Восход Левиафана

И каждую ночь Кизекочук засыпал, до боли сжимая в руке поделку, изображавшую две фигуры - мужскую и женскую - сплетенные в танце. Зачем он отнес рожки карибу трехпалому Нэхайосси? Зачем попросил создать эту фигурку? Он и сам точно не знал. Фигурка приносила боль, но Кизекочук чувствовал, что если избавится от нее - будет только хуже.

Наступил месяц Восточного Ветра и каждую из сорока одной ночи месяца Кизекочук ходил в рощу на островке у старого русла реки. В рощу, которая когда-то принадлежала только им. Отчего-то он был уверен, что не встретит ее здесь. И действительно, Витэшна тут не появлялась.

А он все думал, глядя на острия звезд, проскальзывающие на черном небосводе средь ветвей пихт и тсуг, какого из богов он вправе молить о помощи? Кто вправе изменить законы предков, небесные законы, некогда переданные Пяти племенам лучезарной Ата-ан-сик, которая получила их от своего небесного отца, Ха-вень-ни-ю, владетеля Великого острова, что от начал времен плывет над облаками?

Никто не может помочь ему, даже боги, ибо законы нерушимы, и ни один бог или дух не даст свое покровительство человеку, замыслившему преступить их. Никто, кроме... Чудовищная мысль обожгла разум Кизекочука своей невозможностью! Он отогнал ее, испугавшись, что она застрянет в нем, пустит корни, разрастется. А на следующую ночь, сам того не заметив, он вернулся к той же мысли и отогнал ее уже не так рьяно. В итоге, к закату месяца Восточного Ветра Кизекочук принял решение. Решение, которое изменило все.

А когда наступил второй день месяца Гроз в их уоки прибыли люди племени онундагэга. Дюжина сильных крепких воинов сопровождали самого Меджедэджика, сына грозного сахема Кватоко. С ним пришли несколько женщин, среди них была его юная сестра Меджедэджика по имени Адсила. Говорили, что красота ее сравнима лишь с ее шаманским искусством, ей уже минула двадцать первая зима, но она все еще была свободной девой.

К ним вышел сахем Гэхедж, его жена Тэйпа, старый воин Окэмэн и племенной шаман Макхэква. Кизекочук встал по правую руку от своего отца, Демонтин занял место по левую руку.

– Я, Гехэдж, законный сахем племени ганьенгэха, со мной мои родичи и мои воины. Мы приветствуем тебя, прославленный Меджедэджик из племени онундагэга, - провозгласил Гехэдж глубоким раскатистым голосом. Они остановились на дороге за частоколом, не дойдя одного шага до порубежных камней уоки. Люди племени онундагэга почтительно застыли в шаге от тех же камней, но - по другую сторону.
– Пусть дни твои будут долгими, а ночи - приятными! Ха-вень-ни-ю хранит наш народ!

– Ха-вень-ни-ю хранит наш народ!
– хором сказали все присутствующие ганьенгэха.

– Я, Меджедэджик, законный сын сахема племени онундагэга, со мной мои родичи и мои воины. Мы приветствуем тебя, почтенный Гехэдж, сахем племени ганьенгэха, - пророкотал Меджедэджик. Этот высокий и красивый воин с глубокими темно-синими глазами обладал поистине громовым голосом, достойным самого духа грома Хе-но. Кизекочук никогда не встречался с ним в бою, но слышал, что Меджедэджик великий воин, хотя, как говорят, в силе и доблести он все же уступал Кизекочуку.- Пусть дни твои будут долгими, а ночи - приятными! Ха-вень-ни-ю хранит наш народ!

– Ха-вень-ни-ю хранит наш народ!
– отозвался хор прибывших онундагэга.

– Знаю, зачем прибыл ты, Меджедэджик, - продолжил Гехэдж ритуальный разговор.
– Договор меж племенами заключен и скреплен нерушимой клятвой на законах предков?

