Восход Луны

– Вот, у плеча, помассируй еще.
– Подсказала, чувствуя тянущую боль в мышцах - крылья все же болели после вчерашних маневров.
– Полегче, не дави так…

– Устала от полетов?

– Как ты догадался?

– Легко, наверное.

И вновь я под горячим душем, теперь стоя на задних ногах, прижавшись грудью к стене. Поворачиваю распростертые крылья, помогая тщательно почистить каждое перо. Отчего-то ноет левая нога. Да, там же царапина. Потерплю, сама виновата. Вот только Лайри странно вел себя вчера. Почему он зализывал рану? Ведь мог промыть ее и перевязать, как сделал в первый вечер с другой моей раной, от железа. Но он зализал, подобно зверю. И его взгляд я едва ли смогу объяснить. Словно заглянула в иную жизнь, с иными законами.

– Зубы давай почистим.
– Предложила, после того как Лайри вытер меня, обернул крылья полотенцами и подровнял копыта.

– После еды, - ответил он, стряхивая опилки в ведро.
– Чистить зубы перед едой бессмысленно.

– Почему?

– Сначала ты их почистишь, а потом испачкаешь в еде.

Против такой последовательности возразить мне было нечего.

Ухоженная, красивая и счастливая, сижу на кухне, наслаждаясь горячим кофекао. Лайри выкладывает из сумки продукты. Мысленно прикинув сумму битсов, потраченную на морковь, капусту, пучок зелени, овес, прибавляю итог к награде, обещанной Селестией. Взяв в копыта кочан, зубами отрываю жесткий лист.

– А вот капусту я тебе не дам.
– Лайри выхватывает у меня кочан и кладет на пол.

– Почему?
– Пытаюсь прожевать удивление.

– По кочану. Я ее для борща купил. А для тебя есть лакомства повкуснее, думаю, понравятся.

Он вытряхнул из сумки несколько конфет. Кроме уже знакомых, прыгающих на языке, я узнала другие - их вкусно пахнущие упаковки я находила пустыми, когда, будучи бездомной бродягой, копалась в мусоре.

Раскладываю лакомства, желая придать им некий порядок. Задержала копыто на черной обертке с жирными красными буквами.

– М-марс?

– Браво, ты читать научилась?

Заинтересованная, рассмотрела иные конфеты.

– «Баунти», «Сникерс», «Твикс», «Натс», - указала, касаясь копытом.
– Читать я не умею, просто видела по телевизору и вспомнила.

– Тоже хороший способ учиться.

Сдвинув покупки большой кучей к стене, Лайри поставил завтрак - кашу и молоко. Быстро управившись со своей порцией, я вымыла тарелку, заслужив одобрительный почес за ухом, и села разбираться в конфетах. Особенно заинтересовала пачка с изображением скачущих лошадей, впряженных в крытую повозку. Я хотела порвать край упаковки зубами, но, нечаянно сдавив в копытах, все помяла.

Лайри помог открыть упаковку. Там оказались две небольшие лепешечки с кремом, залитые чем-то коричневым и сладким, по вкусу похожим на какао.

– Как мило, - долго и с удовольствием жевала, пока на языке не истаяла последняя нежная крошка, облизала край копыта, и запила молоком.

– Наслаждайся, я это все тебе и купил.

– Я очень благодарна.

Подумав, сколько стоили бы подобные лакомства в Эквестрии при нашем с сестрой правлении, безжалостно добавляю еще тысячу битсов в «наградную копилку» Лайри. Шарю копытом по конфетам.

– О, это тот самый, что не тонет в молоке?
– Вытягиваю бело-синюю обертку со звездами.

– Давай проверим.

Проглотив последние ложки каши, Лайри налил молоко в свою тарелку, а я сумела аккуратно извлечь из бумажки конфету и, держа ее губами, опустила в молоко.

