Воспоминания генерала Российской армии. 1861–1919

Гребнер моего отца совсем оседлал: днем посылал по складам и конторам, а по ночам должен вести конторские книги, не стало и праздников – как праздник, так поручение, и отец вспомнил Ярославскую прогимназию… Настал май, и Гребнер с семьей уехал в свое имение – сельцо Костино Ковровского уезда Владимирской губернии. Я часто ездил за братом Александром в Ходынский лагерь, в штаб округа, в Малую Всесвятскую рощу. Ездил на рысаке Карабинере с кучером Перфильем, и раз, едучи уже с братом из лагеря домой по Ходынскому полю, попали под холостой орудийный выстрел, и наш Карабинер понес вовсю, только благодаря кучеру он нас не разбил. Перфилей направил на пески, что около Ваганьковского кладбища, чем и укротил коня. В одно прекрасное утро вдруг со двора пропадает четырехлетний братишка Коля, сбились с ног искавши, искали и на Плющихе, и по всем переулкам, дали знать полиции, мать и отец в отчаянии, время близилось к вечеру, мать в слезах… Вдруг видим – наш дворник ведет нашего Николу, нашел его на Зубовском бульваре, спокойно играющим в песке. Через 32 года он был приставом 2-го участка Арбатской части [12] … Перст провидения [13] …

12

В административном плане с 1881 года Москва делилась на полицейские участки во главе с полицейскими приставами. К 1917 году – 48 участков (из них 7 – в пригородах).

13

Вероятно, автор иронизирует по поводу «тяги» брата ближе к центру города, «по другую сторону» Садового кольца, так как 2-й участок Арбатской части, где служил затем участковым приставом Н. М. Иванов, располагался между Садовым и Бульварным кольцами и между Малой Бронной и Малой Дмитровкой. От дома в Большом Трубном переулке до него было ближе, чем с Зубовского бульвара.

Отец получал жалованья 40 руб. в месяц, и по московским ценам нам еле хватало, цены на жизненные продукты, сравнительно с ярославскими, стояли высокие. Особенно мне были смешны маленькие молочные кувшинчики на высоком дамском каблучке против нашей ярославской огромной крынки, а цена была та же – 5 коп. Отец иногда брал меня с собой на лесные склады, около Нижегородской станции железной дороги, и, ехавши обратно, заезжали в Сундучный ряд Гостиного двора и объедались пирожками с бульоном. Кончалось лето, приехал Гребнер с семьей, и еще хуже и труднее [стало] отцу. Был ровно год, как приехали мы в Москву… терпение отца истощалось. На Софийской набережной за Чугунным мостом держал большое переплетное дело бывший мой учитель переплетного искусства, при котором мне намазали клейстером физиономию, Кирилл Васильевич Калачов, с ним-то и делился отец своим горем. Однажды, приехавши от него, переговорив с матерью, решил отказаться от места у Гребнера и ехать обратно в Ярославль. Несколько дней сбора, и в одно тоскливое, ненастное, сентябрьское утро со двора выехали две подводы со скарбом, а за ними плелись отец, мать с братишкой и я, таща что-то в руках. Сыпал мелкий холодный дождик. Подводы выехали на Смоленский бульвар, повернули налево и поехали вдоль бульваров: Смоленского, Новинского, по Кудринской, Большой Садовой, Триумфальной Садовой, мимо Сухаревой, по Спасской и на товарную станцию Московско-Ярославской железной дороги. Как теперь смотрю, тащимся мы по грязи, под дождиком, а силуэт Сухаревой башни высится перед глазами сквозь сито дождя, и холодно, и тоскливо на душе… Только поздно вечером в вагоне обогрелись мы и заснули.

Ночью во сне слышались звонки и выкрики: Мытищи, Хотьково, Троица-Сергиево, Итларь… Проснулся ранним утром на станции Семибратово и скоро сквозь осенний туман первый увидел шпиц Церкви Петра и Павла, что у фабрики Корзинкиных. На вокзале нас встретила тетка Ольга, и мы пошли прямо к ней… Сердце радостно забилось, когда я увидел прогимназию, но она показалась мне низенькой.

