Восход луны

Невеста в это время покинула родительский дом и на автомобиле, убранном цветами и лентами, направилась к дому жениха в сопровождении вереницы автомашин с подружками и родственниками. Ехать надо было не очень далеко, свадебный кортеж сделал круг, пронесся по главным улицам ночного города и ровно в полночь прибыл на место.

Невесту, укутанную фатой, ввели в дом еще более торжественно, чем жениха. Снова музыка, снова выстрелы, стихи и суры корана, снова приветствия. Едва молодая скрылась в комнате, где ей предстояла встреча с женихом, притащили овцу. Овцу надлежало принести в жертву здесь же, чтобы злые духи не могли перешагнуть через ее окровавленное тело, если вздумают пробраться в покои к молодоженам. Но овцу принесли, а заколоть — некому. Тут-то и отличился Фуад. Быстро раздобыл медный тазик, куда сливают кровь, и большой острый нож. Со словами традиционной молитвы он ловким движением обезглавил овцу и окропил кровью порог, который переступила невеста. Свежевать животное должны были другие. Фуад незаметно выскользнул из дому и предупредил Шауката, чтобы тот был начеку: скоро Исмаил соберется уезжать и тогда Фуад попытается сесть к нему в автомобиль. Удастся эта затея — хорошо, не удастся — в силе остается прежний план: они едут за машиной Исмаила.

Оставался еще один обряд — чтение «открывающей» суры корана. Слова суры громко повторяются всеми присутствующими. Этим заканчивается третий, последний, день свадьбы, так называемый «яум аль-хальфа» — день, предваряющий конец всего мадаба. — свадебного празднества. Этого обряда Фуад ждал особенно настороженно — после него судья вполне мог отбыть к себе домой.

Фуад не ошибся. Судья действительно начал прощаться с родственниками и друзьями новобрачных. Старику хаджи Исмаил даже шепнул на ухо, что ему завтра предстоит трудное судебное разбирательство. Фуад поспешил поднести почетному гостю, покидающему свадьбу, стакан лимонного сока, всыпав туда предварительно сильно действующее снотворное. Исмаил осушил стакан, и Фуаду показалось, что он сделал это с особым удовольствием. Хозяева обступили Исмаила, наперебой благодарили за то, что тот «украсил» праздник, порадовал молодых дорогим подарком. Судья медленно продвигался к выходу, пожимая протянутые к нему руки. Несколько человек решили воспользоваться случаем и поговорить с судьей о делах. Это напугало Фуада. Не хватало еще, чтобы Исмаил заснул на ходу, свалился раньше времени. Тогда все пропало, его уложат спать…

Слава богу, Исмаил заторопился. Наверное, его начинало клонить ко сну. Фуад позвал на помощь нескольких парней, вместе они растащили в разные стороны лимузины гостей, освобождая проход роскошному «пежо», подаренному судье одним богачом за мягкий приговор по скандальному делу.

Исмаил отметил усердие Фуада, которого принял за родича жениха, ибо почетную роль кахвача доверяют лишь близкому человеку. Борясь со сном, судья завел мотор. Он взялся было за рычаг передач, но тут к нему подскочил. Фуад:

— Господин судья, не откажите в любезности, подвезите меня, ради аллаха, до центра. Поздно, боюсь, не доберусь до дому.

— Садитесь! — Судья устало кивнул на свободное сиденье рядом с собой. Фуад мигом очутился в машине. Исмаил помахал рукой толпе провожающих, и машина тронулась с места.

«Пежо», шурша шинами, легко и плавно катился по главной улице. Светофоры на перекрестках уже были выключены, тротуары опустели. Исмаилу захотелось поговорить с пассажиром. В самом деле, он так погряз в делах, что почти не видится с родственниками. Беда, да и только. Разве так поступают праведные? Но язык не слушался. И голова была какой-то странной, тяжелой… Судья налег на руль. Мощные лучи фар выхватывали из ночной мглы дорогу, дома по обе стороны улицы. Скорей бы добраться… Голова судьи медленно клонилась, но он, вздрогнув, выпрямился. Мимо словно проплывали фонари, темные уснувшие здания, навстречу шли редкие машины, иногда тащились повозки с грузом.

— Вам нехорошо, господин судья? — участливо осведомился Фуад. — Хотите, я поведу машину? — Исмаил с трудом различал перед собой дорогу, руки его едва держали руль, но довериться случайному человеку он боялся.

— Спасибо. Я сам. Осталось немного… — Голова Исмаила упала на баранку.

Фуад схватился за руль, вывернул машину к тротуару и заглушил двигатель. Тут его догнал «мерседес». Шаукат уже все понял. Он подбежал, держа в руках большой мешок, но Исмаил был в таком состоянии, что мешок не понадобился. Друзья перетащили «добычу» в «мерседес», уложили на заднее сиденье.

