмыл в небо.

Адрас вновь галантно предложил локоть, и я не стала отказываться от поддержки, хотя очень хотелось спросить, каково это — просыпаться рядом с трупом? Но с волками жить и прочее… Да, будь я благородной принцессой устроила бы истерику, но как благоразумная бывшая наследница королевства прекрасно осознаю, что придется и это проглотить молча. На данный момент. Исключительно на данный момент. Но я разберусь и с этим.

Мы дошли до входа в ближайшую мастерскую и я остановилась, ожидая управляющего. Несомненно, войти можно было бы и без него, но в мои цели входила вовсе не экскурсия по производству. Юный лорд Ларвейн шел следом, несколько нервный и напряженный, шагах в пятидесяти от него беззвучно и невесомо словно призраки, следовали рабыни с кувшинами, стаканами и подносами и не отрывали взглядов от своего господина, ожидая его приказа в любой миг.

Управляющего Тэхарс банально принес. Махая мощными крыльями, от порывов которых поднялся ветер, он осторожно опустил светлого на дорожку, и сам спрыгнул, приняв человекоподобную форму.

— Спасибо, Тэхарс, — поблагодарила я.

И хотела было обратиться к светлому, но эллар, на негнущихся ногах подошел ко мне и рухнул на колени, глядя на меня с выражением благодарности, преклонения и восторга. Он хотел что-то сказать, не смог, закрыл глаза и прошептал что-то, следствием чего стал возникший на его ладони ослепительно белый кинжал, который мужчина решительно ухватил и…

— И что вы собираетесь делать? — холодно спросила я.

Эллар замер, непонимающе глядя на меня.

— Принести кровную клятву, пресветлая императрица, — услужливо подсказал Эдогар, стоящий слева от меня.

Адрас с другой стороны добавил:

— Жесточайшая церемония, после которой он проваляется несколько дней в постели, но будет привязан к вам телом и душой.

Эллар согласно кивнул и занес над собой кинжал.

— Нет, меня не устраивает подобное, — совершенно искренне произнесла я. — Рожденный светом, я польщена и благодарна за вашу готовность служить мне телом и душой, но предпочитаю служение верой, правдой и желательно сейчас. Поднимайтесь. Как ваше имя?

Светлый, не смея ослушаться, поднялся на дрожащих ногах и ответил:

— Юматар, пресветлая императрица, да озарит свет твое имя, твои деяния и сердце твое, что полно истинного сияния!

Милостиво улыбнувшись, я ответила:

— Лорд Юматар, к делу. Я хочу знать, что находится за этими дверями, а так же имена лучших мастеров, за которых вы лично готовы поручиться. И в целом, мне крайне любопытно, что производят на территории Лунного дворца. Лорд Ларвейн, не отставайте, полагаю вам так же крайне важна данная информация, в конце концов вы обязаны знать все о наследии, в права владения коим вступаете.

Управляющий резко выдохнул и рассеяв ритуальный кинжал, с поклоном повел меня к огромным двустворчатым дверям, которые распахнулись при его приближении. За дверьми обнаружилась внушительная ткацкая мастерская, производящая грубые, колючие и не слишком качественные дерюги, целью которых было стать рабской кроватью для рабов лорда Ларвейна. То есть трудились исключительно на внутренний рынок. Никаких выдающихся мастеров в этом цехе не было, работали кое-как, не заботясь о качестве, и собственно о тех, кому на этом убожестве предстояло спать. Мерзко, но рабам не было никакого дела до других рабов, впрочем, как ни прискорбно признавать, это свойственно человеческой природе.