Восхождение богов

— Здесь было что-то другое, — открыв и принюхавшись, памятью почувствовала сквозь перец иной аромат. — Это полынь, смешанная с… аконитом.

— Но в этом мире не растёт аконит. Откуда ты знаешь, что это? — навязчиво спросила Марка, касаясь моей руки. В её глазах смесь сочувствия и тепла, и какой-то тайны. Она хоть и выглядела моложаво, не старше пятидесяти по человеческим меркам, однако серые глаза выдавали куда более пожилой возраст.

— Может подсказка прячется во снах? — ещё одним вопросом подтолкнула она.

— Мне снится, что я Клэрия. Снится её мир и как она попала сюда, — в горле разом пересохло и я открыла бутылочку вновь, выпивая залпом, а потом раскашлявшись да так сильно, что слёзы брызнули из глаз. Наклонившись вперёд, опёрлась локтями о мягкую шерсть, пытаясь продышаться, показалось, что погрузилась в крепкие, морские волны, что с грохотом бьются о песчаный берег. Марка постучала по спине, и помогла выпрямиться назад, а Лейко поднёс к губам полную чашу ледяной воды. Полегчало.

— Вот видишь, а ты боялась испытаний. Первое из них — только что прошла, — с детской укоризной в голосе, как говорят матери с нерадивыми детьми, сказала Марка. — Ничего не бойся. Ты получишь ответы на свои вопросы. Тысячелетиями вечный готовился к возвращению. Но и мы время даром не теряли.

— Так кто же вы?

Она переглянулась с Лейко, а затем прошептала едва слышно, наклонившись так близко, что я почувствовала мятный аромат её дыхания и ощутила тяжесть лёгшей на плечо руки.

— Мы — дети бога Шэ. Чистые души.

* * *

Слова той женщины запали в сердце, и я долго размышляла над ними, пока шла к своей палатке. Марка сказала, что выжившие с корабля мужчины сейчас совещаются со старейшинами деревни. И предупредила, что в дальнейшем все переговоры будут идти через меня.

«Мы хотели дать тебе выспаться. Ты так давно нормально не спала», — заявила она, объясняя, почему меня не позвали на совет.

Теперь я крутила в руках травинки, то засовывая их в рот, то выпуская обратно, наполняя рот сладкой горечью. Меня многое должно волновать, но перед глазами встаёт момент, когда Клэрия (когда я в теле Клэрии) принимаю протянутую руку мужчины.

Он совсем не похож на Ника. Светловолосый, почти неземной красоты. Мужчина выглядел как из другого мира. Сновидение что-то перевернуло во мне, отчего теплело ниже живота и шумело в ушах, а на щеках расцветал румянец. Отголосок эмоций Клэрии. Её любви к Каргу.

Но почему я это чувствую? Я теряю себя? Становлюсь ею?

Мысль испугала, и я невольно прикусила язык. Досадливо поморщившись, остановилась, а подняв голову, увидела выходящего Арта из самого крупного шатра в центре деревни. Сейчас я могла лучше рассмотреть деревню и видела, что от него во все стороны как волны расходились шатры поменьше, а по краям деревни возвышался небольшой частокол, в половину человеческого роста. Повсюду сновали курицы и слышалось блеяние овец. И стоял запах крови. Марка передала, что вечером состоится пир в мою честь. Вот к нему и готовились.

Я первая подошла к мужу и за руку увела подальше от приумножающихся любопытных глаз. Мужчина, хоть и выглядел потрёпанным, однако в его глазах стояло облегчение, а рука сжимала нежно и первое, что он сделал, как мы остались одни, — поцеловал деликатно и очень осторожно. А потом с силой встряхнул за плечи и воскликнул:

— Сэл, почему ты никого не слушаешь?! Тебе же было велено сидеть в трюме, за каким морвиусом, ты полезла в гущу сражения? — он почти дрожал от гнева, сквозь который проступала опостылевшая тревога. Она вязла на зубах и от неё внутри всё опало.

