Восьмой круг ада

Незнакомец теперь уже не смотрел на воздушные машины, пролетающие вблизи, а широко раскрытыми глазами пожирал эту новую картину.

Вдруг он резко схватил руку астронома и, с беспокойством глядя ему в лицо, спросил:

– Я... я... не умер?

– Я думаю, ты... был без сознания. Некоторое время. Но это не страшно...

– Так, значит, я живой человек?

– Наверняка!
– подтвердил Микша, раздумывая над тем, куда клонит незнакомец.

– А кто ты, господин?

– Я уже говорил. Метеоритолог. Как бы тебе это объяснить? Я собираю такие... осколки небесных тел. Упавших с неба на Землю.

– Мне, господин, трудно понять, чем ты занимаешься на небе...
– после минутного молчания начал бородач.

– Скажи мне, если это можно, где я? На Земле или тоже на небе?

Микша с трудом подавил улыбку.

– Пока что мы... в воздухе! Но скоро спустимся на Землю.

– А это город?

– Город.

Лицо незнакомца расцвело.

– А это город... это город... о котором святой Иоанн Евангелист...

– Да! Да!
– Микша не хотел продолжать разговор, потому что машина уже вышла на окружной путь и сигнальная лампочка показывала, что начинается посадка.

Под ними распростерлось огромное здание с блестящим посадочным эллипсом на крыше.

Незнакомец в каком-то радостном возбуждении принялся нараспев декламировать:

– "И вознес меня на великую и высокую гору и показал мне великий город, святой Иерусалим. Он имеет славу божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному; он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот, и на них двенадцать ангелов; стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу, а двенадцать ворот - двенадцать жемчужин; каждые ворота были из одной жемчужины; храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель - храм его..."

2

– Стеф!

Он очнулся. Пред ним стояла Кама Дарецкая, уже в плаще, готовая идти.

– Кажется, я заснул...
– неуверенно пробормотал Микша и оглянулся. Сколько сейчас?

– Около часа.

– Невероятно!
– удивился он.
– Стало быть, я спал почти четыре часа?

Девушка улыбнулась.

– Ты ждешь меня?

– Да. Я здорово устал. Просто не знаю, как уснул.

– Мог хотя бы сказать, что ждешь. Если б я тебя не заметила...

– ...то я спал бы в этом кресле до утра, - докончил он, вставая.

Они вышли на улицу. Ночь была холодной. Улица, днем и вечером кипевшая жизнью, сейчас, во время четырехчасового периода ночного отдыха, была почти совершенно пуста. Погасли разноцветные огни, только стены домов, излучающие зеленоватый свет, казалось, имитировали предвечерний сумрак.

Они спустились с главного тротуара на бульвар. Тут было еще темней: аллея тенистых тополей, бегущая по краю бульвара, отгораживала его от огней города. Только в черном зеркале Одры отражались освещенные желтоватым светом нижние этажи высотных зданий на противоположном берегу.

Несколько минут шли молча. Кама заговорила первой:

– Ну, отыскался твой метеорит?

– Нет. Как в воду канул. Ни следа... Словно его вообще не было.

– Он мог испариться...

– Нет, не мог. Замеры, сделанные перед самым падением, когда он был на высоте около трехсот метров, показали, что метеорит имел диаметр около трех метров. Гигант. Разве что замеры были ошибочными...

– Возможно.

– И все равно должен быть какой-то след, - задумался метеоритолог. Правда, с этим объектом были хлопоты с самого начала. Из предварительных вычислений получалось, что его траектория пересечется с поверхностью Земли в районе Северной Атлантики. Однако это было лишь начало. Потом пришли поправочные данные, а за ними следующие, так что точка предполагаемого падения все больше перемещалась на восток. Получалось, что метеорит вместо того, чтобы увеличить, уменьшил скорость. Но это была, пожалуй, ошибка в вычислениях. Впрочем, раздумывать было некогда. Последние данные, которые я получил за две с небольшим минуты до столкновения болида с Землей, говорили, что вероятнее всего точка эта будет находиться в районе Карконоши, а стало быть... в моем секторе. Конечно, о том, чтобы успеть добраться туда раньше метеорита, нечего было и думать. Тогда я связался с обсерваторией на Снежке, чтобы хоть на экране наблюдать явление. Однако оказалось, что плотный туман делает оптические наблюдения невозможными. На то, чтобы разогнать тучи, уже не хватало времени. Пришлось ограничиться радаром и инфракрасными лучами.

