Восьмидесятый градус

Вторая: точно не хочу, чтобы мои отношения с коллегами-геологами выглядели как «никакие – всё очень-очень плохо – а нет, всё хорошо, мы молодцы». В реальности там после очень коротких эпизодов с иллюзией положительной динамики (мне очень хотелось, чтобы всё было хорошо, мне хотелось написать, что всё стало хорошо) опять идёт дно, когда я спасаюсь только дистанцированием от этих людей и контактами с сушей. Я же писала про то, что это нарциссические отношения? Понятно, что они по-настоящему закончатся, только когда мы перестанем находиться на одном корабле, хоть и грустно это признавать.

А про принудительную ротацию всё непонятно – вполне может быть, что это очередная угроза. Но, надеюсь, скоро появится определённость.

Вечером. Получила письмо Полины – только сейчас осознаю, в каком же парнике я тут живу. Поняла, насколько уместна песня с названием «Ничего не знать». Наш дрейф в какой-то мере об этом. Иногда пьесы возвращают в реальность, но в момент чтения кажется, что это всё очень далеко и меня не касается.

Сегодня был день, когда обычные дела выжимали из меня много сил, так что под конец дня я уже ни на что не способна. В полдесятого пошла в душ и больше выходить из каюты не собираюсь – дочитаю пьесу и буду спать (может, начну в кровати эссе Вулф). Что это были за дела? Во-первых, письма: одно Полине, включая перечитывание написанного практически за месяц, другое – доброму коллеге. В этом письме я убиваю двух зайцев: и сообщаю про интересную колонку, и спрашиваю про СТАТЬЮ – я ведь не способна самостоятельно принять решение на её счёт… Во-вторых, впервые за долгое время пришёл полный пробоотборник, и на его разбор пришлось потратить время и энергию (а раньше мы постоянно брали много материала и ничего). Поняла, что один из аспектов, выжавших из меня силы, – плохой полдник (казалось бы, тема полдника исчерпана, но нет). Было всего два пирожка с капустой, луком и яйцом – как же это мало! Хорошо, что на Новый год нам среди прочего выдали пакет грецких орехов. Вот и всё. Была мысль одеться и пойти гулять на вертолётную палубу, но до этого не дошло. Наверное, дело опять в том, что я не выспалась. Кстати, я научилась-таки использовать успокоительные в свою пользу: пару раз пила в восемь вечера и спала хорошо, вставала к завтраку. Сегодня опять попробую, хоть мне и страшно.

Только что вспомнила, что забыла посмотреть, писала ли я ранее про то, что мой человек – мой коллега и тоже собирался в эту экспедицию. Сейчас проверила – писала (чтобы найти это место, поискала слово «драма». Встречается семь раз. Уже восемь). По ходу обнаружила, что писала я совсем другим языком, более… нарочитым, что ли. Сейчас меньше стараюсь, но вроде бы больше пишу.

Начала читать написанное ранее – в конце октября и середине ноября. Сразу кажется, что тогда мне было лучше, чем сейчас. Серьёзно? Вроде бы как раз тогда всё было ужасно… Ещё придётся упомянуть, что никакие меры по нагрузке мозга деятельностью я не предпринимаю – не учу ПДД, не прохожу курс по теории вероятностей, даже книги что-то все идут в переводе. Ладно, вот эссе точно на английском. И не медитирую, что-то никак не вписывается в вечернюю рутину, да я и не пыталась вообще. Вот написала это всё, и стало лучше, чувствую себя человеком.

11 Января

В этот раз с успокоительными не вышло – спала ужасно, да ещё и заработала серную пробку. Засыпала в берушах, как это часто бывает в последнее время: боюсь пробуждения от громких звуков из соседней каюты; ночью проснулась, а когда вынула беруши, поняла, что правое ухо слышит хуже левого, особенно на высоких частотах. Сразу пришла паника, стала думать – а что, если это навсегда? Кое-как заставила себя уснуть, а утром сразу же пошла к врачу. Оказалось, что это просто пробка, сейчас её растворяем перекисью. Но ощущения так себе.

