Восхождение

Леонард в унынье:

– Куда мы?

– Парусник у нас недаром... Когда не на Земле, то среди звезд нам суждено взлелеять новый мир.

Леонард с величайшей грустью:

– Боюсь, нам не дадут, как и России, взлелеять новый мир; придут с войной и в Космос, где ей места быть не может, как на Земле с ничтожеством людей, радеющих о власти и богатстве на краткий миг земного бытия.

Аристей грозно:

– Да, Космос зла не стерпит, даже тени, опасен столь и справедлив, как Бог, карающий мгновенно за оплошность, не говоря о помыслах дурных. Но мы еще к полету не готовы.

Леонард обрадовавшись:

– Летим туда, где замок среди гор?

– Пристанища иного нет у нас.

Парусник уходит от истребителей, играючи, погружаясь в глубины океана или лесов, и даже в города, что дает возможность воочию наблюдать жизнь обитателей, как в кадрах фильма о природе, с сознанием, что планета Земля - зверинец, звездный зверинец, в чем проступает судьба человеческой цивилизации. Уйдя от погони, исчезнув, как летающая тарелка, парусник провисает в горах у замка, в виду страны света.

2

Золотой парусник словно несется в поднебесье с облаками, проплывающими внизу, где простирается Земля с ее рассветами и закатами; меж снежных вершин совсем близко исходит сияние, ослепительное и благоуханно нежное.

Верхняя палуба корабля. Аристей и ближайший круг его друзей.

Легасов взволнованно:

– Мы вознеслись, всплывая, как в воде, когда бросаешься в нее глубоко...

Леонард смеется:

– Да только не в воде, в стихии света мы погружались и всплывали вновь, с дыханьем учащенным, как от счастья.

И мир вокруг - отсеки корабля, с пейзажами земными в интерьере, - в слепящем свете словно исчезал, а мы неслись стремительно, как птицы, свершая перелет чрез океан.

Эста в восхищенье:

– Где ж мы? Ах, там Земля. Как мы высоко над крышей мира!

Диана со вздохом удивления:

– Там-то что такое? Вершины гор сияют дымкой нежной, как летнею порой, - средь вечных льдов?

Эста уверенно:

– То Шамбала? Скажите, Аристей!

Аристей со смущением:

– Возможно, Шамбала. Ведь здесь Восток. Там озеро высокое в горах, Телецким я б назвал, но в небесах, где свет зари сияет до зари… По Данте – Ад, Чистилище и Рай, насколько рассудить пока я мог бы.

Эста радостно:

– А по традиции античной, значит, Аид и, стало быть, Элизиум?

– Наверное, все дело, как взглянуть. Там жизнь былая проступает в яви, не вся, а тех, кого мы узнаем…

Легасов, усмехнувшись:

– Да, это ж миф о островах блаженных!

Леонард не без сарказма:

– Так, что ж, и мы погрузимся в нирвану?

Аристей сосредоченно:

– Страна неведомая перед нами. Последняя планеты нашей тайна. Страною света названа недаром. Откроется она – мы спасены, иль парусник, как бурей унесенный, крушение потерпит у порога Вселенной всей. Опасность велика! Но что же в нас из всех земных страстей еще осталось, кроме устремлений к полетам духа и дерзанья?

Леонард с улыбкой:

– Мы можем все погибнуть, и тогда, уж так и быть, погрузимся в нирвану. Иль унесемся в Космос безвозвратно?

Легасов деловито:

– Зачем заглядывать нам в будущее среди великолепия земного?

Леонард заинтересованно:

– Мы можем посетить ваш замок, Аристей?

Диана, переглянувшись с Леонардом:

– Чей замок?

Леонард с гордостью:

– Принца. Здесь его владенья.

Аристей с грустью:

– Мы здесь для встречи со страною света, где прояснится перспектива жизни земной и звездной в прошлом и грядущем, когда часы Земли уж сочтены.

Парусник приводняется в горном озере.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

Замок в горах. Аристей за столом; входит принцесса.

Аристей, выходя из-за стола:

– Принцесса!

– Варя я, а не принцесса.

– Как вам угодно. Только я привык, как к имени по природе вашей, что вы принцесса и хозяйка здесь.

Принцесса смеется:

– Я столько проспала и столько снов действительных, как жизнь, пережила сквозь дрему, что, мне кажется, все знаю, где я и что со мною и кто вы, художник чистый, втянутый в борьбу извечную добра и зла невольно, сын феи милой и наследный принц, по сказке, по легенде, примем это, когда в вас мощь волшебная творца столь явна и прекрасна. Но скажите, что в мире? Что в отчизне нашей ныне? Известья СМИ столь противоречивы!

Аристей с грустью:

– Была страна, великая страна, где жизнь исполнена добра и света, как в детстве мир пленителен и нов. Но хрупок юный мир в порывах вьюги чужих страстей, насилья и обмана.

И я провидел столько бед и бурь над нашею страной с ее прорывом к свободе, к свету, будто тьма веков простерлась крыльями ночей над нею, и торжествует Сатана над миром.

К исходу века новый мир, как греза и как заря ярчайшая, в полнеба, померкнет и угаснет, как Афины и Рим в зените славы и торжеств.

– Но отчего?

– Предательством верхушки безумной власти и элиты, впавших в искус богатства, как воры в законе, иль буржуа.

Принцесса:

– И это человек?

Аристей в том же тоне:

– Раздроблена, разграблена страна во имя демократьи и свободы, что торжествует под эгидой США, чей символ - доллар, Золотой телец.

Проторенной дорогою страданий бредут народы мира в никуда.

Проносится гул пролетающих низко самолетов.

Нет, здесь покоя нам уже не будет.

Принцесса в тревоге:

– И над страною света, может быть, нависла та ж угроза, что над нами?

– И к ней нет доступа, быть может, к счастью?

2

Там же и те же. Входит граф Фредерик.

Граф Фредерик в беспокойстве:

– В науках преуспев, земляне стали опасней, чем пришельцы или бури. По всем приметам, высадят десант.

Аристей с улыбкой:

– Уж не вернуться ль, граф, нам в старину?

– Но это не решение проблемы.

Принцесса, окидывая взором горы:

– А что же будет со страною света?

Аристей сосредоточен:

– Нет, речь о наших целях и задачах. Идея воскрешения людей усугубит проблемы на планете, да хуже, чем идеи социализма.

Принцесса, словно не находя себе места:

– Идеи наилучшие для всех, как странно, порождают лишь конфликты и войны; частный интерес и власти, смыкаясь, на Земле чинят террор, опасный для природы и людей.

Аристей вдохновенно:

– У нас не остается, может, к счастью, пути иного, как отплыть в просторы Вселенной как спасательное судно. Ведь образы людей как и живых, так и умерших, носятся по свету, иные уносясь к далеким звездам, летят, как светляки, чтобы сгоречь… Но можно их спасти, с их воскрешеньем, когда их образ сохранился в свете, как в зеркале, летящий среди звезд.