Восьмидесятый градус
Шрифт:
После «Аватара» нужна пауза в сериалах, поэтому читаю очередной комикс, предусмотрительно скачанный в Surf Coffee в Мурманске, – Fun Нouse. Пока идёт прекрасно. А потом буду смотреть «Ковбоя…» – врач, кстати, одобрил (классика!) и посоветовал ещё аниме-сериалов.
Недавно два вечера подряд смотрела советских «Трёх мушкетёров» в салоне с командой – врачом и строителем. Совсем другая атмосфера. Они тоже пьют и комментируют фильм (о, я же не писала про то, как смотрели «Прометея»: пришёл метеоролог с алкоголем, все начали пить и болтать, я просто ушла, фильм так и не досмотрела, но говорят, он не очень; хотя красящий корни Фассбендер-андроид мне вполне понравился), но мне с ними было почему-то лучше. Думаю, у меня аллергия на принадлежность группе, и только с чужаками, вне всякой группы, я чувствую себя нормально.
Ладно, пойду в сауну. Вообще мысль о ротации сильно греет – понятно, что это не скоро, но относительно тех, кто здесь остаётся, это сильно меньший срок, поэтому кажется, что я уезжаю рано. Поймала
Какой-то смешанный выдался вечер. День ведь был достаточно спокойным. Я сходила в сауну – как же прекрасно, особенно когда мышцы плечевого пояса напряжены от работы! Каждый раз чувствую обновление, что бы это ни значило. После успела немного поработать за микроскопом, но тут начались не самые приятные вещи. Химик начала обвинять нас, геологов, в неорганизованности, всячески вытаскивать из меня объяснения (им тоже нужны наши осадки, но только из одного определённого пробоотборника). Всё, конечно, с виду вежливо, тонко, никто не мог бы обвинить её в грубости и токсичности. Я сообщила, что, возможно, вместо меня приедет тот самый хороший коллега. Она обрадовалась, ведь, видите ли, в предыдущей экспедиции он строго держал свою группу (частично тех же людей) и такого хаоса, как сейчас, не было. У меня, конечно, появилось ощущение, что это мне в упрёк, что это я такая плохая и не могу управлять людьми. Я сидела, смотрела на минералы, пытаясь сконцентрироваться, и хотела найти слова, которыми могла бы объяснить людям, почему я не виновата. «Я готовилась быть геологом, но никак не управлять сумасшедшими людьми», «Психика мне важнее науки, думаю, тут все меня поймут» – подобные фразы появлялись в моей голове, но я их не озвучивала.
Там же был мужчина-химик – вот и представился шанс порасспрашивать про «Мертвеца». Я спрашивала не в чём смысл, а о чём для него это фильм. Ничего конкретного он не сказал, к моему огорчению, только что-то вроде: «Это история о том, что всякий путь ведёт к смерти». Может, я слишком мало думаю о смерти, поэтому мне не откликается? Ещё хотела записать мысль: ведь этот химик очень интересный, смешной и классный во многом, а я всё это время воспринимала его как должное, просто как мужчину с ранней лысиной на макушке, с которым я делю стол в столовой. Сегодня он написал грязью на двери нашей лаборатории слово "Gaya". Гея – так называл Землю некто Лавлок в своей идее этой планеты как большого организма, дышащего, самовосстанавливающегося… Эта романтичная идея в семидесятые наделала много шума. В общем, знание этой концепции много говорит о человеке.
Это было отступление, теперь вернёмся в сомнительный вечер. Сразу после посиделок за микроскопом я пошла на собрание. Нам опять начали предъявлять, что мы неорганизованные и какие-то не такие, и лишили возможности использовать завтра один из пробоотборников – остался один, хорошо, что более длинный. Суть в том, что мы сами не смогли нормально организовать работу, договориться с начальниками, и теперь они нас публично карают. Нам по-прежнему помогают многие люди из других групп, всё упирается в это. Помимо всего прочего, главный инициатор большего количества работы – это, конечно, младший коллега, который даже на собрание не явился – он передаёт свои пожелания с нашим главным, которому наплевать. А что же я? Я боюсь разговаривать с этими людьми, берегу нервы… В общем, было уже просто стыдно там сидеть, а химик после встречи стыдила за то, что начальник за нас решает, как нам работать. На фоне всего этого я пришла в лабораторию, чтобы увидеть младшего коллегу и озвучить ему наши проблемы, мотивировать прийти на собрание. Я довольна тем, что смогла сделать хоть это. Правда, ничего имеющего смысл в ответ не услышала. Насколько я поняла, теперь, когда его лишают части материала, он только рад избавиться от ответственности – как будто не может вынести отступления от своего плана, а сознательный компромисс – это нечто невозможное для него. Ну и как тут управлять ими? В общем, не буду себя есть, я делаю то, что в моих силах. Если кого-то не устраивают результаты нашей научной работы, вполне возможно, что дело в таких вот ситуациях.
Чувствую, опять буду долго засыпать, а ведь завтра станция…
Из хорошего – коллега из института написала просто огромное письмо! Для меня чем больше, тем лучше. Мне понравилось, что она подробно описывает свою жизнь: как она сходила на выставку, ночью дописала диссертацию… Кажется, она вошла во вкус – так же, как я: пишет она мне, но ей самой это нужно не меньше. Среди людей из моего института она редкий осознанный, чувствительный, бывавший в терапии человек – я рада, что познакомилась с ней. А ещё есть прекрасное письмо от человека с суши – можно перечитывать и думать над ответом, это приятно.
24 Ноября
Сходила на ежемесячный медосмотр – узнала, что моя масса не изменилась. Хорошо, я уже успела подумать, что каждый месяц буду набирать по килограмму.
