Воспитанник Шао.Том 1

Он был обманом взят, без драки, И, может быть, в последний раз Мерцал в холодном полумраке Янтарный ястребиный глаз. Натан Золотников

Солнце уже наполовину опустилось над горизонтом. Ветер свежел. Не так палило духотой. Полуденный зной отступал, пятясь в нижние отсеки парохода.

Вдруг он услыхал через эти же бортовые щели приглушенный расстоянием шум, очень напоминающий отчаянную драку. Рус напрягся. Отдаленные сомнения сменились главенствующей мыслью, но не разрешались до конца. Вскоре все стихло. Транспорт продолжал так же монотонно сокращать расстояние до цели.

Чжаоцин, вечернее время…

Оставаясь под впечатлением подозрительной возни, Рус внимательно всматривался в проходящих по трапу. Он, может, и не обратил бы внимания на группу из семи человек, если бы не то, с какой тщательностью они окружали идущего с ними паренька. Они вышли на сходной мостик. Идущие впереди небрежно расталкивали встречных пассажиров. Некоторые из прохожих, стойко держащихся середины трапа, забавно летели в воду от мощных пинков крепких парней. Окружение само собой поредело. Рус продолжал наблюдать за ними.

И тут его резко выгнуло вперед. Глаза напряглись. Что-то он уловил во взгляде паренька, обращенное именно к нему. Что-то такое, что требовало помощи. Но что?..

Несмотря на то, что находился неблизко от мостика, Рус ясно уловил его взгляд. Его поразило лицо: оно как бы прощалось с ним, и одновременно о чем-то предупреждало.

Рус весь сжался, как питон перед решением, стоит жертва охоты или нет. Но сомнений но было, подростка конвоировало шестеро мужчин. Они уже сошли с трапа и двигались к ближайшей улице.

Быстро окинув внимательным взглядом верхнюю палубу, Рус стремительно скользнул между проходящими и поспешил следом. На берегу определил: никто попутно не пристроился. Еще несколько секунд — и Рус на улице, где скорым шагом шли подозрительные с парохода. Их процессия была шагах в семидесяти от него, приближалась к следующему перекрестку. Еще раз оглянулся назад — никого. Но заметил впереди, как один отделился от толпы, прижался к стене и навел автомат. Рус прыгнул далеко в сторону, выхватил пистолет… Шесть патронов…

Короткая очередь врага полоснула по тому месту, где только что находился Рус.

Монах выстрелил…

Противник тяжело ткнулся грудью в землю. Теперь оглянулись все. Второй вытянул из-под полы оружие. Но Рус опередил его… Ствол обреза противно вякнул о землю, а сверху навалившееся тело так и осталось лежать, прогнувшись.

Неожиданно из ближайшего переулка высунулись двое и открыли бешеную пальбу из револьверов. Пришлось прижаться к выступу стены.

Оставшиеся поспешно уводили мальчишку дальше. Тот начал сопротивляться. Его подхватили за ноги и бегом понесли дальше. Рус выстрелил в того, который держал пленника за руку. Конвоир упал. Задержалась вся группа. Рус увидел, что рука мужчины привязана к руке подростка.

Пули продолжали царапать стены. Приходилось плотнее прижиматься к выступу и через очередную серию выстрелов поменять место стремительной перебежкой. Улучив момент, пристрелил одного противника. Убегающие свернули в переулок. Последний продолжал наугад сыпать патронами. Рус рванулся вперед. Чувство осторожности начало покидать его. Он упускал врагов, и это подталкивало его не думать о последствиях.

..Два патрона…

На несколько секунд они дадут ему преимущество в перестрелке. А дальше?

Скрылся за угол и стреляющий.

Нет ни времени, ни момента. Нужно бежать вперед. Догонять.

Память прошлого смутно проявляла в сознании лицо пленника. Несомненно, то был Сунь. Ему не более пятнадцати лет. Как он здесь оказался? Неужели это он говорил на пароходе про отцов, про пистолет?! Почему все так вышло? В чьи руки попал отрок? Все вертелось неистовой, слезной мыслью в голове. Это он четыре-пять лет назад обучал некоторым приемам его по указанию настоятеля и Вана. А теперь! Неужели упустит?!