И ещё не очень хорошие новости: мой начальник из института в частном письме нашему главному написал, что двое коллег – лучших кандидатов на замену мне – уже либо не могут, либо не хотят идти. Время паниковать? Да у меня всегда время паниковать, к сожалению. Написал, что ещё подумают, кого отправить, и ответят. Страшно: что, если совсем никто не захочет и я останусь тут? При этом тот ужасный коллега попросил прощения у начальника экспедиции и теперь на испытательном сроке до конца января – ему, наоборот, настолько сильно хочется остаться здесь, где ему совсем не рады… Всё как-то странно, я не чувствую почву под ногами (ха-ха, какая ещё почва).

Ближе к концу дня опять поняла, что всё прекрасно – продуктивно поработала, сходила на дорожку и в сауну, успела избавиться от серной пробки (как и ожидала, после лечения прочувствовала всю прелесть жизни с нормальным слухом). Апогеем был сеанс рисования. Я взяла пастель, поставила композицию из яблока на тарелке и нарисовала за час. Процесс увлёк, здесь нужно было смело наносить штрихи и так же смело размазывать. Конечно, после акварели было очень непривычно, но удовольствие я получила. Полная энергии, я пошла на собрание – и тут подстава… Коллега-биолог, та, которая рисует, спросила меня, как я после процедур. Я удивилась, сначала не поняла, о чём она. Оказалось, что она с врачом обсуждала мои многократные промывания серной пробки сегодня! И у неё нет никаких проблем с тем, чтобы спросить меня об этом. Я сказала: «Не помню, чтобы я с тобой это обсуждала» и «Спасибо за заботу» – токсичные фразы для случаев, когда люди лезут не в своё дело. Напомню, что дело было в конференц-зале, где уже собрались почти все из науки, и все слышали (а многие даже слушали) наш разговор. Было ужасно неловко, хотелось и выразить своё недовольство, и не превращать это в скандал… После странного завершения этого диалога и напряжённой тишины я всё-таки сообщила заготовленную новость о том, что впервые нарисовала рисунок пастелью. Всё собрание я находилась в напряжении, хотя ничего плохого не сделала… Опять думаю – это всё моя чувствительность? Это со мной что-то не так или с людьми?

12 Января

Вчера специально пошла на кинопоказ, хотела побыть с людьми. Заявила, что хочу добрый фильм, все стали предлагать разное – у нас есть список, но мы давно уже отошли от него. Главный гидролог убедил нас посмотреть нечто скандинавское про стритрейсеров. Из желания уже остановиться на чём-то, мы стали смотреть его. Это было ужасно, но я не ушла – было настроение смотреть во что бы то ни стало. Поняла после просмотра, что отнеслась к этому как к коллективному опыту, ведь все смотрели одно и то же, хоть и плохое. У кого-то как будто бы развился стокгольмский синдром, они говорили: «А что, очень даже смешно, пересмотрю с женой», кто-то недоумевал или критиковал, зам извинялся передо мной, как будто меня с моим якобы высоким вкусом они этим фильмом оскорбили. Надеялась, что быстро усну, но нет, даже такие впечатления не помогли.

Проснулась в районе обеда, узнала, что в ангаре не так уж и холодно, решила поснимать работу с розеттой. Все, кажется, удивились моему появлению там, ведь меня этот процесс никак не касается, его я обычно пропускаю. Снимать было приятно, ты вроде бы там вместе со всеми, но на самом деле наблюдаешь со стороны. Было ощущение, что я причастна, делаю вклад в общее дело. В общем, почувствовала ответственность, чего мне так здесь не хватает.

Опять подстава от коллег – сколько можно? Я беспокоюсь насчёт того, какой материал мы привезём на сушу. Всё и так идёт не очень хорошо, так они ещё и своими действиями сокращают количество длинных колонок, которые так нам нужны. Грустно, оттого что я ничего не контролирую. Думаю, что будет стыдно возвращаться – а что мне сказать в оправдание? Сейчас хотела посмотреть фильм в одиночестве и насладиться им, но опять переживаю и трясусь; на собрании сидела с красным от злости лицом. Завтра ещё и праздник какой-то – вроде старый Новый год, – и его будут отмечать так же, как и остальные, то есть официальным алкоголем за ужином, что вполне может повлиять на работу коллег. Сегодня на полднике обсуждали с химиками, почему я не ем булочки с изюмом – никогда не знаешь, в какой момент наткнёшься на изюм, обладающий отличной от окружающего материала текстурой (противной в сравнении), и это невыносимо. Пришло в голову, что на борту с этими людьми я живу в такой булочке. Главное – не привыкнуть, помнить, что с моими качествами это не связано.

