Восхождение

— Вот именно, что хоть какая-то, — Гиппельбаум водрузил очки на место и снова придвинул карты. — Работы много, Павел Иванович. Все с нуля начинать, сами знаете, что в нашем управлении в основном другие направления поисков. Платина, палладий и иные редкие металлы. Они очень востребованы в военной и электронной промышленности. Последней же нынче дан приоритет.

— Это я знаю, — Сметанин потянулся к розетке и подключил чайник, потом виновато глянул на хозяина.

— Включайте, я и сам хотел вам предложить чаю, у меня еще осталась морошка. Обожаю, знаете ли, этот полярный деликатес. Для здоровья полезно.

— Не откажусь. Что же по поводу палладия, то я уже передал, что помнил еще в самом начале, когда попал в семидесятые. Я же работал некоторое время в вашей партии, Рудольф Витальевич.

— Вот как? — пожилой геолог сощурил глаза.

«Не вспомнишь. Ты уже был древним стариком, легендой Хибин».

— Значит, можно было вот так просто получить паспорт, купить билет и поехать в Париж?

— Ну это не самое сложное. Вот получить Шенген иногда бывало и труднее.

— Что это такое?

— Нечто вроде общей визы в страны Европы. Частенько люди поступали проще. Получали визу в консульстве Финляндии, а потом ехали по Европе куда хочется. Но Финляндию посетить все-таки через какое-то время было надо. Туда даже ходили специальные автобусы для магазинных рейсов. Шопинг в наше время назывался.

— То есть и у вас оставался дефицит?

— Да нет, — Павел споткнулся, — товаров полно, но качество не такое хорошее. Вот и едут за настоящим, вернее, ездили. Как мы себе Крым вернули, дорого стало все, курс рубля упал.

— Ага, — Гиппельбаум потянулся за чайником, — странно все это слушать, но крайне любопытно. Может, и нам стоит стать более открытыми, дать людям возможность больше путешествовать. Да хоть по Союзу. Он такой огромный.

— Эх, ваши слова да в Политбюро уши.

Хозяин квартиры рассмеялся.

— Смелые вы все-таки, ребята из будущего. Наши побаиваются так шутить.

— Рудольф Витальевич, а кто же мне вот анекдоты про Генсека в партии рассказывал!

— Никак Мишка? Он могёт. Но ему терять нечего, дальше Арктики не сошлют.

— Так и здесь вскоре горнолыжный курорт будет. Я уже слышал о планах его строительства. Люди будут сюда на выходные и каникулы прилетать. Небольшие гостиницы, мотели, клубы по интересам. В городе станет веселее.

— Хорошо бы, — Гиппельбаум отхлебнул горячего чая и задумался, затем начал вспоминать. — Нам сложнее пришлось. Многие трудились подневольно, в голоде и холоде добывали стране новые месторождения. Но работали честно, не жалея себя.

— Я знаю, Рудольф Витальевич, мое поколение всегда будет благодарно вашему. Разница лишь в том, что вы верили, а мы уже нет.

Старый геолог вскинул глаза. Они до сих пор были ясными, каким бывает небо в хорошую погоду:

— Сейчас-то верите?

— Сейчас да.

Павел Сметанин по прозвищу «Геолог» смело встретил взгляд человека, которого безмерно уважал и кому принес показать свои наработки.

— Тогда в добрый час. Я нажму на все свои связи. Слава богу, за эти годы их наработал и мне вряд ли откажут. Будет у тебя собственная партия, геолог!

Глава 33 21 декабря 1976 года. Ленинград. Добролюбова 19.

— Кто звонил?

Любава взъерошила хохолок светло-пшеничных волос Николая и поставила на столик поднос с кофейником и конфетами «Мишка на севере».

— Мишка…

— Миша звонил?

— Нет, это же мои любимые конфеты! — Истомин мягко обхватил за талию девушку и благодарно прижался к ней. Сквозь тонкую ткань халата он ощутил мягкость и теплоту её близкого тела. Сразу нахлынуло и поманило к близости, но не сейчас. Сейчас он серьезно занят. Волевым порывом Николай унял восставшую похоть и взялся за кофейник.

— Ты как-то сам обмолвился в воспоминаниях.

— И ты запомнила. Какая ты у меня, Любашка, все-таки молодец!

— Какой ты молодец! — девушка села на высокий стул, что стоял напротив. Она любила так сидеть и смотреть на своего такого странного, но бесконечно милого мужчину. — С твое машинерией точно не совладаю.

— Я еще и сам изучаю. Больно уж отличается этот компьютер от тех, к каким я привык. С ума сойти, всего пара десятилетий и все так поменяется в этом мире. А звонил мне Стас из Минска. Спросил, как дела. Я же, — Николай повернулся к небольшому ящику с клавиатурой и монитором, — оказался не готов к подобной машинерии.

— И что же делать?

— Обещали оказией прислать инструкцию. В случае чего после Нового года сам смотаюсь к ним, так сказать, на курсы кройки и шитья.

Любава засмеялась, затем серьезно посмотрела на своего любимого.

— У тебя же роман не дописан.

— Придется по старинке. Готова снова по ночам печатать?

— Спрашиваешь! — девушка откусила конфету и застыла в немом восхищении. — Очень вкусно. Я себе такие дорогие позволить не могла. Балуешь ты меня, Снайперенок.

— Куда же еще гонорары девать?

— Ну я знаю, сколько денег ты на своих обормотов тратишь.

Николай бросил взгляд поверх фарфоровой чашки:

— Слишком много?

Битюкова махнула рукой:

— Нам на все хватает! Как видишь, не бедствуем.

Николай помрачнел, затем со вздохом произнес:

— Извини, все про тебя забываю. Ты достойна большего. Давай так, вместе в Минск поедем.

Любава грустно охнула:

— Коленька, мы не в твоем золотом времени. У нас нет новогодних каникул. Третьего как штык на учебу. Мне еще к семестру готовится.

— Так давай в твои каникулы куда-нибудь махнем. Где у нас хорошо в феврале?

— Хочу туда, где теплее.

— Я подумаю. Спрошу у ребят. И как раз гонорар к тому времени за серию получу. Там ведь еще первые книги дополнительным тиражом выпустили, обещали сосчитать и доплатить.

— Если закончишь последнюю книгу.

— Твоя правда.

Истомин с грустью выключил кнопку и экран первого советского персонального компьютера «Азбуки» погас. Поначалу предлагали назвать его «Альфа», но потом решили остановиться на русской интерпретации. И вправду, сколько можно тащить отовсюду иностранщину. Стал же «Спутник» словом, который знают во всем мире! Да и благодаря славянской азбуке серию названий можно продолжать. В комплект поставки персонального компьютера входили клавиатура, монитор и накопитель на магнитной ленте. Внешне он напоминал американский ПС Commodore PET. А вот начинка уже была вовсе другая, более продвинутая. Просто создатели решили, что для многочисленных потребителей из числа офисных работников и учащихся техникумов, а также институтов такой дизайн подойдет лучше всего. Прочный и простой. Опять же, кассетные магнитофоны уже перестали с недавних пор быть ужасным дефицитом.