– Да, эта шоколадка плавает. Интересно, почему?
– Человек попытался утопить темный брусок ложкой.

– Потому что она сама состоит из молока, верно же?
– Рассмеялась я.

– Может быть.

– А что еще тут есть?
– Взяла из кучи длинную пачку, на гранях которой изображены фрукты и ягоды.

– Фрутелла, жевательные конфеты.
– Раскрыв пачку, Лайри достал маленькую желтую конфету.
– Вот так.

Хитро улыбнувшись, он положил угощение на мой нос. Подумав, я решила не устраивать цирк и просто аккуратно слизнула. Конфета оказалась с лимоном.

– Весьма...

– И никогда не знаешь, какая попадется следующей.
– Человек кинул в рот фиолетовую конфету, и встал, убирая тарелки. Молоко он перелил в мою чашку. Вымыв посуду, Лайри сел за стол с ножом и миской картошки. Желая помочь, я взяла крупный клубень и принялась чистить.

– Всю прошлую ночь я спал с Селестией.

«Он? С ней… Спал?!»

Я чуть не подавилась кожурой. Лайри тем временем продолжал:

– Я пришел в ее сон, чтоб узнать, что нам с тобой делать в полнолуние, и как будет открываться портал. Селестия сказала, что все инструкции уже у тебя. Это так?
– Он взглянул на меня.

– Инстрхс… - Я выплюнула кожуру.
– Да, она во сне передала мне свиток со схемой, которую надо будет нарисовать. И я все запомнила.

– Хорошо. Я узнал, что хотел, и уходил в другой сон, чтоб не мешать ей отдохнуть. Но, когда я оглянулся, она показалась мне… - Лайри задумчиво повел ножом в воздухе, подбирая слова.
– Одинокой, уставшей и какой-то потерянной, что ли? Чувства во сне иногда сложно объяснить. Потому что ими живешь предельно остро и полно именно в этот момент, а потом они рассеиваются и угасают.

Кивнув, я положила очищенный клубень в миску и взяла новый.

– Селестия очень любит тебя, и беспокоится о тебе. И несмотря на всю ее силу, она сама нуждается в любви и заботе. Хоть и не подает виду. Но скрывать эмоции легко только в реале - грубоматериальное тело мало что выражает. А во сне это совсем иначе, там все твои чувства и мысли исходят от тебя подобно волнам. Любое переживание существа поблизости воспринимается очень явственно, чувства заполняют собой все пространство и всех, кто в нем находится. Если ты устал, боишься, ненавидишь - находящиеся с тобой рядом во сне это ощутят.

Я почувствовал, что Селестия очень измотана. Может быть, она и сама себе не могла признаться, что ей необходима поддержка.

– И что ты сделал?

– Остался с ней, вопреки ее просьбе уйти. Приласкал, обнял, утешил. Она наколдовала чудесную ночь, и мы спали в обнимку. Сон-во-сне - событие редкое и интересное. Думаю, я помог ей расслабиться. Хотя бы к утру от нее не так сильно фонило удручающим ожиданием и тоской.

«Если бы раньше, моя дорогая сестра, ты уделяла больше внимания своим обязанностям, а не самокопанию и глупым жеребячьим обидам, ты могла бы понять, как мне сейчас тяжело!»…

Опустив уши, я продолжала молча чистить картошку.

– Ну, чего ж ты пригорюнилась?

Отложив нож, Лайри подвинулся ближе, забрал овощ из копыт и обнял меня. Пальцы зарылись в гриву, нежно теребя. Ткнувшись носом в щеку человека, я тихо сопела, вдыхая легкий запах пота. Любящие руки обласкали плечи и скользнули под крылья, почесывая чувствительную шкуру у их основания. Стряхнув полотенца, я прижалась к Лайри, обняв его крыльями. Все еще влажные перья завораживающе блестят в свете дня, и казалось, волны света пробегают по ним при каждом движении, роняя яркие блики на края.