Восьмое Королевство. Гайд новичка

— Есть. Целый чемодан сам видел, может есть и больше — не стал отпираться я.

— А это уже интересно — я явным энтузиазмом подхватил Евгений.

Мы дошли до точки возврата, заросшей светящимся мхом. Отнорок оказался короче чем я помнил. Или я быстрее хожу в темноте. Мы пришли на место. Я осмотрелся, нашел приметный камень, который мы вчетвером еле двигали. Уперся плечом, и легко сдвинул его в сторону. Спасибо прокаченной силе. Под камнем валялась голова демона уттукку, которую мы туда положили. Ну да, мы расчленили демона. Все же ужастики смотрели, минимальные меры предосторожности. Голова была нетронута. Я ловко подцепил её на меч, и поднял над головой.

— Так, тут еще туша должна быть.

Туша тоже нашлась быстро, и тоже была погрызина кобольдами только слегка.

Я уже понял, что таинственные зверки, которые воровали у нас добычу, были кобольдами. И прятались, уходя сквозь камень. Видимо, они не могли проникнуть дальше двора, потому что их убивали защитные чары цвергского бога. А Григорий стал распознаваться системой как “свой”, после того как побывал в дольмене вместе с Ормом. Я сделал себе мысленную заметку подумать об этом позже.

— Хватаем тушу, и понесли обратно — скомандовал я, и не дожидаясь парней, пошел вместе с головой прочь. Голова весила как треть всего утукку, так что я честно сделал свою часть работы. К чести парней, надо сказать работы они не боялись. Осторожно подхватив тушу демона, они отправились за мной. Из отнорка я выбрался первым, и некоторое время ждал их. Туша была длинная, змееподобная, хоть и с лапами. Поэтому несли её было удобно. но они все равно умудрились пару раз упасть. От скуки я попробовал проколоть череп утукку, и у меня получилось. Теперь он был насажен на меч Орма, как на шампур. К счастью отделались царапинами и ушибами. Зато теперь, вымотанные, и тяжело дышащие, забыли про вопросы. Кроме Аслана. Видимо спортсмен, он сохранил силы не только на дыхание, но и на вопросы.

— Ну что, сейчас шашлык делать будем?

Я расхохотался.

— Утукку скорее всего жутко ядовитый раз даже кобольды его не сожрали. Но идея хороша! — сказал я ему, и вручил меч, а сам взвалил на себя тело демона.

— Идем к двери! — сказал я и не дожидаясь их пошел вперед. Было тяжело, но я справлялся. Аслан некоторое время не отставал, но все же башка весила не меньше тридцати килограммов, и в какой то момент он устал, порезал плечо, и бросил меч на землю. Евгений догадался обмотать острый конец меча тряпками, и теперь они тащили башку, как барана на вертеле, сменяясь по дороге. Добрались мы до двери обойдясь парой остановок на отдых. Долго отдыхать я им не давал, но они сохранили силы, чтобы все же начать спрашивать зачем мы это делаем. Только рассуждал на тему, что лучший друг мужчины это щит, а подруга — копье. ничего лучше из холодного оружия за все время, люди не придумали. Как выяснилось чуть позже, авторитетно заявить мне это не удалось. народ не прочувствовал. Мне удалось игнорировать их вопросы достаточно долго для того, чтобы они собрались вокруг Двери, и я активировал ключ, который перенес нас к Себастьяну Перейро. Или как стали называть эту локация сейчас, в Арсенал.

Как водиться, следующее что я помню. так это то как мы вернулись назад. Уже без утукку, зато с оружием. У меня на голове красовался красивый бронзовый шлем, прям как у древнегреческих гоплитов с картинок, с хищной Y-образной смотровой прорезью. Только без щетки. Согласен, вещь в хозяйстве нужная, Орм всегда говорил что идти в бой без шлема могут себе позволить только те кому нечего терять, кроме головы. Но лучше и её спрятать. Аслан недоуменно вертел в руках хопеш. Рискну предположить, он хотел саблю, но в Арсенале свои традиции. Хопеш явно тяготел больше к топорам, несмотря на длинное изогнутое лезвие, у него была длинная рукоять, которой было орудовать, взявшись за неё двумя руками. Хитрый Евгений тихонько улыбался, покачивая в руках маленький боевой топор на длинной ручке. Тихоня Михаил скромно держал в опущенной вниз руке короткий угловатый меч.

