Восхождение богов

* * *

Я вскакиваю оттого, что кто-то щекочет ступни. В полутьме не видно лица незнакомца, но слышен детский смех, потом мои глаза слепнут — на миг откинулся полог палатки, и вновь оглушённая темнотой я падаю обратно на набитую соломой подушку. Поверх греет стёганое одеяло, подо мной колючий тюфяк, который намеревался исколоть меня так, чтобы стала похожа на ежа. Всё тело чешется.

Поднявшись, оглядываюсь, разыскивая вещи, попутно собирая по крупицам воспоминания, чтобы ничего из сна не забыть. Новая встреча с Клэрией, а вместе с ней и… это был Карг? Неужели я вижу прошлое как оно есть?..

Из одежды не было ничего моего, однако смогла разобраться в имеющемся. Кожаные брюки, длинная ткань с застёжкой, чтобы обмотать грудь. Сверху тёплое пончо с прорезями и бесформенные, но тёплые сапоги. Грубая и добротная выделка. Даже по вещам можно понять, что нас жители деревни встретили хорошо. Хоть этого и не помню.

Одна из тварей отвлекла красного дракона, а другая вынырнула из облаков и сверху обрушилась на меня. Кажется, это была тяжёлая схватка. На моих плечах и ногах остались следы, зашитые грубыми нитками с повязками поверху. Я вышла победителем. И даже сумела дотащить Малю до берега. А потом, видимо, отключилась.

Хмыкнув, собиралась выйти наружу, носом чуя запах жареного мяса, когда с другой стороны донеслись спорящие голоса.

— Ани, пожалуйста, прекрати это! Что ты несёшь? Куда ты собралась? Останься со мной…

— Ты любишь волнительный женский образ, нарисованный богатым воображением! Сказочная красавица из дальних земель. Но это больше не про меня. Я стала диким драконом.

— И всё равно — я люблю тебя, несмотря на…

— Как ты не понимаешь — у нас не будет детей. Не будет своего дома. Мне нельзя вернуться в королевство. Нельзя быть среди людей! Я даже не знаю, сколько вообще смогу оставаться в обличии человека! В любой момент…

— Оставь это! — прикрикнул Седов. — О святая Клэрия, Ани, неужели ты не знаешь, как сильно я тебя люблю?! Ничто в этом мире мне не нужно, кроме тебя. Сколько бы нам не было отмеряно — я буду наслаждаться каждой секундой рядом с тобой…

Сжимая жёсткую ткань, я слушала признание в любви и почему-то слёзы подкатили к горлу. Стало горько и как будто песня застряла в сердце. Ещё несколько месяцев назад чувствовала всё то же самое. Ответные слова Анки утонули в моей горечи, но крик мужчины я услышала:

— Ненормальная? Значит и я ненормален! И тогда плевать на нормальность! — захохотал Седов, а я выбежала из палатки, как зверь, утратившись землю.

Повсюду приземистые люди с копчёной кожей, сизые костры и небо, яркое до безобразия. А мне холодно, так холодно, что в глазах темно. И эти незнакомцы тянутся ко мне, а я бросаюсь из стороны в сторону, заблудившись, забыв из какой-то палатки вылезла. Так и побежала вперёд под градом вопросов на незнакомом языке, под вскрики и озабоченные лица, руки, протянутые, чтобы помочь.

— Не трогайте меня! — вскричала звонко и припустила со всех ног.

Меня могло занести куда угодно, но я оказалась в палатке, стоящей в отдалении с большой дыркой в потолке, где возле круглого кипящего котла суетилась немолодая женщина с длинной косой. Склонившись над варевом, она помешивала его ложечкой, сосредоточенно глядя как лопаются коричневые пузыри. От одного запаха могло стошнить — так пахнет сера, смешанная с тиной и мхом.

Чуть дальше за небольшим столиком, заваленным травами и ягодами, сидела вихрастый десятилетний мальчишка, сосредоточенно перебиравший папоротник. Ребёнок с интересом поглядывал на меня, и я догадалась — именно он влез в мою палатку.

— Проснулась, красавица? — с улыбкой спросила женщина, постучав деревянной ложкой по боку чана. — Лейкуку передал, что тебе снились кошмары.

Я с укоризной уставилась на покрасневшего мальчугана. Да-да, очень страшные. Здесь негде было присесть, поэтому просто встала рядом с женщиной, также уставившись в котёл.

— Что вы варите?

— Лекарство для волшебницы.

По знаку знахарки Лейкуку всыпал в середину молотое растение, отчего варево изменило цвет с коричневого на горчичный и пошло более мелкими пузырями. Спиной почувствовав взгляд, обернулась, однако кроме сизого дыма, заползавшего из приоткрытой ткани вместо двери, ничего не увидела.

— Не присматривайся, духи не любят внимание, — проницательно заявила женщина. — Ты нас всех взволновала, Селеста. Мы и не думали, что нам доведётся тебя увидеть. Последнюю из белых крыльев.

Говоря, она споро мешала приготовленное зелье, а потом, принимая из рук мальчика небольшую баночку, аккуратно влила в неё его, и закупорила деревяной крышкой.

— Пусть остужается, — улыбнулась она, выставляя лекарство на витрину к другим крупным и мелким банкам. Вокруг нас кружил молчаливый, но по глазам шкодливый, Лейкуку. Он всё норовил потянуть за подол моего пончо, хотя бы ниточку стянуть или узелок.

Следуя за знахаркой вглубь палатки, через переход в более просторную комнату, я спросила, что она имеет ввиду, говоря «последняя».

— Мы все ощутили раскол книги. Нет больше Сделок. Нет больше порядка. Теперь миром заправляет хаос. Маги первыми это почувствовали. Следом — шаманы.

— Вы шаман?

Она рассмеялась, сощурившись и усаживаясь в густые меха, служившие здесь и диваном, и спальным местом. Я опустилась напротив, крест-накрест сложив ноги. А чуть поодаль разместился Лейкуку, сплетающий косичку из вытянутых разноцветных ниток.

— Нет. Конечно, нет. Лейко должен был им стать. Но теперь его постигнет иная судьба, — со странной интонацией ответила она. — Кстати, ты можешь звать меня Марка. Мы с Лейко поведём тебя через испытания.

Тут мне стало как-то не по себе. И я отпрянула назад, почувствовав себя мышкой в западне.

Смех Марки вновь разнёсся над тихой комнатой и позади ей вторил Лейко. Мальчишка незаметно перебрался ближе и теперь сидел почти вплотную ко мне. Смуглая кожа, чёрные, жёсткие как щетина волосы, и удивительные яркие карие глаза. Он мне кого-то напоминал, но сквозь детские черты ничего, кроме любопытства и детской непосредственности не проступало.

— Твой муж рассказал, куда вы направляетесь. Без навигации. Просто двигаясь по течению, в надежде отыскать таинственный вулкан, куда заточили отступника Шэ. Согласись, этот план изначально был обречён на провал, — она поднялась с места и отошла в сторону к небольшому грубо сколоченному шкафчику, из которого выудила стеклянную бутылку. — Держи, это перцовая настойка. По глазам вижу, она тебе необходима.

Крошечная бутылка пробудила в памяти странное слово «мерзавчик», а её идеальная форма и чуть зеленоватый цвет довершили образ.