Воспоминания генерала Российской армии. 1861–1919

Михаил Михайлович, рассказывая о быте «маленьких гарнизонов», делает спорный вывод о едва ли не фотографической точности описания жизни в произведении А. И. Куприна «Поединок». Рискнем же предположить, что А. И. Куприн в своей повести сильно сгустил краски.

По крайней мере, именно так воспринимали это произведение в офицерской массе. Таково же мнение генерал-лейтенанта А. И. Деникина: «Если каждый тип в «Поединке» – живой, то такого собрания типов, такого полка в русской армии не было».

Отличительной чертой автора воспоминаний является очень цепкая память: четкое перечисление тех или иных покупок, предметов интендантского довольствия, часто с указанием не только количества, но и цен, точно указанные расстояния позволяют автору максимально подробно показать картину русской провинциальной жизни. Недаром за основу написания воспоминаний взят дневник, в котором автор регулярно в течение жизни оставлял краткие записи.

Могут вызвать у читателя улыбку и краткие абзацы, посвященные личной жизни автора с точным перечислением «дам сердца», наподобие списочного состава роты, с указанием фамилии-имени-отчества. Вообще, описывая какие-то семейные или личные моменты, автор откровенен, порой представляя читателю подробности, которые можно было бы смело опустить (к примеру, сцена с танцами в детстве).

Посвященный, по словам автора, малолетней дочери текст просто переполнен совершенно лишними для адресата подробностями. Таковыми же они являются и для стороннего читателя: повествования о «Мессалинах» маленьких гарнизонов зачем-то полны инициалов, но уяснить, какие именно претензии предъявляет автор в конкретных случаях, нелегко. Вместо повествования М. М. Иванов иногда предпочитает «делать страшные глаза». Повторимся, что нахождение некоторой части сюжетов в адресованной дочери рукописи совершенно, на наш взгляд, неоправданно, а лукавый уход за инициалы и многоточия не добавляет ясности изложению.

Для поправления здоровья супруги М. М. Иванов переводится служить на юг – из Рязани в Феодосию, в 52-й пехотный Виленский полк, входивший в состав 13-й пехотной дивизии. На рубеже XIX–XX веков служба в ряде частей Одесского военного округа, особенно расквартированных в прибрежных городах, имела свою специфику. Прежде всего, это касалось полков 13-й пехотной дивизии и 4-й стрелковой бригады. В конце XIX века Россия вплотную приблизилась к контролю над Черноморскими проливами (в первую очередь, Босфором). Важность входа в Черное море прекрасно осознавалась, события на Балканах и в Оттоманской империи говорили о том, что наступит момент, когда император должен будет в сжатые сроки «принять на себя защиту входа в Черное море». Планы Босфорской десантной операции тщательно готовил начальник Главного штаба и выдающийся русский военный и государственный деятель, генерал от инфантерии Николай Николаевич Обручев, к этому готовился Черноморский флот, для этого тренировались содержащиеся в усиленном составе приморские части Одесского военного округа, которые должны были войти в «войска первого рейса». Именно для внешнеполитического обеспечения этой операции в 1887 году был заключен так называемый «Договор перестраховки» между Российской и Германской империями, обеспечивавшей невмешательство Германии в случае установления русского контроля над проливами.

Свой высокий уровень «морской» подготовки чины полков 13-й пехотной дивизии и 4-й стрелковой бригады подтвердили и на Дальнем Востоке, куда прибыли (вместе с автором воспоминаний), послужив основой формирования частей 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

Одним из главных мотивов, побудивших Михаила Михайловича сменить курортный Крым на еще вовсе не обжитые дальневосточные рубежи, да еще в «свежеприобретенной» Россией Квантунской области, внутри китайской территории, была надежда на ускоренное чинопроизводство. При царе-миротворце Александре III Россия наслаждалась мирным временем, экономический рост и развитие страны не омрачались военными тревогами, а престиж империи был «на высоте». Армию же подобный «штиль», столь редкий в отечественной истории, привел к некоторому застою. Например, чинопроизводство в полках шло исключительно по старшинству в чинах и на освобождающиеся должности, которые… не освобождались. В частности, М. М. Иванов в 35 лет, через 8 лет пребывания в чине поручика, все еще в нем оставался. То есть даже в случае открытия вакансии очередь до него дошла бы только через несколько (и немало!) лет. Для значительной части армейских строевых офицеров того времени венцом карьеры было производство в чин подполковника, получаемый уже при выходе в отставку. Должность командира роты была служебным потолком.

Перевод на Дальний Восток во вновь формируемый полк, безусловно, предоставлял столь редкую в России возможность карьерного роста, да и жалованье в отдаленных местностях империи было повышенное.

Что же вызывало необходимость усиления России на Дальнем Востоке?

К концу XIX века в правящих кругах мировых держав широкое распространение получило убеждение о необходимости наличия для великой державы выхода в мировой океан. И выхода незамерзающего, которого у России до сих не было. В то же время заканчивался период раздела колониальных территорий, одним из последних объектов для экспансии оставался Китай. Там сталкивались интересы и Великобритании, и Германии, и модернизированной Японии, серьезным игроком в Тихоокеанском регионе постепенно становились США. Россия волей-неволей вступала в соперничество со всеми этими государствами. Помимо военно-стратегических и государственных интересов стран, затрагивались и торгово-коммерческие.