И только умничка Илья с недовольным лицом стоял, облокотившись на примерно двухметровое копье. Цельнолитое, бронзовое. Примерно тридцать сантиметров наконечника. Все кинулись к Михаилу, разглядывать меч, и громко сокрушаться что у них не такое крутое оружие.

Я прислушался к себе. Голод, терзавший меня перед перемещением, исчез. Значит там не только память стирают, но и кормят.

Разбираться с оружием было некогда. Я предполагал что у новичков появились навыки владения оружием, но проверять не стал. Я собирался избегать общения так долго, как только это возможность.

Я даже не хотел запоминать их имена, но память стала цепкой как обезьяна.

В старых книгах про войну люди с суровыми лицами, выходят в огненный ад из темноты. Там, за их спиной, остается их прошлая жизнь. Матери, любимые, дети. Вкусы, желания, события. Все это обнимает темнота, все это исчезает перед лицом смертельной опасности. Важным остается лишь бой, который поделит этих людей на живых и мертвых. И те кто останется жив, смогут рассказать о себе.

А все остальные лишь останутся в памяти живых кровавым укором.

И мне было плевать на их имена, их желания, их вопросы. Я не хотел общаться с ними. Привязываться. Видеть в них людей. Потому что так мне было проще.

— Прыгаем в Библиотеку! — скомандовал я. Провернуть как с Арсеналом я не мог, мой ключ все еще был в откате.

Не могу сказать что меня прям сразу послушались. Но я стоял молча, не реагируя на вопросы и окрики. С оружием в руках парни почувствовали себя уверенней, и даже неприятно схватили меня за шлем, но тут Илья ткнул в руну активации телепорта. И мы оказались кромешной тьме. Я отступил от людей, и осторожно, двигаясь вдоль стены, начал шарить по стене.

Конечно света у нас собой не было. Я надеялся нащупать светильник раньше чем новички начнут всерьез беспокоиться, но не смог. Когда они начали совсем уже неприлично громко орать, я подал голос, и велел им заткнуться. и искать лампы.

Это было долго. Мы облазили половину библиотечного отсека, в который нас выкинуло, а они большие. Вдобавок, тут было куча столов, табуреточек, и стульев, о которые ну конечно все тут же стали спотыкаться. Плюс эти придурки так и норовили начать орать, как только им в темноте казалось, что они потерялись.

Я шипел на них, чтобы они заткнулись, но они не обращали на меня внимания. Тогда я возвысил голос, и попытался им донести, что если они не будут вести себя тихо, раздастся звон колокольчика, и тогда мы действительно станем тут не одни. Потом они нашли странную бронзовую штукенцию, которая никак не могла быть лампой. Ни кнопка, ни чего похожего на включатель, на ней не прощупывалось. Но до тех пор пока в этом не убедился каждый, её три раза потеряли, хорошо хоть не сломали. Я смог общупать её последним. Это было нечто вроде изогнутой проволочки, с бронзовым наперстком на конце. Ничего не придумав, я вернул е1 остальным. Командование, очень утомительное занятие. Как только я навел порядок, и заставил их переговариваться хотя бы вполголоса, у меня появилась минутка подумать. И довольно логично, что раз на столах и стенах нет светильников, они на потолке. Я забрался на стол, который показался мне больше остальных, и осторожно залез на него. А потом поднял руки, но не нащупал потолка. Я не стал сдаваться, и вертя руками как танцующий наркоман, неожиданно нащупал люстру. Жадно ощупывая её как подросток первую женскую грудь, я снял с неё несколько здоровенных, в руку, бронзовых свечей, с декоративным пламенем. А потом, клянусь, не менее сорока минут гонялся за этими идиотами, требуя у них вернуть штуковину с наперстком на конце. Судя потому как они в какой-то момент затихли и шушукались, они были готовы попытаться меня пырнуть в темноте. Но все же не всерьез. Если бы я почувствовал опасность, я бы призвал паука. И хладнокровно убил бы всех. Но это я им никогда не скажу.

Как я и предполагал, странная штуковина с колпачком, “включала” литые бронзовые свечи, стоило мне коснуться колпачком пламени свечи.

Свечи горели красноватооранжевым светом, но куда ярче чем настоящие. Включив несколько, я раздал их остальным.

Все же люди думают образами. на свету дело пошло веселей. Мы быстро обнаружили расположенные на стенах, на уровне моей макушки вороты, которые опускали висящие на бронзовых цепях люстры в виде деревянных колес с десятками, если не сотнями, стилизованных под свечи светильников. Некоторое время мы зажигали свечи. Жадно осветляли мир вокруг себя, мечась как крысы попавшие на склад колбасы.