Мы поместились в одной маленькой комнатке. У отца в наличности было скопленных по грошам около 300 руб., и этим капиталом тетка Ольга подбила-уговорила отца строить домишко – свое гнездо. Землю, 100 квадратных сажень, в долгосрочную аренду на Туговой горе давало крестьян Ямской подгородной слободы за 10 руб. арендных в год. Лесной материал – бревна, доски, брусья – давал купец Голодухин в долг. В конце сентября началась постройка, а в начале ноября мы перешли в «собственный» дом. В новом доме было и холодно, и сыро. Во время постройки дома я, бегая около постройки, на дороге, около колеи, нашел два медных екатерининских пятака, и у меня разыгралась фантазия о кладе, живо взял лопату и давай ковырять землю на месте находа пятаков, и вдруг лопата стукнулась о что-то твердое – котел с деньгами, блеснула у меня мысль, и я быстро отошел от этого места, побежал к отцу и тайно рассказал о «кладе». Поздно ночью я уже спал, как отец разбудил меня и давай ругать – он вырыл огромный камень… но пятаки долго хранились у нас. Рассчитавшись с плотниками и печниками, отец остался без гроша, мест нигде не было, вот тут-то и началась нужда: о мясе и забыли, булочка – только изредка по праздникам, да и то черствая, она дешевле на три копейки, а если мать на стол поставит картофельный суп с яичной подправкой, то и слава Богу. Что было хорошо у нас, так это ржаной хлеб из свежей муки, ветряные мельницы были от нас недалеко. Теперь нам было большим наслаждением поесть «сочней» из ржаной муки: делалось тесто пресное на воде, из теста катались тонкие лепешки, делалась начинка из творога, яиц и растопленного масла, все это тщательно растиралось, и начинка готова. Начинку накладывали на лепешку, лепешку складывали пополам, край «засучивали» – и на сковородку в печь, как блины; горячий «сочень», политый горячим маслом, – одно объеденье.

Несмотря на просьбы отца, обратно в прогимназию меня не приняли, и только по доброте инспектора классов, вновь учрежденного из уездного училища городского училища, Петра Николаевича Лебедева, я был принят в это училище в старшее отделение 2-го класса [14] , где встретился с бывшими прогимназистами Шавлинским и Варницким. Городское училище помещалось в бывшем доме ссыльного в Ярославль Бирона, на берегу Волги, рядом с губернаторским домом. Дом был очень хорошо приспособлен, классы были высокие и просторные. Мне каждый день приходилось бегать от прогимназии до городского училища, в оба конца – пять верст. Наше отделение вел учитель Антушев, но в конце учебного года был арестован как революционер, судим и был сослан в Сибирь. Теперь я увлекся русской историей, прочитал всего Карамзина, Костомарова и запоем читал исторические романы, журналы «Русский архив», «Русскую старину» и «Исторический вестник». Изучил истории городов Ярославля, Углича и Ростова и всего Ярославского края – знал все исторические места, мне всякое место говорило само о себе.

14

Городские училища – общеобразовательные учебные заведения, предназначавшиеся, прежде всего, для бедного городского населения. Создавались по Положению, высочайше утвержденному 31 мая 1872 года.

