Восьмой Мир

У Восьмого неприятно засосало под ложечкой. Смутные подозрения начали обретать форму:

«Такое ощущение, что корабль умер не просто так. Если бы основной двигатель стал сбоить, то система тут же выдала предупреждение, но она молчала. Аварийный, так вообще, словно целеноправлено отключен. И этот маршрут через пояс астероидов. Я знаю другую дугу полёта. Да, она сожрёт больше топлива, однако будет в разы безопаснее. Но корабль выдал именно эту карту с пометкой не менять координаты. Эх! Надо было мне послушать свою интуицию и сделать все посвоему. Когда в дело вмешиваются бюрократы, которые лезут в бутылку со своей экономией, ни чего хорошего не жди.

Молодой человек нахмурился.

«А если это заранее продуманная диверсия? Тогда всё встаёт на свои места. И то, что посылали мення, уволенного в запас, а не состоявшего в основных войсках офицера. Ведь если я погибну, то начальству не придётся писать бесконечное количество рапортов с объяснениями. Напишут стандартное: «доброволец из отставного состава погиб при исполнении», да и только. Однако неясно — зачем это всё? Операции, в которых я участвовал ранее, были официальными. Жизнь — как на ладони. Никаких тайн и никаких секретов. В таком случае, кому-то не угодила моя спутница. Номер 3.2.578. Неужели создавшаяся ситуация как-то с ней связана? Или это просто нелепое стечение обстоятельств? Хороший вопрос»».

Он явно чего-то не понимал и это ему не нравилось.

Маневрируя кораблем и огибая крупные объекты, Восьмой обратил внимание, что путь перед звездолётом расчистился подозрительно рано. Он сверился с координатами, а затем пристально вгляделся в звездную темноту и тут увидел нечто, которое обнулило все шансы на благоприятный исход.

На крошечный крейсер надвигался расколотый надвое осколок одной из погибших планет. Скоро сработает сила притяжения, а он банально не может включить систему торможения. Их просто размажет о поверхность.

Времени на раздумья не оставалось и Восьмой спешно направился в сторону крио-капсулы. Девушка спала. Он открыл крышку и кое-как втиснулся рядом, затем ввел программу катапультирования. Другого выхода у них просто не было. Капсула на огромной скорости выстрелит в Космос, и это спасет их от притяжения к астероиду, а дальше можно надеяться только на удачу.

Карта показывала, что недалеко от их маршрута располагалось скопление малых планет, более-менее пригодных для жизни, и если он прикинул верно, то запасов сжатого воздуха в капсуле должно хватить до момента автоматической посадки. Восьмой мысленно помолился и нажал на кнопку «Пуск». Последним осознанным ощущением было тепло пальцев девушки, которые он, неожиданно для самого себя, сжал в своей большой ладони.

Глава 3

Он лежал на чем-то твёрдом. Острый камень впился в бок, и Восьмой поморщился. То, что это камень он понял сразу. Многолетняя практика боевого опыта, когда приходилось часами находиться в засаде, прижавшись к земле, не позволила ошибиться. Сознание накатывало волнами, и он не торопился открывать глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Дуновение лёгкого ветерка и жар от солнца давали понять, что лежит он отнюдь не в помещении. Услышав тихий шорох где-то справа, Восьмой напряг мышцы. Отработанные рефлексы не подвели, и он выхватил пистолет одновременно с тем, как встал на одно колено. Дуло уперлось прямо в красиво очерченный лоб. Девушка замерла на мгновение, а потом продолжила методично наматывать на руку куски разорванной ткани. Рубашка, в которую она была одета, значительно укоротилась.

— Что ты делаешь? — спросил он, пытаясь сообразить, что вообще происходит.

Полукровка бросила быстрый взгляд взгляд из-под розовой чёлки.

— Хочу забинтовать твои раны, — произнесла она.

Восьмой опустил глаза. Вся левая сторона его футболки была залита кровью. Организм ещё не полностью отошёл от крио-сна, и поэтому он не сразу ощутил боль и слабость. Молодой человек опустил оружие. Потом сел.

Рядом лежали обломки капсулы. Видимо, их посадка оказалась довольно жёсткой. Девушка, зафиксированная ремнями, пострадала не сильно, а вот ему досталось по полной программе: режущая боль в рёбрах, тупая в ноге и глухой звон в голове. Восьмой потрогал рукой затылок и обнаружил большую шишку.

«Надеюсь, падение не выбило из меня последние мозги», — подумал он.

Его спутница закончила наматывать ткань и спросила:

— Разрешишь посмотреть?

Голос у девушки был тихий, но твердый. С особой бархатной ноткой, шлифующей звуки. Приятный. Молодому человеку понравилось, как он звучит, но он мысленно себя одёрнул, решив, что сейчас не самое время очаровываться.

— Не думаю, что могу доверять той, кого арестовали за серьезные преступления, — сказал он и добавил, — Может ты планируешь удушить меня этими тряпками.

Его спутница замерла. Восьмой увидел, как глаза девушки темнеют от гнева. Скривив от обиды губы, она кинула импровизированные бинты на землю, поднялась на ноги, и твёрдым шагом зашагала по направлению к горизонту.

— Ты куда? А ну, стой?! Слышишь? Стой, кому говорю! Иначе я…

— Что ты? — девушка резко развернулась.

Её серо-голубые глаза сверкнули. Она задрала подбородок, абсолютно не опасаясь.

Восьмой быстро соображал.

«Действительно, что?» — подумал он, — «Мы на незнакомой планете. Корабля нет, связи нет, я ранен, впереди абсолютная неизвестность. Без воды и еды мы долго не продержимся. Нужно ли в данных условиях продолжать функции конвоира? Однако у меня задание, а значит, я обязан любым способом его выполнить. Возможно, на этой планете есть какие-нибудь блага цивилизации, и я смогу арендовать небольшой корабль. И плевать на мою симпатию. Я в первую очередь солдат и не нужно об этом забывать».

Восьмой уверено поднял пистолет.

— А то я выстрелю, — сказал он.

— А мне всё равно. Сейчас или позже? Какая разница. Стреляй!

Девушка развернулась, и как ни в чем не бывало пошла дальше. Красный огонёк прицела был очень хорошо виден в центре удаляющейся спины. Восьмой задержал палец на курке. Он должен выстрелить! Но вместо этого опустил руку, а секундой позже рухнул без сознания в бурую пыль незнакомой планеты.

* * *

Сразу три солнца светили прямо в глаза. Два красных и одно ярко-голубое.

Восьмой почувствовал пульсирующую боль под ребрами и тугую повязку у себя на боку. Он повернул голову. Его спутница была неподалёку. Стоя на коленях, девушка что-то сосредоточенно искала в многочисленных отделениях разгрузки. Услышав, шорох, она повернула голову. На дне её глаз плескалось сочувствие.

— Ты как? Голова не кружится? — спросила она.

— Хрен его знает, — прохрипел Восьмой и попытался сесть.

Боль прострелила надвое и он, схватившись за рёбра, закашлялся.

— Тут есть немного воды.

В его руках оказалась маленькая фляжка, и молодой человек не стал отказываться. Он сделал пару глотков, а затем посмотрел на свою спутницу. И речи не могло быть о том, чтобы снова угрожать ей оружием. Он руку то свою едва мог приподнять. Слабость накатывала волнами, и Восьмой попытался прийти в себя, привалившись спиной к обломку капсулы. Видимо, пока он был без сознания, его спутница решила, что тут будет лучше, чем на солнцепёке, и перетащила его в тень.

Он потрогал бок. Импровизированная повязка сидела туго. Кивнув головой на свою рану, он решил уточнить: