Восход Луны

– Приукрасил тебя немного.
– Пояснил он, словно угадав мои мысли.

– Спасибо, - мягко улыбнулась, - мне нравится.

– Как по-твоему, Луна, мир, созданный Богом - совершенный?

Задумчиво сжевала травинку. «Совершенство» - такое всеобъемлющее понятие…

– Я очень мало знаю о мире Земли, чтоб судить непредвзято и полно. Но если судить по тому, что я уже пережила, будучи здесь, то - нет.

– Даже учитывая пейзажи, которые ты видела?

– Это же просто сны?

– Нет, это реальные места нашей планеты.

– Они прекрасны.

– Земля - огромная, уникальная система, в которой нет ни единого случайного, неверного, ошибочного элемента. Каждое живое существо, каким бы мелким и ничтожным оно ни казалось - совершенно в той мере, что необходима ему для выполнения своей роли в природе. Абсолютно все, от крохотного жучка до огромного дерева, идеально вписано в картину мира. Создать такую картину мог лишь гений, и это Бог.

– Вот только я из этой гениальной картины выпадаю.

– Да. Помнишь, я говорил, что в мире нет добра и зла, и мир нейтрален?

– Помню.

– Я тебе объясню это наглядно. В фильмах, что ты вчера смотрела, есть охоты гепардов. Скажи мне, что будет с газелью, если она убежит?

«Почему Лайри спрашивает меня об этом? Он что, не знает, как худо мне было после просмотра? Да, верно, я ему не рассказывала. И вообще, смотрела только один, первый попавшийся фильм, а остальные даже не стала трогать».

– Если убежит, она будет жива.
– Сохраняю присутствие духа. В конце концов, мы общаемся и делимся мнениями.

– Это хорошо?

– Да.
– Ответила, не до конца понимая, к чему ведет человек. Обычно Лайри высказывался прямо и просто, но иногда говорил загадками с совсем неочевидным смыслом. Как сейчас. Или когда я рисовала картину.

– А что будет с гепардом, если газель убежит?

– Если он не поймает ее и не съест, он будет голодным.

– Это хорошо?
– Снова спросил Лайри.

– Нет.
– Признала, вспомнив, каково было мне ходить голодной и копаться в отбросах человеческой еды, пытаясь отыскать крохи съестного.

Лайри руками вырыл возле моей головы неглубокую ямку, я вновь заметила краткий поток магии - ямка наполнилась чистой родниковой водой. Друг-маг напился первым, шумно втянув воду губами, затем уступил импровизированный водопой мне.

– Благодарю.
– Тоже надолго припала к источнику.

– Гепард бегает очень быстро, и такой бег отнимает очень много сил. Если гепард останется голодным - после нескольких неудачных погонь у него не будет сил встать, и скоро он умрет от истощения. Или скорее его убьют, обессилевшего.
– Тихо сказал Лайри. Капли воды алмазными нитями сверкали на усах и бороде.

– Что же делать?
– Спросила я.

– Убить газель.
– Ответ был предсказуем, однозначен, и хотя мне он не нравился, я молча признала его верным.

– Как видишь, что хорошо для газели - плохо для гепарда. И наоборот. А самое интересное, что каждому из них Бог дает шанс. Газели - шанс убежать. Гепарду - шанс поймать. И они на равных соревнуются в борьбе за жизнь.

– Да, это справедливо.
– Кивнула я.

Пересев, Лайри расслабленно привалился спиной к дереву. Я легла рядом с ним, головой на его коленях.

– Ты видела, что гепард и газель идеально приспособлены к бегу?

– О, да.

– И это задумано Творцом. Бог не только созидатель и экспериментатор, он также и страстный зритель. Создавая существ, он смотрит на них, сопереживая каждому. Но сам он не может знать о чувствах и мыслях иного существа. Луч Солнца, коснувшись листа, не знает, как чувствует его лист. Луч может согреть лист и дать ему силу, а может сжечь и убить. Чтоб понять, каково листу - нужно быть листом. Чтоб познать азарт гепарда и страх газели - нужно жить и гепардом, и газелью. Бог вездесущ, он в каждом из нас, он смотрит на мир тысячами наших глаз, чувствует всеми нашими нервами, переживает с нами наши радости и огорчения, любовь и ненависть, обиду и прощение. Бог смотрит на меня и твоими глазами, Луна.

– То есть, и во мне - частица Бога?
– С любопытством взглянула я на Лайри.

– И в тебе, ведь ты тоже его прекрасное творение.
– Рука скользнула по моей голове. Эта теплая ласка была очень приятной, я закрыла глаза и тихо сопела. Лайри поскреб мой нос, привлекая внимание.

– А теперь, Луна, давай предположим, что ты долго трудилась, вложила много средств, времени, сил, нервов, и наконец создала шедевр. Картину, статую, что-то еще, красивое и величественное.

– Гм?.. Допустим.
– Предположение Лайри польстило мне. Последним созданным мной «шедевром» был бумажный дракон.

– Как ты поступила бы: спрятала свой шедевр и никому не показывала, или выставила бы на всеобщее обозрение и восхищение?

– Конечно, показала бы всем.
– Ответила с ноткой категоричности.
– Если прекрасное нельзя показать, нельзя любоваться им - зачем вообще создавать его?

– Вот такой же вопрос возник и у Бога. Земля стала его шедевром, восхищаться которым некому. Никто из элементов этой грандиозной картины не мог оценить ее величие.

– Не поняла. Как это некому?
– Вопросительно повела крылом.

– Цветок не знает о том, что он красив и приятно пахнет - он просто цветет и пахнет. Бабочка на цветке не знает, что она пестра и легка - она просто живет и летает. Лев, лежащий на скале, не знает, что он величав и грозен - он просто отдыхает.

– А лев - он как выглядит?

– Вон там прайд.
– Махнул рукой Лайри. Встав, я посмотрела, куда он указал.

– Это ж мантикоры! Или нет?
– Всмотрелась.
– Нет, не они, но весьма похожи.

– Похожи на кого?

– В Эквестрии есть хищники, похожие на львов.
– Пояснила, обернувшись к человеку.
– Мантикоры. Выглядят как львы, при этом у них крылья летучей мыши и хвост скорпиона. Будучи молодыми, способны перелетать, расселяться на новые места в поисках жертв, но с возрастом набирают вес и используют крылья лишь для демонстрации превосходства.

– Ясно. Итак, картине Мира нужен был сторонний зритель. И тогда Бог создал человека.

– В качестве зрителя?

– Да. Именно человек восславил Творца и Мир, в котором жил. Он восхищался красотой цветка и бабочки, грацией гепарда, изяществом газели и величием льва. Он назвал Солнце прекрасным и Луну таинственной. Он описал горы…

Пролетевшая между нами бабочка уселась на конец моего рога и начала пищать, ритмично двигая крыльями. Я уставилась на нее, соображая, что все это значит.