Восходитель. Том 1 и Том 2

Скоро я встречаюсь с патрулем Фар-Дарлука, который тоже относится ко мне очень спокойно и доброжелательно, словно могут со стопроцентной уверенностью сказать, к какому лагерю я принадлежу. Возможно, на мне появится какая-то особая метка, стоит только определиться со стороной конфликта.

Один из всадников на верблюдах провожает меня по тропе через прибрежные скалы, а потом мы оказываемся на пляже, откуда открывается вид на часть Фар-Дарлука, и вид захватывающий. Высокие каменные стены поднимаются в голубое небо метров на десять или даже пятнадцать, а за ними видны внутренние бастионы. Могу прикинуть, что по размерам крепость может вмещать в себя десятки тысяч людей.

Полюбовавшись видом, я направляюсь к одним из главных ворот, через которые нужно проехать по подсказке патрульного. Удивительно, но внутри крепости есть не только военные люди, но и условные «гражданские». Смуглые мужчины, женщины и дети занимаются изготовлением стрел, готовкой еды или латанием дыр в оборонительных сооружениях. В Критском лагере я не видел так называемых некомбатантов, хотя наверняка у настоящих рыцарей были слуги, а в лагере священники и медики.

Несмотря на внушающие уважение черно-золотые стяги, я не вижу в Фар-Дарлуке центр Сил Зла и Тьмы. Обычные люди, обычные воины и никаких тебе драконов, хотя что-то необычное может присутствовать, конечно. Спрашивая дорогу, я прихожу к воротам внутренней крепости, куда меня пропускают без каких-либо проверок. Кажется, тут все привычны к тому, что в крепость приходят странные незнакомцы.

Правда, Саладин не сразу меня принял, пришлось ждать вечера, но зато я потратил время на разговоры со служивыми внутри укрепленного дворца. Очевидно, что все разговоры сегодня сводятся к ночному сражению, где дракон крестоносцев пожег очень многих, но страха никто не показывает. Если в Критском лагере воины были похожи на приплывших из-за моря европейцев, то здешние люди больше напоминают представителей арабских национальностей. Наверное, так и должно быть, но я так и не смог понять, насколько это настоящие люди, а когда спросил, то мне каждый смог поведать свою историю, будто человек не обращает внимание, что находится внутри Башни Испытаний.

Наконец, меня пригласили в покои человека, которого называют султаном, и вот этот человек далеко не такой улыбчивый, как Ричард Львиное Сердце. Строгий смуглый человек с черной бородой и зрачками сидит в кресле и слишком пристально смотрит на меня. Он одет в свободную накидку, под которой угадывается доспех, а на голове нечто вроде золотой короны. Благородный Воитель Востока предпочитает золотой и черный цвет, как и на стягах Фар-Дарлука.

— Приветствую тебя, Благородный Воитель Востока, Салах ад-Дин, — похоже, атмосфера в крепости подействовала на меня, или великая душа выглядит слишком царственно на моем фоне. — Меня зовут Север.

— И я тебя приветствую, чужеземец. Гости редко к нам заходят. И прости, что не смог принять раньше, государственные дела требуют моего внимания, — несмотря на грозный вид, Саладин очень вежлив. — С какой целью ты посетил нас?

— Мне нужно выбрать сторону конфликта, поэтому я решил познакомиться перед принятием решения.

— Мудрое решение, — кивает Саладин. — Обычно приключенцы оказываются ближе к Критскому лагерю, где и оседают, решив избавить себя от мук выбора. Немногие решают прийти сюда. Если у тебя есть вопросы, я готов на них ответить.

«Думаю, Саладин тоже заинтересован в том, чтобы восходящие на Башню вставали на его сторону», — пытаюсь прикинуть мотивы собеседника.

— Что же, вопросы действительно есть. Самый главный из них: почему вы защищаете Древо Познания вместо того, чтобы воспользоваться его силой? Вам для этого не нужно ничего захватывать.

— Резонный вопрос, — Салах ах-Дин будто не удивлен моему интересу. — Постараюсь объяснить. На мой взгляд человек не должен уподоблять себя Богу, а вкушение этого плода как раз является попыткой получения божественных сил. Я считаю своим долгом оградить Древо Познания от жадных рук Завоевателя Святынь и кого-либо еще.