Когда, казалось бы, ничто не может меня уязвить, опять происходит всякий ужас. Сегодня у каждого коллеги было по неконтролируемой вспышке гнева. Я не переношу, когда орут: видимо,
потому что родители много кричали друг на друга и на нас с сестрой. Но сегодня я выдержала оба раза, мне было даже смешно. Это же в самом деле маленькие мальчики в телах взрослых мужчин. Старший заорал и ушёл из лаборатории на две секунды, хлопнув дверью, когда я отказалась выполнять его маленький бессмысленный каприз. Позже он сказал что-то вроде: «Лида, если ты хочешь сохранить психическое здоровье людей в группе, нужно выполнять просьбы коллег». Он серьёзно думал, что прав, ни тени сомнения! Как же прекрасно, что сегодняшний день – станция, когда мы работали с утра до вечера, – закончился, и следующие два дня я почти не увижу этих людей. Сегодня моей целью было закончить работать до кинопоказа в 21:30, я люблю ходить туда, это прекрасная мотивация. В итоге вечером, после моего «бунта», я узнала, что фильм сегодня выбирал наш старший, и идти мне абсолютно расхотелось, хотя закончила я вовремя…Врачу жаловаться на коллег уже не могу – он-то считает, что я должна соглашаться с ними, уступать. По-моему, я уступила достаточно. Хотя после последнего раза он намекал, что я всегда могу обратиться к начальнику или заместителю. Я думаю, они уже поняли, с кем имеют дело.
Во время или после каждой абсурдной ситуации со странными коллегами я вспоминаю хороших людей, которых знаю. Грустно, на самом деле.
25 Ноября
В последнее время с утра регулярно ем апельсины, их часто дают. Всё это на фоне вчерашнего рассказа коллеги: в комнате, где они хранятся, завелась плесень, и пришлось срочно их рассортировать – что-то выкинуть, что-то отдать на съедение. Уже установлена закономерность, что свежие фрукты начинают давать, как только срок хранения подходит к концу. По-моему, что-то в этом есть. Мы везли свежие фрукты, но получаем их всё равно не очень свежими ради того, чтобы съесть позже. Наверное, это того стоит.
Свершилось – взяла у химика кресс-салат в семенах, у одного биолога дыню, у другого – арбуз и посадила себе в пустующий горшок. Теперь у меня в каюте опять есть жизнь, помимо меня!
Ретроспективно пишу, что в тот день многое было впервые, и это прекрасно. Во-первых, благодаря цветочным делам я побывала в каютах у людей, получила много впечатлений. У женщины-химика всё лаконично, прибрано, аккуратно. У младшей из биологов всё сделано для растений, а не для человека в каюте! Например, там страшная по моим меркам жара ±26 °C, окно закрыто шерстяным одеялом, сверху занавеска прибита степлером к стене – чтобы тепло не уходило (да, на иллюминаторах даже в каютах мощная наледь, выглядит эффектно, так и представляешь себе окно в каюте полярного исследователя); самая удобная часть стола, куда можно сесть, задвинув ноги под столешницу, занята настоящей теплицей, потому что именно там у нас находятся батареи. Над диваном в ряд стоят луковицы в банках – свет так красиво бликует на них, что я позже зашла и сфотографировала. Не перестаю удивляться тому, насколько по-разному люди обустраивают свои временные жилища. Видела ещё несколько кают: мой сосед-коллега взял с собой очень много вещей, и вся каюта плотно завалена ими. Тот гидрофизик, с которым я много общалась в самом начале экспедиции, видимо, навсегда сохранил солдатские привычки – ничего лишнего, никакой персонализации, кровать идеально заправлена, только в холодильнике закуска. Ещё в предыдущей экспедиции мне пришла в голову идея сделать фотопроект – серия фотографий по две: портрет и фото каюты. Если наберусь смелости, сделаю тут.
Во-вторых, я впервые вышла на лёд, чтобы почистить дыру в льдине, через которую мы кидаем пробоотборники. Дыра эта большая, и мы всемером чистили её: резали и кололи лёд, вытаскивали льдины, вылавливали сачком шугу. Для меня это было даже весело: просто физически поработать с мужиками. Конечно, какие-то тупые шутки в мою сторону слышались, в первую очередь от заместителя, который, как я поняла, ответственен за обстановку в коллективе, настрой людей. Иногда можно и такое поделать: все работают заодно, дружно, распределяя обязанности, на результат. Я работала, предвкушая ещё более приятную сауну, чем обычно.
На этом интересные моменты не закончились – вечером была лекция про рации, которыми пользуются на борту. У меня её нет – слишком много лишней информации, а на работу я и сама прихожу. Не хочу, чтобы мои коллеги меня доставали ещё и таким способом. Лекция ледовика была интересной, человек явно очень сильно этим увлечён. Кстати, на собраниях он часто вместо работы начинает рассказывать о том, с кем удалось связаться по радиосвязи, над ним все смеются.
26 Ноября
Как же надоело писать и думать про ужасных коллег! Но вот опять: старший швырнул стул в лаборатории (в сторону, не в меня), потому что я, видите ли, не убрала куртку с этого стула по его просьбе. Младший просто стоял рядом с ничего не выражающим лицом (вечером, когда мы все ненадолго собрались, мельком выразил сожаление насчёт того, что мы плохо функционируем как команда). Скоро они вышли оттуда, сразу же пришёл начальник – я дрожала после столь бурного выражения эмоций, но поняла, что стоит поделиться, тем более стул с курткой всё ещё валялся рядом. Он сказал, что подобных вспышек не замечал, но поговорит с ними. Не уверена, что это что-то изменит, но рассказывать людям надо!