Восхождение богов

— Ваше Величество, вам нужно ещё кое-что знать, — постучав ногтем по бокалу, осторожно заявил Богарт, наблюдая за манипуляциями короля. — Я обнаружил некоторые сведения о морвиусах в вещах жены. И, кажется, теперь могу дать ответ на один из самых сложных вопросов.

Ник поднялся, настороженно поглядывая на Богарта. Он не мог подозревать канцлера в обмане или подлоге — его бывший секретарь не раз доказывал свою преданность. И веру в королевство и корону. То, что он недооценил скромную и излишне трепетную Милан, не делало из него предателя. Ошибки все совершают.

— Из её дневника, я выяснил имя Баффора, однако, я предполагал, что этот человек давно мёртв.

— Он жив, — раздался скрипучий голос с дивана. Высохшая женщина приподнимается на локтях и щурясь смотрит на короля. — Всё это время Баффор находится рядом с Селестой Каргат. Девушкой, у которой сохранился последний предмет с родины Клэрии. Самый ценный, ведь он носится у сердца.

* * *

Кандира Мойер с жадностью поедала чёрный хлеб с сыром, запивая его молоком, принесённый сообразительным Богартом. Она бы не отказалась от более плотной пищи, но больше ничего желудок принимать не желал, и она ела просто, чтобы набраться сил. Ей было трудно говорить, ещё труднее мыслить, но женщина старалась кратко донести до короля свои знания о старых богах:

— Никому неизвестны истинные масштабы влияния вечных. Как и природа их связи с нашим миром. Однако доподлинно ясно, что, по какой-то причине, они не могут покинуть нашу планету, не имея связи с местом, куда направляются. Им нужен маячок другого ожерелья, сделанный рукой разумного. Поэтому следует ожидать худшего от Ктуула, так как в нашем ожерелье не осталось иных планет, куда бы он мог самостоятельно перебраться, — она причмокнула губами, ощупывая нижнюю челюсть. — Не вздумай верить этому существу, Никлос Каргатский. Получив желаемое, он не успокоится, — и она вытащила изо рта отвалившийся зуб и со вздохом положила его на край столика к другим. Её пытали временем. И сейчас она стремительно старела, ясно осознавая, что жить осталось недолго.

— Я предполагаю, что Баффор не может украсть у Селесты амулет, иначе он давно был бы здесь, — кивнул Ник, игнорируя подтекст слов Кандиры.

Тогда женщина наклонилась вперёд, резко схватив его за запястье, чуть не свалившись с дивана:

— Ты отказал ему. Дважды. Откажешь ещё раз — и он убьёт сначала тех, кто дорог, а потом заберёт и твою жизнь. Терпение вечного истощается. Ты ходишь по краю. Будь готов проиграть, ради общей победы, — отпустив, она громко раскашлялась, запрокидывая голову и прикрывая глаза.

На месте её пальцев проступили красные следы и Ник машинально потёр руку. Он принял решение.

— Я уезжаю, — скупо говорит Никлос. — Здесь у меня больше нет власти. Вздумай Ктуул угрожать людям — и мне нечего противопоставить в ответ. Только игра в поддавки, но это не мой путь. Так что я отправлюсь за Селестой, надеюсь, что сумею разыскать её прежде, чем он заполучит кулон Клэрии. Богги, ты в курсе, где настоящий Акрош с Винелией?

Бывший, но не бывший, канцлер задумчиво теребил истрепавшийся край папки, куда тезисно вписывал полученную от Кандиры информацию. На слова короля он кивнул, сообщив, что пара, скорее всего, укрылась в доме друга её матери и передал адрес.

Мужчина чувствовал себя не в своей тарелке и с каждой секундой это чувство росло, грозясь перерасти в панику. Ему казалось, что на них со всех сторон надвигаются стены, что тени в углах слишком черны, а отсутствие окон прячет время суток. Богарт поднялся с места, ощущая неуёмную потребность пройтись по комнате просто, чтобы собраться с мыслями. Ему хотелось как можно скорее переправить короля из дворца на тайную квартиру, откуда тот сможет спокойно направиться куда ему угодно.

— Вы введёте меня в курс вашего плана? Разумеется, если моя помощь требуется.

— Потребуются кони, деньги и адреса надёжных людей по дорогам к Сатуральским долинам. Я ведь правильно понял, что порталы больше не работают? Придётся путешествовать как человек. Утратив нориус, я не могу переноситься во тьме, а чёрные крылья слишком приметны… Знаете, что любопытно? Мне доподлинно известно, что Селеста также утратила ариус. Но и без своих сил, мы по-прежнему чувствуем друг друга, между нами будто натянуты бело-чёрные связующие нити…

— Как?! И ариуса нет? — встрепенулась Кандира.

От волнения, она вскочила, походя разбивая чашку с остатками молока, и резво налетела на короля, заваливаясь вперёд. Ник удерживал её от падения, пока женщина обхватила руками его лицо, пальцами впиваясь в щёки и нижние веки, словно выискивая что-то в рубиновом отблеске чёрных глаз. А не найдя, отшатнулась, падая на пол.

Там, где она коснулась затянувшихся ран, пробудились болезненные импульсы, напоминая о жутких следах. Сейчас король даже порадовался, что от него прежнего так мало осталось. Будет проще затеряться в толпе. После ночь Трезубцев и костей, после горячего зимнего солнцестояния осталось так много искалеченных людей…

— Мы обречены. Теперь, когда в руках Ктуула столько власти над вами обоими, — безнадёжно говорит Кандира, стискивая кулаки в бессильном гневе.

— Нет. Она не пляшет под его дудку, — правильно интерпретировал Ник возглас угасающей женщины. — Селеста оказалась умнее — она отказалась становиться его ученицей… — горечь в голосе иссякла.

— О, мой бедный, изуродованный мальчик, ты весь как открытая рана, — на карачках, поддерживаемая подоспевшим Никлосом, шепчет Кандира, смягчая взгляд. — Как можно представить себе существо, способное лишь словом изменить карту мышления человека? А ведь Ктуула не зря называют мастером иллюзий и сомнений. Он с лёгкостью ломает искушённые умы, взламывая их отмычкой вечности. Единственное, против чего у него нет оружия, — простота.

Король не успел узнать, что хотела этим сказать Кандира. Его голос утонул, как провалившись в бочку, и вместе с этим погас свет. Что-то толкнуло его назад, и монахиня выпала из его рук. Ник пытался говорить, но ни звука не доносилось из его рта, только возрастало сильнейшее давление на грудь, отчего ему казалось, что он вновь погружается в бездну. Раздался свист, а потом женский оборвавшийся вопль.

— Ваше Величество! — закричал Богарт, но и его голос будто втянулся в пузырь, исчезая с влажным хлопком, уступая место ватной тишине и быстрому биению сердца в ушах.

Ник шарит по воздуху руками, ощущая движение совсем близко с собой, но ничто не попадало в его руки, кроме клочьев непроглядной тьмы. Она как оскалившийся пёс, чьё спёртое дыхание ожогами горячит кожу, заползает в его глаза, выедая и намёк на свет.

— Я мог бы до мелкой крошки сдавить тебя пальцами за все проступки, — раздаётся тихий уязвлённый голос.

Ник резко оборачивается на него, и головокружение настигает красными вспышками. Он бы упал, но сильные руки удержали на месте, а после вцепились в горло, сдавливая до хрипа гортань.