— Даже если это нужно для восхождения на Башню Испытаний?

— Башня Испытаний… — вполголоса повторяет Саладин. — Скажи, ты досконально знаешь, что это такое? В чем суть восхождения? Что находится на вершине? Я вот не знаю. Но зато у меня есть принципы: моральные и религиозные. Я считаю, что уже прохожу свое испытание. Я намерен проложить дорогу наверх, но по своим правилам. Некоторые сущности, которые вполне могут оказаться сторонниками Иблиса, смогли выдернуть мою душу из посмертия, но это не значит, что я намерен принимать их веру.

«Что за Иблис?» — не понял я, но не стал перебивать.

— Я намерен выдержать все испытания, но так, как считаю правильным, — продолжает султан. — Те, кто зовет себя администраторами, пытаются внушить подобным тебе, что единственно правильная стратегия восхождения — это путь алчности и взятия как можно больше силы. Навыки, таланты, артефакты, уровни: люди всех эпох стремились заполучить богатство, власть и славу. Просто менялся облик их желаний. Но попытка натурально уподобиться Богу не приближает нас к нему, а наоборот отдаляет. Возможно, человеку твоего времени это может показаться странным, возможно, мои взгляды архаичны, но так оно и окажется, я уверен.

— Я действительно нерелигиозный человек, но суть уловил. Даже больше, мне импонирует нахождение новых путей и следование принципам.

— Вот как? И с какой целью ты восходишь на Башню?

А вот это неожиданный вопрос, не думал, что кого-то это будет интересовать, поэтому я не пробовал сформулировать свои стремления до этого. Немного подумав, я говорю:

— У меня нет на самом деле высоких идеалов. Башня с самого начала заставила меня выживать. Я выжил и намерен делать так впредь. Я готов принять любой вызов, я хочу испытаний, чтобы становиться сильнее. Но мне не нужны легкие пути, вроде плода Древа Познаний или кольца всевластия. Естественно, я ни черта не знаю о Башне Испытаний, но рано или поздно узнаю. Узнаю и адаптируюсь, а до того момента я стремлюсь выполнить самый главный вызов, брошенный мне за всё время: изменить Башню Испытаний. Не знаю, что именно хочу поменять, кроме одного пункта: полного закрытия «Кладбища бессильных». Если однажды буду баллотироваться на пост президента Башни, прошу отдать голос за меня.

Я заканчиваю выступление шуткой, но Саладин выслушал очень внимательно и серьезного лица не изменил.

— Что же, Север. Я немного понял, что ты за человек. Раз тебя не привлекает плод Древа Познаний, и ты хочешь сложных испытаний, то вставай на защиту Фар-Дарлука. В настоящий момент здесь нет ни одного приключенца.

— Значит, что мне придется убивать других людей из моего мира, когда они придут штурмовать крепость?

— Тебя это смущает? Люди убивали себе подобных, когда я был человеком. Люди продолжают убивать себе подобных даже в твоей эпохе. А что насчет защитников крепости? Думаешь, они не люди? Это не какие-то болванчики или NPC, как их почему-то называли приключенцы до тебя. Это тоже великие души, вырванные из небытия вместе со мной, просто не наделенные моими силами. Это тоже живые люди, у которых быстрее бьется сердце и от радости, и от страха. Это мой народ, и они понимают, что оказались в странном месте, но верят в меня, и я не могу подвести их. Так или иначе тебе придется убивать. Башня Испытаний раскроет истинную натуру каждого претендента и заставит превратиться в чудовище. Что ты будешь делать с этим вызовом?

Кажется, Саладин хочет подловить меня, но у меня нет цели побеждать его в дебатах.

— Мне это не нравится, поэтому теперь хочу и это изменить в Башне. Но прямо сейчас придется следовать имеющимся правилам.

— Правильно. Мы не боги, чтобы менять всё на свой вкус. И если проливать кровь, то хотя бы не во имя сокровищ и большей силы. Так каков твой ответ? Если ты захочешь примкнуть к Завоевателю Святынь, я обещаю, что позволю тебе уйти из Фар-Дарлука целым и невредимым.

— Мне нужна минута на размышления.