Восьмая горизонталь

кровью, он захлёбывается, но упрямо прёт на нас. Неожиданно раздаётся сухой треск

выстрелов, пули шлёпают по морде рептилии, один глаз лопается и растекается на

бородавчатой коже, очередью пробивает главную артерию, идущую к голове, это и

предрешило поединок, монстр замирает, заваливается на передние лапы, ухает мордой в

землю. Некоторое время сердце глухо бьётся под серой кожей, толчками выгоняя

последнюю кровь, но вот и оно затихает.

Стоим и молчим, не можем отойти от потрясения, потом опомнились и

принимаемся шарить глазами по сторонам. Кто же нам помог? Картина предстаёт перед

глазами страшная, изувеченные тела разбросаны на вспаханной рептилией земле. Люди

лежат в разных позах, суставы выворочены, комбинезоны порваны, залиты кровью, у

многих шлемы слетели, и я понял - они не нашей расы их кожа светлого оливкового цвета, глаза огромные, сквозь закрытые веки пробивается полная чернота без намёка на белки.

Неожиданно один из людей шевелится, закашлялся, из-за рта выплеснулась кровь, грудь

незнакомца с хрипом вздымается, сквозь порванную ткань выглядывают белые кости

рёбер. Он смотрит на нас, холодок бежит от его взгляда - глаза иссиня чёрного цвета, а в

центре яркий, красный, вертикальный как у кошки, зрачок. Человек долго смотрит, затем

силы покидают его, он стонет, страшные глаза закрываются и человек теряет сознание.

– Это не он стрелял,- замечает Семён,- кто-то другой.

– Догадался,- рассеяно бурчу я,- но тот другой помог нам, давай не отвлекаться, этому

человеку необходимо сделать перевязку.

Стягиваем пропитанный кровью комбинезон. Как у всякого врача в моей сумке

всегда найдётся перевязочный материал, антисептики, ранозаживляющие порошки, а так

же - хирургические инструменты.

Первым делом диагностирую пациента. Вздыхаю свободно, серьёзных внутренних

повреждений нет. Благо человек без сознания, поэтому промываем раны, с помощью

Семёна быстро накладываю швы и крепко стягиваю рёбра бинтами, затем вливаю в рот

немного воды с антисептиком, человек глотает, стонет, вновь открывает страшные глаза, попытается подняться, но я мягко удерживаю его. Он скашивает глаза на

перебинтованную грудь, хрипло произносит непонятную фразу, видимо благодарит.

Оставив с ним Семёна, я обследую других людей, к сожалению - все мертвы.

Постоянно шарю глазами по окружающим зарослям, но наш помощник не торопится

показаться, это беспокоит и нервирует, непонятно, что у того на душе, вдруг зарядит из-за

кустов из автомата. Возвращаюсь к раненому и обращаюсь к Семёну:- Что делать будем?

– Подтащим к катеру, а там сами пусть им занимаются.

– Как всегда прав,- улыбаюсь я.

Семён стягивает с себя куртку, раскладывает на земле, привязываем пару толстых

веток и получились достаточно сносные носилки. Затем осторожно перемещаем туда

человека, тот скрипит зубами от боли, но не стонет, сразу видно, крепкий орешек, привык

переносить боль.

Стараясь идти плавно, подходим к реке, ни кто нас не встречает. Катер уткнулся в

отмель, слегка покачивается, чёрная броня тускло блестит, спаренный пулемёт задран

вверх, внезапно он дёргается и качнулся в нашу сторону.

– Да, что б вас!- ругаюсь я, но носилки не бросаю.- Эй, вы, там! Примите раненого!-

взревел я.

Может мой властный тон, подействовал, круглый люк бесшумно вывинчивается,

показывается автомат, затем появляется человек в защитном шлеме, он держится

настороженно, но славу богу в нас не целится.

– Всё, наша миссия закончилась, кладём раненого и уходим,- шепчу Семёну.

Бережно опускаем носилки и собираемся уходить, но не тут-то было, раздаётся

резкий выкрик и над нашими головами трещит автоматная очередь.

– Что за хамство,- оборачиваюсь я, раздражение накатывается как волна.

Чужак стоит на берегу, автомат направлен в нашу сторону. Я жалею, что бластеры

висят за спинами, снять явно не успеем, стоим, резких движений не делаем.

Незнакомец подходит к раненому, всё ещё целясь в нас, между ними завязывается

разговор.

– Как собаки лают,- ехидно усмехаюсь я.

Что-то, обсудив, чужак направляется к нам, остановился в трёх метрах, визгливо

выкрикивает, указывая на бластеры.

– Хочет нас разоружить. Вот, что, снимай бластер, клади влево, а я - вправо, а как

кашляну, прыгай в сторону. Мы этого молодчика стреножим, он ещё не знает, с кем

связался,- уверенно говорю я.

Всё получилось как по нотам, как только я подал сигнал, Семён прыгает в сторону, а я метнулся в ноги чужаку. Произошло всё быстро, приёмом самбо перехватываю руку на

излом, но в последний момент жалею, не стал ломать, просто швыряю через плечо,

болевым приёмом перехватываю автомат и вот теперь стою с оружием в руках, а

спецназовец уткнулся рылом в сырую землю.

Затем, пока тот не пришёл в себя от удара, заслонился его телом, в случае если на

катере ещё кто-то есть, оттаскиваю к каменным балкам. Там Семён занимает оборону, а я

усаживаю чужака рядом с собой и с бесцеремонностью сдёргиваю шлем - чёрные как ночь

густые волосы, обрамляющие лицо чужака, искрясь, рассыпаются за плечами.

– Девица?!- ахает Семён.

Я отпрянул в удивлении и восхищении - безупречный овал лица, чуть вздёрнутый

без изъянов носик, пухлые губы ждут любви, кожа, словно полированный нефрит, глаза

прикрыты пушистыми длинными ресницами. Внезапно из щёлочек глаз вырвался

багровый огонь - мигом трезвею.

Женщина в упор смотрит, чуть не испепеляет взглядом. В огромных глазах бушует