По обыкновению окидывая место оценивающим взглядом, Рус заметил, что один из убитых лежит с отрубленной рукой. Ясно стало: враги опасались еще не окрепшего, но сопротивляющегося Суня. Дело принимало жестокий оборот. Рус резко рванул к переулку, но, когда выбежал на следующую улицу, группа быстро удалялась.

Монах вскинул пистолет — бежавший сзади с автоматами, энергично забросив вверх руки, рыхло упал.

Последний патрон…

Рус, не размышляя над мгновением, выстрелил в левого от Суня бандита. Противник рухнул как подкошенный, остановив всех.

Но охранников не уменьшалось в числе. Все равно шестеро.

Это подтолкнуло к яростным действиям. Мощным бегом бросился к оставшимся.

Один из сопровождающих тяжелым ножом в два удара отсек руку мертвому компаньону, и они снова быстро понесли брыкающегося пленника.

Очередной переулок. Быстрые ноги монаха скоро несли его к убегающим. Расстояние сокращалось. Рус уже выхватил из-за пояса нунчаки. Вдруг из какого-то двора злобно протарахтела очередь. Пришлось отскочить к стене. Пули шаркающе хлестали по глиняным стенам забора. Отколотые куски с треском сыпались на голову. «Может пристреляться» — с возмущенным спокойствием определил Рус. Разогнался к стене напротив, вспрыгнул на нее и побежал вперед, скрытый от врага вертикалью самой стены. Во дворах сидели, прижавшись друг к другу, семьи и со страхом прислушивались к прерывистым выстрелам. Рус видел со стены и матерей с детьми, и дедов с внуками, которые напряженно всматривались куда-то в небо, а заметив Руса — в него, как во что-то сверхъестественное.

Монах быстро пересек несколько дворов, пригнулся на последней стене перед той дверью, откуда стреляли, и посмотрел внутрь двора. В калитке виднелась спина и согнутые ноги. Неслышно спрыгнул и, как ночная кошка, стремительно приблизился к затаившемуся. Схватил за волосы, рванул на себя, одновременно выхватив автомат, и ногой нанес удар по животу. Стрелок взвыл от боли, натужно скорчился. Рус высунулся из-за калитки, посмотрел на улицу — никого. Навел автомат на лежащего.

— Куда они побежали?

— Откуда знаю?! — с плачем залепетал тот. — Сунули это, сказали: стреляй того, кто бежит. А кто они? Кто бежит? Как я знаю? Живу здесь. Семья закрыта в подвале. Надо стрелять, иначе смерть.

Рус вынул рожок автомата — пустой.

Выбежал на улицу, понесся к перекрестку. На разветвлении четырех улиц никого. От обиды упущенного, от боли за Суня Рус взвыл. Бросился к улице налево, вышиб двери — никого. Следующие двери — во дворе испугантпяе дети. Подбежал к двери напротив, высадил ее — там мать с малолетками исступленно смотрели в печальные глаза монаха. Кинулся к улице направо. Дальняя дверь не поддалась удару ноги. Подпрыпгул, ухватился за край стены, подтянулся. Во дворе никого. Двери в дом забиты. Смутно догадываясь, побежал по стене, внимательно приглядываясь к земле. Заметил след, оставленный подошвами нескольких ног. Но вел он нe к заколоченным дверям, а к углу двора в противоположную сторону. Секунды, и он уже там. При приближении к углу присел. Посмотрел в следующий двор. Никого. Но следы вели в дом. По забору обежал двор, присматриваясь к смежным участкам. Там семьи. Подчиняясь своей интуиции, побежал по забору дальше, окидывая придирчивым оком каждый двор и дом. Один двор оказался пустой. Спрыгнул на землю. Несколькими прыжками приблизился к дому. Подкрался к углу. В это время входная дверь широко распахнулась. Несколько человек волокли упирающегося Суня. В отворенных воротах стоял автомобиль.