Восход Луны

– От всего сердца благодарю за помощь, Кот ученый.
– Пятнистый хищник наклонился к белоснежному.
– Мы с тобой одной крови, ты и я. Мой дом - твой дом. Моя добыча - твоя добыча. Моя лежка - твоя лежка. Нужна будет поддержка быстрых лап, верных глаз, острых клыков - зови.

Раздувшийся от важности, кот выглядел едва ли не мордастее гепарда, и оглушительно мурлыкал.

– Польщен, весьма польщен.

Гепард глянул по сторонам.

– Слушай, Кот, мы гуляли с Принцессой, но нас выкинуло сюда. Куда ты посоветуешь нам пойти?

Кот повел лапами:

Направо пойдешь - песню найдешь.

Налево пойдешь - в сказку попадешь.

Мы с Лайри переглянулись.

– В песне мы уже были, - проурчал Лайри.
– Так что пойдем в сказку, наверное.

– Да. Кот, спасибо тебе.

Встав, я отряхнула пыль с ног. Попрощавшись с ученым Котом, мы зашагали в сторону сказки, по колени в высокой траве. Скоро вышли на неширокую древнюю дорогу, мощенную потрескавшимися желтыми плитками.

– Лайри, что случилось, что тебя так исказило, когда попал сюда?

– Я немного выждал, когда ты спрыгнула в люк, чтоб не столкнуться с тобой, затем прыгнул тоже, но меня закинуло в лабиринт каменных труб. Да еще за мной каталось большое колесо с торчащими из него лезвиями и грозило порубить. Пришлось от него бегать. Выход был загорожен решеткой, по другую ее сторону я видел тебя и свободу.

– Решетка? Разве ты не из ствола дуба выпал?

Остановившись, Лайри почесал задней лапой шею.

– С твоей стороны, наверное, это был дуб, а с моей - решетка. И сзади колесо подкатывало. Чтоб проскочить грань между снами, я изменил тело. Упал на тебя. А потом ты меня отпаивала. Противная водичка, кстати, один ее вкус мертвого поднимет.

– Вкуса у нее вроде как нет, а вот послевкусие… - Передернула плечами.

Плитки встречались все реже, дорога превратилась в тропу, круто уходящую вверх. Небо сплошь в тяжелых, неприветливо-серых тучах, воздух пресыщен свежестью, влагой, солью. Принюхавшись, мы с гепардом задумчиво переглянулись и продолжили молчаливый путь. Неожиданно подъем кончился.

– Опять?
– Гепард осмотрел серый водный простор.
– Тебе не кажется, что это море гоняется за нами? Куда ни пойдем, везде к нему приходим. Или у меня паранойя?

В спину мне ударил мощный порыв ветра, я оглянулась, затем, присев рядом с гепардом, коснулась ладонью его загривка:

– Лайри, скажи, ты точно помнишь, что мы поднимались сюда?

– Да, помню.
– Подозрительно проворчал зверь.

– Обернись.
– Я махнула рукой за спину.

– Поднялись, называется… - Фыркнул гепард, с недоумением уставившись на бескрайнюю степь.
– Вот, чего я не люблю во снах - когда у них ломается логика построения. Если ты поднялся, значит, поднялся, а не спустился или вернулся.

– И столь низкое облачное небо, что, кажется, его можно коснуться.
– Шепнула, чувствуя неясное беспокойство. Было нечто неуловимое и напрягающее в этой обманчиво безмятежной идиллии.

– А что так робко - только «коснуться»? Давай уж сразу постучим по небу, мр-р-р-ры? Быть может, достучимся до кого-то.
– Насмешливо фыркнул Лайри.
– Нет? Тогда сами будем ломать логику - никуда не идем. Если мы нужны в каком-то месте, пусть это место идет к нам.

И пятнистый решительно расселся на прибрежной траве.

Слушая шум прибоя, я ласкаю спину Лайри, зарываюсь пальцами в густой гладкий мех, считаю пушистые пятна, чувствуя громкое урчание, зарождающееся где-то в глубине мощного тела. Гепард ложится спиной на мои колени и осторожно трогает лицо лапой. Удерживая когтистую лапу, я прижимаюсь щекой к жесткой подушечке, касаюсь своими пальцами полос на морде зверя, смотрю в янтарные глаза, любуясь их живым завораживающим блеском. Мне хочется спросить о многом, и многое сказать, но не желая нарушать блаженную тишину, молча склоняюсь над гепардом и прижимаю к груди, спрятав лицо в мех. Лайри замирает в объятиях, его мурлыканье чуть слышно.

Небо проясняется, спиной я ощущаю тепло Солнца.

Мы вздрагиваем от странного шума. Я поднимаю взгляд, гепард перекатывается на бок. Недалеко в море вырастает высоченная водяная колонна, ярко светящаяся у основания. Постепенно она распалась, свечение угасло, а из пенной воды вынырнула белая голова какого-то животного. Оглядевшись, оно поплыло к нам.

– Пошли.
– Буркнул Лайри, вставая.
– Я ж говорил: если мы не ищем приключений - они найдут нас.

Вскоре стало ясно видно, что голова нежданного гостя увенчана изящным витым рогом, а утонченные черты морды подсказывали, что гость сей женского пола. Наконец, ноги нашли дно, и на берег, облепленная водорослями, ступила Принцесса Селестия.

Мы с Лайри руками и зубами принялись очищать мою сестру от морской травы.

– Здравствуйте, Ваше Величество, - приветствовал гепард.
– И как Вас на сей раз угораздило в море?

– Погодите.

Наколдовав жаркий ветер, Селестия потрясла гривой, хвостом, расправила крылья, обсыхая. Затем, поправив корону, телекинезом подняла водоросль и распробовала.

– Недурственный вкус.
– Отметила аликорн с видом искушенного гурмана.
– Надо будет договориться с ихтиопони о поставках таких трав к королевскому столу, если в Эквестрийских морях найдется подобное. Спасибо за помощь, друзья. Давайте устроимся удобно и поговорим, пока у меня есть время до рассвета.

Разлеглись мы в траве, подальше от моря, причем Селестия забрала водоросли с собой и поедала их между репликами.

– Луна, я рада, что ты в добром здравии.

– А как ты узнала, что я - Луна? Я ведь даже сама не узнала себя сразу.

– Уж чего-чего, а энергетику родной сестры я узнаю всегда, какой бы облик она ни приняла.

– Селестия, у вас есть важные новости, или вы просто погостить?
– Уточнил гепард.

– Конечно, Лайри, я пришла поблагодарить тебя за освобождение Луны из кошмаров, и хочу убедиться, что у нее все хорошо.

Улыбнувшись, Селестия отлевитировала ко мне длинный лист. Я хотела напомнить сестре, какой кошмар недавно явила мне она сама на балконе Кантерлотской башни, но сочла некультурным устраивать скандал при любимом, и промолчала, решив отложить выяснение личных отношений на более подходящее время и место. Приняв угощение, впилась зубами в сочный лист. Лайри безмолвно бросил на меня подозрительный взгляд. Я пожала плечами, жуя.

– Селестия, как по-вашему, почему Луна превратилась в человека, пусть и на одну ночь?
– Спросил гепард.