Очень давно не говорила с А. – хочу. Как бы это организовать? Почему я не могу как-то просто это сделать? Потому что нас всегда слышат, а заявиться в каюту неприлично… И письма с суши давно нет, уже неделю. Кажется, мне не хватает положительного внимания.

После фильма, который я всё-таки досмотрела – «Обыкновенное чудо», – пошла гулять на вертолётную площадку. Сначала переходила от точки к точке, смотрела на части лагеря: как-никак, там горят огни, это похоже на город… Потом стала ходить: думала, сделаю два круга против часовой стрелки и два по часовой. Против часовой ходить более естественно, поэтому я не ожидала, что, когда я, с уже прилично замёрзшим после всего лишь двух кругов лбом, повернула на 180 градусов, начала, погрузившись в мысли, мотать бессчётные круги. Как приятно было войти в этот транс, так привычный мне на суше – там я много хожу пешком. Думала про то, что меня многое здесь обижает, а на суше всё не так, что «плохие» люди не могут изменить меня, а я – их, что надо, главное, самой оставаться доброй, не поддаваться унынию, поддерживать пресловутый дух, не дать ему упасть. Может быть, стоит продолжить чтение книги про стоицизм, ведь стоики не беспокоятся о том, что не контролируют… Думаю, было полезно. Чувствую потребность почитать что-то поддерживающее.

13 Января

Начала читать сразу две книжки по self-help [14] : одна про assertiveness [15] , другая про highly sensitive people [16] . Первая больше триггерит, потому что понимаю, что в общении с моими ближайшими коллегами ничто не поможет… Зато написано таким тоном, что мы и сомневаться не должны в том, что мы классные, – в принципе неплохо. Вторая написана бывшим церковнослужителем, там очень часто употребляется слово soul [17] и написано что-то в стиле «есть два гендера», но я ожидаю, что эта книга будет мне ближе, ведь там не нужно будет изменять что-то в своём поведении, а скорее принимать себя и убеждать себя верить в свою нормальность. На удивление, после чтения я почувствовала какой-то эффект. Как минимум, в первой книге ультимативно пишут что-то вроде: «Ты ответственен за своё психологическое здоровье и настроение, тебе выбирать, как реагировать, не людям». Не знаю, на сколько мне хватит этого, но пока нравится.

14

самопомощи (англ.).

15

уверенность в себе (англ.).

16

людей с повышенной чувствительностью (англ.).

17

душа (англ.).

На самом деле тут долгая история, почему я дошла до активного чтения именно сегодня. Во-первых, сломалась сауна. Это меня обескуражило – мало того что я лишаюсь удовольствия, так ещё и появляется много свободного времени, которым нужно как-то ответственно распорядиться. Во-вторых, сегодня загадочный праздник, про который я писала выше, и обычное собрание прошло перед ужином, что ещё сильнее освободило вечер. А после алкогольного ужина все остались в столовой. Недолго думая, я пошла в салон, впервые за длительное время он был в моём распоряжении. Я включила лампу, легла на диван и поняла, что скучала по этому. Вспомнила, как чтение «Благоволительниц» здесь спасало меня. Вообще, подумала, что всё равно хочу почитать что-нибудь художественное – оно мне помогает, и я стабильно встречаю созвучные реальности моменты. Надо побыстрее расправиться с короткими психологическими книжками и приняться за что-то увлекательное. Ещё в контексте чтения этих книг подумала про то, что очень уж сильно держусь за свои отношения – если человек не пишет, я страдаю. Вот я и превратилась в такого человека – а кто там не был? Сегодня отписался, что был занят отчётом – ну да, понимаю… Но всё равно тревога есть. Думаю, что в свободные моменты можно заниматься чем-то развивающим, углубляющим, выводящим меня за пределы льдины в большой мир.