Я высвободилась и обхватила себя за плечи, пытаясь унять противный холод, который частенько испытывала, когда ссорилась с Артом.

— Деян чуть с ума не сошёл, когда не нашёл тебя в тонущем корабле! Он думал, что ты погибла и если бы не Анка…

— Которой совершенно не возбраняется участвовать в битвах, — как бы вскользь заметила я.

Это стало последней точкой. Арт набросился на меня, как какой-то сумасшедший, стягивая через голову пончо и бросая под ноги, а потом, плюя на мои возражения, сдирая и брюки, и ткань вокруг груди, и даже нижнее бельё, несмотря на отчаянное сопротивление! Только когда осталась стоять полностью обнажённой, он резко успокоился.

— Посмотри на себя внимательно, кэрра Селеста Гадельер, — с какой-то мрачной торжественностью заявил он, заставляя убрать руки от бёдер и груди. — Морвиус бы тебя подрал, смотри же Сэл, что ты с собой сделала!

Горячая волна гнева застилала глаза, и я не понимала, о чём он. Парочка швов, немного разноцветных синяков. Ну да, я так и не оправилась после обличия утопленницы и кожа до сих пор не потемнела, отливая какой-то фарфоровой бледностью. Конечно, на рыбе и солонине особо не раздобреешь! Но я и не чувствовала себя увечной. Количество проступающих рёбер и острые коленки не делают меня слабачкой. Сила внутри.

— У тебя нет сил. Ты измождена. Ходишь во сне. Плачешь, когда думаешь, что я не вижу. И постоянно споришь, когда всё, чего желаю — чтобы ты была в безопасности и здорова! — с жарким сожалением в голосе говорил Арт, заламывая брови и мелкой дрожью выводя каждый порез на моём теле, совсем не касаясь кожи. Будто я тончайший фарфор, способный разлететься на куски от малейшего дуновения ветерка.

— Но ты бросаешься в огонь, будто считаешь себя бессмертной, Сэл. Так нельзя. О, духи предков, я не переживу, если вновь увижу твою смерть… — голос дрогнул, и я увидела глубоко запрятанную в душе мужа трагедию. Он состарился как это бывает, если шагнул за пределы своего воображения, ныряя в самую тьму. Будто если нет меня в этом мире, значит и мира самого нет вовсе.

И тогда проняло. Я потянулась к нему, припала к груди, прижимаясь изо всех сил, зажмурившись, чтобы стереть образ из памяти, оставив только тепло мужского тела, такой родной и знакомый запах. Чувство, когда тебя крепко-крепко сжимают, помещая в маленький домик безопасности, где нет никаких бед и тревог. Только тепло. Только любовь.

Когда его губы отыскали путь к моим, я подалась навстречу, впервые ощущая, что это правильно. Что это мой дом.

Глава 5. Шаманизм

Селеста

В голове вертится незамысловатая песня, лихо перескакивая с одного куплета на другой, вращаясь как юла в такт шагам. Я сбиваю мелкие камни, сама нахохлилась, как воробей — к вечеру похолодало. С горных елей тянет морозом, и ночью обязательно пойдёт снег. Кутаясь плотнее в пончо, клоню голову проходящим жителям деревни, а они в ответ осеняют символом Клэрии.

Куда бы не пошла — она следует за мной, тенью стоя у плеча, держа руку на шее, шепча на ухо: «Ты — моё порождение. Без меня — не было бы и тебя». Но ведь нет кровной связи. В Никлосе есть частицы Карга и Клэрии, а я получила только ариус. Ненадолго. Без него даже сны о прошлом не отменят действительности — хоть мои крылья по-прежнему белые, я больше не белокрылая драконица. Не осталось великой силы. Ничего больше нет.

— Я вижу восход злой луны, я вижу беды на пути, я вижу землетрясения и молнии, я вижу, пришли плохие времена… — бормочу себе под нос, удивляясь, насколько прилипчивым оказался этот мотив. Нездоровым. Как будто не моим.