– И диаметр метеорита тоже определили так?

– Да. Но результаты наблюдений и замеров оказались на удивление скупыми. Никаких световых или термических эффектов. На пленках нет и следа инфракрасного излучения. Сравнительно больше информации дали радарные замеры. Скорость метеорита упала на последних десятках километров почти до нуля. Что еще удивительней, некоторые данные указывают на горизонтальные перемещения. К сожалению, пункт падения находился за пределами поля видимости станции на Снежке, так что его удалось локализовать только с точностью до трех километров. Но, наверно, и это неточно. Вдобавок ко всему сразу после падения разразилась адская гроза и еще больше затруднила поиски. Если бы этот бородач мог хоть приблизительно указать место падения.

– К сожалению, вынуждена тебя огорчить: он не видел твоего метеорита.

– Ты уверена? Но ведь он говорил об огне...

– Я провела специальные фантовизионные испытания. Никакой реакции связи. Он никогда не видел падения какого-либо болида. Со всей этой историей у него нет ничего общего.

– Значит, опять все сначала...
– вздохнул Микша.
– А я рассчитывал...

Она подала ему руку.

– Не знаю, откуда ты выкопал этого типа, но я тебе благодарна за то, что ты привез его ко мне. Это действительно необычайный случай галлюционального комплекса.

– Я нашел его в лесу. В Карконошах. Я же говорил...

– Ну да. Однако дело в том, что мы до сих пор ничего о нем не знаем. Персонкод он потерял... где-нибудь в лесу. Но для того чтобы отыскать его сигнал, надо знать, кто этот человек.

– Словом, порочный круг!

– Сегодня утром анализатор из СЛБ снял с него персограмму. Данные мы выслали в Глобинф. Завтра должен прийти ответ.

– Наделал я вам хлопот.

– Не в хлопотах дело. Идентификация - вопрос скорее чисто формальный, и если бы дело сводилось только к этому, можно было бы твоего бородача передать ближайшему управлению СЛБ. Однако это настолько любопытный случай, что мы хотим обязательно задержать незнакомца в институте. Завтра из Варшавы прилетает Гарда.

– Сами не справитесь? Отберут его у тебя!

– Ты не знаешь Гарды, - возразила Кама.
– Я проходила у него практику. Четыре года - немалый срок! Это он сделал из меня специалиста. После института я, честно говоря, даже мыслить самостоятельно не умела...

– И в чем же он должен тебе помочь?

– Я хочу, чтобы Гарда сказал, в чем моя ошибка.

– Твоя ошибка?! Не понимаю!
– удивленно поднял брови Стеф.

– У меня складывается впечатление, что мы имеем дело с феноменом. Результаты наших работ могут заставить нас пересмотреть все, на чем зиждется физиология основ памяти. Правда, это звучит не очень правдоподобно, поэтому я и думаю, что где-то допускаю ошибку. Но где? В этом я разобраться не могу!

Кама подошла к самому берегу и загляделась на темную воду реки.

– Феномен, - немного помолчав, заговорил Микша.
– Ты имеешь в виду его выдумки? А раньше такие вещи случались?

– Галлюцинации - явления вторичные. Суть-то в том, что результаты исследований заставляют думать, что... как бы это сказать... что он почти... первобытный. Как с точки зрения физиологии, так и психики.

– Первобытный? В каком смысле? Правда, его поведение и внешность... Я думал, это актер, который под влиянием шока...