Беспечную невозмутимость на восточных рубежах более нельзя было терпеть. Требовалось усиление военно-морского присутствия, для чего было необходимо строительство нового, незамерзающего (поскольку русская Тихоокеанская эскадра в то время зимовала в Японии), порта. Требовалось соединить Дальний Восток с европейской Россией железнодорожным путем и усилить русское военное присутствие в регионе (были известны действия европейских инструкторов по модернизации китайских частей вблизи российских пределов, а японская попытка «проникнуть на материк» была лишь вопросом времени, причем самого скорого). Россия проиграла соперничество с Японией в Корее («независимость» которой была объявлена Китаем после поражения в Японо-китайской войне 1894–1895 годов). Но условия мирного договора, согласно которому Японская империя получала от Китая и Ляодунский полуостров, т. е. выходила на материковую часть и приближалась к российским сухопутным границам, не могли устроить Россию. Ее протест был поддержан Францией и Германией. Япония отказалась от Ляодуна в обмен на увеличение контрибуции и начала готовиться к войне с Россией.

Оказав значительные услуги Китаю, российское правительство вправе было рассчитывать на некоторую компенсацию. Ею послужило право на строительство знаменитой Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), спрямившей по правому берегу Амура Транссибирскую магистраль. Через 80 лет частная железная дорога должна была бесплатно перейти в собственность Китая.

Вторым достижением стала аренда Квантунского полуострова со строительством там военно-морской базы Порт-Артура и коммерческого порта и города Дальний. Вслед за Германией, получившей концессию на 99 лет и построившей свою колонию и порт Циндао, и дабы опередить Великобританию, в декабре 1897 года русские суда вошли в гавань Порт-Артура и Талиенвана. 15 марта 1898 года в Пекине был подписан договор, согласно которому Китай уступал в аренду России на 25 лет Талиенван и Порт-Артур и давал согласие на строительство железнодорожной ветки (в будущем – Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД)).

Столь значительное расширение русских интересов на Востоке, безусловно, требовало возможности подкрепить их силой: этого требовал фактически оторванный от Европейской России край, оказать помощь которому в сколь-нибудь сжатые сроки было попросту невозможно (корабли Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток шли из Балтики, а основное грузопассажирское сообщение – через Одессу, в обход половины земного шара).

Автор прибывает в Талиенван одним из первых – в 1898 году. Любопытно его описание путешествия из Одессы в Порт-Артур. Упоминаемый при описании перевозок из Порт-Артура в Талиенван купец Тифонтай был для русского Дальнего Востока рубежа XIX–XX веков личностью поистине легендарной. Николай Иванович (автор упоминает его как Ивана Ивановича) Тифонтай оказался в России в 1873 году в качестве переводчика. К 1895 году, когда он перешел в русское подданство, Тифонтай являлся одним из крупнейших (если не самым крупным) дальневосточных предпринимателей, немалые средства тратил на благотворительность. В годы Русско-японской войны значительная часть армейского снабжения была в руках Н. И. Тифонтая, который старался как можно больше содействовать русским войскам, порой не дожидаясь необходимых документов или оплаты. В итоге предприниматель, занимавшийся интендантскими поставками во время войны, понес серьезные финансовые убытки, что случалось крайне редко.

На Дальнем Востоке М. М. Иванов приобрел первый боевой опыт во время так называемого Боксерского восстания, или восстания ихэтуаней. Широкое проникновение европейских держав в Китай, приобретение ими преимуществ в торговле, активная деятельность христианских миссионеров вызвали в части китайского населения неприязнь, постепенно переросшую в ненависть. В 1900 году эмоции выплеснулись в виде попыток повсеместного истребления европейцев и китайских христиан – «причин» неурожайных лет и «гнева Неба». Протест европейских дипломатов не нашел понимания у китайского правительства, поддерживавшего тайные общества. Более того, действенной стала угроза разгрома дипломатических миссий, для охраны которых были отправлены численно небольшие контингенты с европейских судов, бросивших якорь в Печелийском заливе. В Пекине началась осада Посольского квартала, шедший на поддержку международный контингент под командованием британского вице-адмирала Сеймура был блокирован по пути, попали в осаду международные силы в Тяньцзине, а форты Таку отказались пропустить европейские суда. Так начались боевые действия.

Первоначальной задачей русских войск (после взятия Таку) было закрепление за собой Тяньцзиня, чтобы превратить его в основную базу для движения на Пекин. Огонь, открытый китайскими батареями по судам европейских держав, и последовавшее вскоре объявление Китаем войны международной коалиции (то есть поддержка повстанцев официальными китайскими властями) развязывали руки союзникам. Шапкозакидательская политика китайских властей привела к столкновению с «единым фронтом» 8 мировых держав: Германии, Великобритании, России, Франции, Австро-Венгрии, Италии, США и Японии. Самым крупным был контингент Страны восходящего солнца.