Восход Луны

Край шляпы украсили следы зубов.

– Да.
– Луна кивнула, держа головной убор на передней ноге.
– Травяные шляпы хороши тем, что их можно не только носить, но и при желании съесть. Существуют особые сорта трав специально для плетения шляп. А тут… это даже не солома.

Я засмеялся, глядя, с каким серьезным видом пони рассказывает об особенностях своей культуры.

– Верно, это не солома. Я и не ожидал, что ты попробуешь шляпу.

– Знал бы ты, сколько шляп я съела в свое время, у-ух. Я соскучилась по живой траве.

– Увы, зима, трава вся будет весной.

– Да, скорее я до Эквестрии доберусь и наемся там. В крайнем случае наколдую.
– Картинно облизнулась пони. Листики, подаренные хозяйкой балконного сада, Луна давно съела.

– Только тут не грызи чего попало.

Кинув на стол покусанную шляпу, перебросил Луне большой мешок.

– Раскопки и изучение предметов быта неизвестной культуры - одно из интереснейших занятий.
– Сноровисто развязав узел зубами, аликорн принялась копаться в человеческой одежде.

– И о чем тебе говорят эти предметы?

– В частности, о том, что люди склонны накапливать в доме множество вещей, не заботясь о хотя бы простейшей сортировке.
– С видом профессора на лекции Луна рассматривает со всех сторон какой-то серый чулок, затем пробует натянуть его на ногу.

– Добавлю еще: вещей, без которых прекрасно могут обойтись, потому что они ничего не значат в жизни.

– Чуланство вообще труднолечимая болезнь.
– Примерив вязаную шапку, Луна отложила ее и вновь залезла в мешок.

– Что за болезнь?
– Слушая одним ухом, я смотрел то на Луну, то на полки кладовки, выбирая, какой мешок вытащить следующим.

– Собирание бесполезных вещей в чулане. Да, некоторые пони страдают этим, похоже, как и люди.

В первом мешке ничего интересного не оказалось: чулки, носки, носовые платки, шапка. Я запихал все обратно и со вторым мешком сел к Луне на кровать.

– Вот это да!
– Восторженно крикнула принцесса, достав огромную кружевную шаль ручной работы, снежно-белую, с красной вышивкой по краю. В сложном орнаменте угадывались диковинные цветы, сплетенные причудливым узором.

Взяв шаль за углы, бережно развернул, заставив Луну замереть в восхищении, с широко раскрытыми глазами. Тысячи тончайших серебряных нитей сверкали словно искры Солнечного света на первом снегу.

– Лайри, я и представить не могла бы такого чуда.
– Прошептала ценительница прекрасного, с благоговейным трепетом прильнув к узорам щекой.

Эта шаль была семейной реликвией, о которой я знал лишь, что она связана прабабушкой по отцовской линии, еще до Великой Отечественной Войны, передавалась по наследству, и ее надевали на самых важных событиях.

Однако теперь хозяин этой реликвии - я, никогда не понимавший смысла «семейных ценностей». И в глазах моей принцессы я видел неугасающий восторг.

– Пригнись.
– Шепнул.

Удивленно взглянув, Луна легла на кровати - я широким жестом укрыл ее спину древней шалью. Щеку тепло согрел вздох любимой. Но связать углы простым узлом означало оскорбить и вещь, и ее владелицу.

– Погоди.

Пошарив в шкафу за стопкой одежды, вытащил жестяную банку из-под чая. В ней хранились опять-таки «семейные» драгоценности: обручальные кольца, серьги, цепочки, камни, кулоны, медальоны. Что ж, наконец-то они пригодились.

Сложив шаль на груди Принцессы, заколол углы серебряной брошью с несколькими синими кристаллами. Изящно изогнутые лепестки придавали ей черты цветка тропического растения.

– Оу-ух… - Приподняв шаль на крыльях, Луна с любопытством оглядела себя.

– Ага, подожди еще.

Вдохновенно покопавшись в банке, вытянул тонкую серебряную цепочку и украсил ей шею Луны.

– Иди к зеркалу, любуйся.

Пока красавица наслаждалась своим видом у зеркала, я проверил готовность еды. Все уже сварилось, кухня наполнилась ароматами.

– Я выгляжу сногсшибательно!
– Заявила с порога Луна.

Пышная грива крутой волной ниспадала на грудь, опускаясь почти до пола. Белоснежная шаль резко контрастировала с темно-синим телом Принцессы, крупные ажурные узоры подчеркивали ее грацию и стать, серебрящиеся паутинки неярко блистали при каждом движении. Брошь и цепочка идеально дополняли величественный образ аликорна, а кульминацией шедевра были играющая на губах благодарная улыбка и слегка смущенный взгляд.

– Да!
– Громко выдохнув, я сел на стол.
– Ты несравненна. Повернись немного.

Проход был узковат, но кобылица повернулась кругом, позволяя рассмотреть себя.

– Браво! Эта шаль очень идет тебе.
– Шагнув к Луне, я приласкал ее. Взволнованно сопя, она отступила чуть в сторону:

– Спасибо. Хватит, наверное, а то всю засмотришь до дыр.

– Как это «хватит»?
– С притворным удивлением я поймал ее за прядь гривы.
– Я тебя кормлю, согреваю, купаю, украшаю - и имею право смотреть сколько хочу. И знаешь, что? Я дарю тебе шаль.

Я успел огорошить Луну прежде, чем она придумала весомый довод против «смотреть сколько хочу». Зато теперь доводы можно было придумывать мне.

– Даришь? Мне? Серьезно?
– Пони взирала на меня с недоумением и даже как-то обиженно.

– Да, тебе.
– Вдобавок подарил ей «фирменную» свою улыбку, смысл которой Луна уже знала.

– Но за что? Чем я заслужила?

– Тем, что радуешь меня своим счастливым видом.

– Лайри, иди за мной.
– Произнесла пони тихим, твердым голосом. И вышла из кухни. Я осознал, что впервые за всю совместную жизнь Луна практически приказала мне.

Запрыгнув на кровать, Принцесса села прямо.

– Сними.
– Тронула копытом брошь. В голосе все так же слышалась нотка несгибаемой воли, а морда хранила строгое выражение. Первый раз видя Луну в таком состоянии, я молча повиновался: расстегнул цепочку, брошь, снял и сложил шаль. Развернув крылья, аликорн тщательно проверила на них, под ними, осмотрела гриву, ноги, тело, хвост - видимо, желая убедиться, что на ней нет чуждых предметов, кроме колпачка, венчающего рог.

– Хорошо. И более ничего не дари мне.
– Изрекла она равнодушным тоном, свысока глядя на меня.