— Поехали! — Шаукат сел за руль.

Фуад раздумывал.

— Постой, я доведу машину до подъезда его дома. Это рядом, одна минута, а подозрений не будет. Ты езжай за мной.

Отказать Фуаду в находчивости было трудно. Он только успел пересесть в «мерседес», как дверь дома Исмаила открылась и на крыльце показался слуга Мади. Старик обыкновенно ставил машину в гараж, когда хозяин возвращался домой. А тут — что такое? — машина есть, а хозяина нет…

«Мерседес», груженный «Черным жемчугом», между тем уже несся на большой скорости. Со снотворным похитители, видимо, даже перестарались. Судья, уронив голову на плечо Фуада, спал мирным, глубоким сном. Шаукат изредка оборачивался, Фуад успокаивал его взглядом: все, мол, в порядке. «Мерседес», таким образом, превратился в «жемчужницу», за которой конечно же нырнет в бездну братец Исмаила — Садык, да напрасны усилия: «жемчуг» ему не достанется.

Мади, разумеется, первым делом позвонит Садыку. Правильно сделали, что поставили «пежо» у подъезда. Это введет Мади в заблуждение, и тот до утра станет ждать хозяина. К тому времени «мерседес» будет уже недосягаем — граница останется позади.

Городок кончался, они проехали главную мечеть с высоким минаретом и большим куполом. Рядом — знаменитый мавзолей, построенный в начале четырнадцатого века. Мраморный готический портик изумительной красоты… Говорят, портик когда-то перевезли из другого города, из церкви крестоносцев, а к нему уже потом пристроили минарет с экзотическими лепными украшениями. Исмаил не раз стоял перед мавзолеем и, запрокинув голову, смотрел, смотрел, пока не затекала шея. Теперь он, бедолага, не подозревал, что едет мимо.

Из-за мечети выскочила полицейская машина с мигающим лиловым огоньком на крыше. Шаукат от неожиданности сбросил скорость.

— Вперед! Полный вперед! — проговорил Фуад, хватаясь свободной рукой за пистолет.

«Неужели Садык успел пронюхать…» — подумали друзья одновременно, готовясь к схватке. Шаукат выжал педаль до отказа. Полицейская машина умчалась влево. Тревога оказалась напрасной.

Они ехали мимо водовозов, на верблюдах, на ишаках везущих в бурдюках воду, мимо феллахов, спешащих на своих мулах доставить к утреннему базару зерно, овощи, мясо, птицу. Миновали мрачный хабс. Шаукату вспомнился смешной случай. Исмаил как-то посадил в тюрьму старого плута — тот постоянно грешил, а грехи замаливал тем, что раздавал щедрые милостыни харафишам — городским бродягам. Харафиши устроили демонстрацию перед зданием тюрьмы и требовали освобождения своего благодетеля до тех пор, пока Исмаил не выполнил их просьбу. Интересно, удовлетворит ли Исмаил их требование?..

Голова судьи по-прежнему покоилась на плече Фуада, а тот рисовал себе переполох, который начнется в городе утром. Мади примется искать хозяина, обзванивать друзей. Забеспокоятся и в суде, узнав, что Исмаил покинул свадьбу живым и здоровым. Примерно в этот момент судья как раз должен пересечь государственную границу… Миновали последние городские дома, дальше уже шла пустыня. Чтобы успеть вовремя, надо ехать с максимальной скоростью. В брезентовом мешке хранился солидный запас воды для машины, в багажнике — две канистры с бензином; путешественники не забыли прихватить с собой и питьевую воду, ящик кока-колы и ящик с лимонным соком. Специально для судьи взяли снотворное.

Операция «Черный жемчуг» вступила во вторую фазу.

ПИЛИГРИМ

Глава, из которой читатель узнает, почему судья, наставляющий «блуждающих» на путь истинный, сам оказался «блуждающим», несмотря на звездную ночь

Шаукат, не оглядываясь, постучал пальцем по светящемуся циферблату часов на переднем щитке автомобиля. Они ехали уже двенадцать часов и расстояние покрыли такое, что им могли бы присудить первое место на международном авторалли.

Судья спал. Если бы он не сопел, можно было бы подумать, что он сам себя присудил к высшей мере наказания и тут же привел приговор в исполнение.

Шаукат и Фуад условились, что на границе выдадут себя за паломников и попросят не будить старика, который, дескать, только сейчас уснул; сон, скажут, подбодрит этого достойного человека и он сможет наконец осуществить свою давнюю мечту — совершить хадж.

Перед великим гидом пограничники не слишком придираются к паломникам, к тому же документы у всех троих были в порядке. Когда их машину остановили, Шаукат взмолился: