Воспаление колец
Шрифт:
Эл-Мер благосклонно взглянул на Бодяжника:
– Ха-ха! О, моя твоя понимать! Эти эльфы... Их надо учить мало-мало уважать человека! Ха-ха!.. Так какой дело приводить вас в Рахитан?
Элерон задумался.
– Понимаете, мы разыскиваем хрюкков... Они такие маленькие поросята... Тьфу ты! Ну, росту они небольшого, морда как... как... Ну вот если взглянуть на себя с перепоя!.. Кое-кто считает, что они похожи на кроликов – нонсенс, бред! Скорей, на поросят. И ноги у них волосатые! Их похитили чморки – ох, большой отряд!
Эл-Мер понятливо кивнул:
– Аа-а, так вы есть с бодуна! Вы есть
– Нет-нет-нет, – шагнул вперед Гнивли. – Мы уже неделю как стеклышко, зуб даю, вот!
От гномьего перегара олень Эл-Мера слегка присел на задние ноги и вывалил язык.
– Хрюкки – это такие маленькие... небольшие совсем засранцы! – проговорил гном. – Ох, пардон! Как же вам объяснить... Ну... вам не встречались по пути уменьшенные копии двух хряков с вечно сопливыми носами и заросшими шерстью лапами? Они пожирают все на своем пути и умело портят воздух!
– Однако, мы много чморк встречать, – переваривая услышанное, отозвался Эл-Мер. – Всех чик-чирик! – Его палец перечеркнул шею. – Кролик не встречать, свинья не встречать. Чморков встречать, чморков убивать, чморков есть! О-о-ох, вкусен чморк на вертеле! Головы запекать, мозги доставать! Требуха – дома колбаса готовить! – Он добыл из седельной сумки моток окровавленных кишок и сунул под нос Элерону. – Хорош будет колбаска, эх, мало чморк!
– Дебил, – безнадежно прошептал Элерон.
– Свинья не встречать, – снова повторил Эл-Мер. И спросил у отряда: – Кто вчера зреть мал-мала поросенок? Беконный свинья? Свиной волосатый заяц? Нет? Кто есть вчера говорящего кролика? Говорящего свиного кролика? Нет, не было... Никто не видать, никто не есть. Однако, их прикончить могли. Бой кровав быть: отрезанных голов – ух-х! Кровищи – у-у-ухх! Трупов – у-у-у-у-уххх!
– А в котором часу? – спросил Гнивли.
– Час-у?
– Ну да, в котором часу? Время, время!
– А! Моя понимать! Наша нападать вечером! Мы есть разъезд, каратели, понимать? Вечер, и чморков раз – и нет! Они называть нас зондеркоманда! Яйки, млеко, сало, масло, ферштейн?
– А что, у чморков были сало и масло? – удивился Элерон.
– Нет, только яйки. Мы их отрывать! Кишвак нишвак маргуду,ха-ха-ха!
– Ха-ха-ха! – эхом откликнулись рахитанцы.
– Ну! – воскликнул гном, кусая губы. – Ах, как жалко, ах как жалко, что Гнусдальфа больше нет! Кажется, под определенным градусом он свободно говорил на всех языках Среднего Хреноземья! Вот кого нужно было выставлять для переговоров!
– Гюсдалф? – подался вперед Эл-Мер. – Ох, велик горох шаман! Почему нет?
Гнивли шмыгнул носом, тщетно пытаясь выдавить слезинку.
– Неравная борьба, – ответил за него Элерон. – Гнусдальф бился со змием, но тот одолел и навсегда утащил его в пропасть.
– Ох, какой кошмар и жалость! – от радости Эл-Мер даже подпрыгнул в седле. – Кошмар – ходить по край провал нетрезв! Змий зелен плох, до добра не доведет!
– Ваша правда, – кивнул Элерон. – Только Бульрог скорее смахивал на полицейского. Уж очень они противные, особенно перед пенсией.
Эл-Мер внезапно нахмурился и молвил, едва сдерживая ярость:
– Шаман Гюсдалф, однако, сделать жирный оскорблений моему народу! О-о-ох, жирный оскорблений!
– Какое оскорбление? – спросил гном с любопытством старого паралитика.
– Он обесчестил цвет
нашей гордости! – Эл-Мер взмахнул томагавком. – Коварный!– Колбасу? – не утерпел Лепоглаз.
– Пшюк!– Эл-Мер не удостоил распростертого эльфа взглядом. – Живи сегодня, добрый я! Гюсдалф... – тон Эл-Мера внезапно стал задумчиво-мечтательным. – Гюсдалф обесчестил лучший олень Рахитана, Светлоглазку! О-о-ох развратно обесчестил!
– Как? – побледнел Элерон. – Он и на такое способен? Сколько лет знаю старика... Ну было кое-что, не скрою, но чтоб до такого?..
– Совсем до такого, – печально кивнул Эл-Мер. – В прошлом году это было... Он выпросить Светлоглазку у папы моего на день... Говорить – покататься! А сам хотеть случить ее со свой ишак! Новый порода – ишакорог! Оо-ох зол гений, однако! Мы его ловить аркан, хотеть казнить. Он говорить – запор. Мы его вести на двор. Там туалет. Мы под дверью ждать, а он хитро в канализацию нырять! Мы до утра ждать, а он далеко убегать!
– Ну! – только и сказал Гнивли.
– Да, маги – скользкие сукины дети, – заметил Элерон. – Узнаю Гнусдальфа. Он без мыла в задницу влезет, а уж выбраться обратно для него пустяки. Талант, нечего сказать!.. Вот что, старина Эл-Мер... Есть у меня просьба... Ты можешь проводить нас к месту вашей битвы? Мы глянем, что и как... Пороемся в останках. Возможно, нашим друзьям все же удалось спастись.
– К месту? – Эл-Мер задумчиво почесал подбородок. – Однако ништяк. Купон иметь?
– Купон? – Бодяжник недоуменно уставился на Эл-Мера. – Смутно слышал. Это не прививка от длинного языка, случайно? Да? Нет? Ну так у меня такой не имеется!
– Купон! – раздосадовано стукнул себя по лбу Эл-Мер. – Башли, бабки, капуста!
– Капуста? – Элерон замялся. – Нет, капусты нет. У нас вообще туго с овощами. А что до бабки, то тут могут возникнуть определенные трудности транспортного характера, да и вряд ли она захочет... Зачем ей в степь?
– Он имеет в виду деньги, идиот! – вскочил Лепоглаз. – Это сленг, жаргон, наречие, дубина!
– А-а, так вы денег хотите за свои услуги! – Элерон кивнул. – Да, капуста мало-мало есть. – И он, улыбаясь, локтем засадил эльфу в печень.
ГЛАВА 13
СТЕПНЫЕ ГАДОСТИ И ЛЕСНЫЕ РАДОСТИ
– Осторожно! – истошно завопил Марси, расквасив нос о плечо чморка. – Не порви мое бикини!
– Заткни пестик! – рявкнул чморк, встряхнув Марси как грязную тряпку, в которую тот и был для сохранности завернут. Тонко стенавший Опупин трясся на плече другого чморка, спеленатый, как младенец.
Чморкский отряд мчался по лесу. Из тряпок торчали только головы хрюкков. Марси нес чморк по имени Шмурдяк – кряжистый чешуйчатый генерал. Опупин был ношей чморка по имени Дуршлаг, тоже командира, но подчинявшегося Шмурдяку – генералу. Дуршлаг же был половником, не более.
Среди чморков выделялись две породы – помельче и пошустрей, цвета лежалого табака, и покрупней и понахальней, зеленого цвета. Зеленые были в большинстве, то были Сарукановы Урюк-Пхай, которых чаще называли просто «урюками». Что касается коричневых чморков, то их, как понял Опупин, подослал «батька Цитрамон», или, как говорили зеленые, «тот придурок с юга».