– Договор меж племенами заключен и скреплен нерушимой клятвой на законах предков, - кивнул Меджедэджик. Он сделал шаг, встав точно на линию порубежных камней, затем опустился на одно колено и склонил голову перед Гехэджем.

– Отдай мне Витэшну из рода Окэмэна, чтоб была она мне доброй женой, а я был ей добрым мужем. Нет за мной тайн, слова мои искренни!

– Коль нет тайн, так скажи, почему на Витэшну пал твой выбор?
– ровным тоном ответил Гехэдж.
– Коль слова твои искренни, то сам клянись клятвой на законах предков!

– Люблю ее, - просто ответил Меджедэджик.
– А союз наш скрепит союз двух сильнейших племен ходинонхсони, чтоб сумели мы противостоять ярости коварных анишшинапе! Клянусь в том небом и землей, кровью рода своего и маниту племени своего!

Кизекочук не шелохнулся, но не мог не подумать о том, насколько в действительности искренен Меджедэджик. Истинная причина, по которой он решил взять в жены Витэшну, известна всем, но что насчет его слов о любви к ней? Закон предков запрещает лгать и при всей предвзятости ситуации Кизекочук не мог отрицать, что Меджедэджик производит впечатление честного и открытого воина. Да только едва ли он когда-нибудь вообще видел Витэшну.

– Тогда ты получил мое согласие, сын рода Кватоко, мое, моих родичей и моих воинов, - этими словами Гехэдж завершил ритуальный разговор. Меджедэджик поднялся и пересек линию порубежных камней, за ним последовали его люди.

Все воины по очереди пожали друг другу предплечья и выказали уважение прикосновением пальцев к шее. С женщинами они здоровались иначе - взаимно касались правой рукой левого плеча. От взгляда Кизекочука не скрылась игривая нотка в глазах сестры Меджедэджика, таинственной Адсилы, когда она приветствовала его. Разумеется, Демонтин тоже это заметил и едва сдержал мальчишескую улыбку.

Гехэдж пригласил Меджедэджика и его людей в свою овачиру. Ритуальная часть была завершена и все заметно расслабились, начали улыбаться и дружелюбно беседовать друг с другом. Кизекочук тоже улыбался и, кажется, даже с кем-то говорил.

Когда в овачиру вошла Витэшна, они обменялись мимолетными взглядами, и он все понял. Она смирилась и уже не смела смотреть на него, как на возлюбленного. Едва ли он мог винить ее в этом, но отстраненный взгляд возлюбленной резанул по сердцу больнее удара вражеского томагавка.

Витэшна села подле Меджедэджика и мило улыбнулась ему, и незримый волк боли вновь вонзил клыки в грудь Кизекочука, хотя тот всеми силами гнал его прочь.

А потом женщины принесли провизию, к группе ганьенгэха, встретившей Меджедэджика и его людей, присоединились еще десять дюжин мужчин и женщин. И все они отправились вместе с онундагэга в их главную уоки, что располагалась в шести переходах на запад, на самой границе Великих топей, вдоль берега овеянного мифами озера Пово. По договору обряд восемнадцатой зимы Витэшны и заключение союза меж ней и Меджедэджиком было решено провести в один день, на земле, священной для племени онундагэга.

Они двигались медленно, так как с ними были женщины и даже несколько детей. Среди людей царил покой и умиротворение, даже природа, казалось, благоволит им - наступил месяц Гроз, а небо чистое и светлое, как очи Ата-ан-сик.

Кизекочук, поглощенный смутными мыслями и очередной перепалкой с улыбчивым Демонтином, не заметил, как рядом с ним оказался Меджедэджик. Воин племени ганьенгэха превосходил Кизекочука на полголовы и был чуть шире в плечах, ему тоже недавно миновала двадцать первая зима. Он даже был чем-то похож на Кизекочука, неуловимо.