1875

Трудно было отцу: без денег и места, начали продавать, что было возможно. Тоскливо и грустно встретили Рождество и Новый 1875 год. Наконец в начале марта отцу удалось получить место конторщика в конторе управляющего имениями графа Шереметева в селе Новом, Угличского уезда, куда отец и уехал, а мать подыскала постояльцев – немца Карла Егоровича Шульца, и оставила у него меня в качестве нахлебника, а сама уехала к отцу в село Новое. Семья Шульц состояла: жена – Мина Васильевна, дочь – Эмилия, 10 лет, другая дочь – Эмма, 6 лет, и сын – Рихарт [15] , 5 лет. Жилось у них мне хорошо – кормили вкусно и сытно. После экзаменов, в конце мая, мать пешком пришла за мной. Дня через три ранним утром мы с матерью, с котомками за плечами, с палками в руках, вышли из дома и направились через мост, что у Церкви Иоанна Предтечи, вышли на Угличскую дорогу, мимо Леонтьевского кладбища, и по утреннему холодку побрели. Надо было пройти до села Нового 67 верст. Мало-помалу ноги разошлись, и в полдень мы пили чай в трактире, что у д. Игриши, пройдя 30 верст. Красивы наши большие трактовые дороги, обсаженные березами, в виде двух аллей. Как ни трудно, а в 10 часов вечера мы были в селе Новом. Дня три я отдыхал и не выходил из дому. Лето я провел хорошо: часто ходили в еловый лес за белыми грибами и насушили их очень много, в р. Юхоть ловили голавлей и пескарей, купались, шалили и не видели, как подошло время возвращаться в Ярославль учиться. После Преображенья отец нас с матерью отправил уже на лошадях троечника Ворочаева. К. Е. Шульц заявил, что переезжает на другую квартиру, и матери пришлось подыскивать новых квартирантов. Тетка Ольга живо нашла – Михаила Михайловича Галицкого, начальника разъезда Ветка, отставного поручика Ахтырского гусарского полка [16] , жену его Ольгу Ивановну; были люди хорошие, добрые, но безалаберные и легкомысленные… часто не бывали дома, и я оставался дома один, было страшновато сидеть одному дома на краю города. Сам Галицкий сильно пил. Пока полученное жалованье еще на руках – ели хорошо, прошло дней 10–15, деньги прошли, смотришь – и сидишь на одном чайке. Приехал в октябре отец, и я у него выпросил купить мне ружье. Отец купил мне одностволку за пять руб., я был в восторге. М. М. Галицкий подарил мне пороху, дроби и пистонов и учил стрельбе в дверь овина соседа нашего, крестьянина Петунина. Теперь, когда я оставался дома один, то заряжал ружье и ждал только нападения… но нападения ни разу не было. С Галицким ездил на Ветку, где и стрелял ворон, галок и сорок. На паровозе, работающем на Ветке, ездил машинистом старик-француз Рурк, живущий на квартире у тетки Ольги, он меня называл «молодой Жерар, охотник на львов» [17] . Он научил меня управлять паровозом, и я под его наблюдением вел поезд с Ветки на станцию Ярославль, что доставляло мне огромное удовольствие.

15

Вероятно, Рихард.

16

Ахтырский гусарский полк. Старшинство – с 27 июня 1651 года (от Ахтырского слободского казачьего полка). Полковой праздник – 2 июля. Полное название в описываемый период: 12-й гусарский Ахтырский Его Королевского Высочества Принца Фридриха-Карла Прусского полк (с 25 марта 1864 по 18 августа 1882).

17

Отсылка к популярным книгам известного французского охотника на львов Сесиля-Жюля-Базиля Жерара (1817–1864).

Будучи на Ветке, я заинтересовался работой телеграфа, и мне сделали ключ, жена Галицкого была телеграфистка – выучила меня выбивать азбуку Морзе. Из зимних удовольствий теперь у меня были хождение на лыжах и катание с горы на «лотке». Классные успехи мои были хороши. Я продолжал историческое чтение и имел по истории круглое 5. Очень нравилась система преподавания географии: с параллельным вычерчиванием плана и карты, начиная с плана класса, города и карты губернии, Европейской России, Европы, Азии и так далее, все это сказалось впоследствии на военной топографии. На Рождественские праздники я поехал в село Новое на тройке Ворочаева, но внутри возка я не мог сидеть – у меня кружилась голова и тошнило, так что я всю дорогу просидел с ямщиком на облучке «в тулупе, в красном кушачке». Рождество провели по-деревенски, ходил славить, на посиделки и только – скучно.

1876

Встретили 1876 год тихим сном под треск мороза. В Богоявление, при погружении креста, стреляли из пушек, дарованных Петром Великим графу Шереметеву за Полтавский бой. К пасхе отец и мать с братишкой Николой приехали в Ярославль домой, и отец поступил опять в канцелярию военной прогимназии. Галицкие от нас съехали на казенную квартиру на станцию. Одну комнату сдали двум студентам, они и столовались у нас, один из них проверял меня в подготовке уроков. Экзамены у меня сошли отлично, и я перешел в старшее отделение III класса, т. е. последнее [18] . С Петрова дня я начал охотиться по-настоящему за утками, кликами и в сентябре за жирными дроздами. Теперь все интересовались и волновались по поводу восстания в Боснии и Герцеговине и войной Черногории с Турцией [19] , я даже купил карту Балканского полуострова и следил за ходом дела по телеграммам, которые вывешивали у подъезда Земской Управы. Имя генерала Черняева [20] загремело, добровольцев провожали с благословениями и слезами в Ярославль, начали строить новый железный мост через р. Которосль вместо старого деревянного Американского моста, сделан был обходный, плавучий мост. Ежедневно проходя мимо постройки нового моста, я наслушался пения нашей русской «Дубинушки», залихватские, нецензурные куплеты запевал высоким звонким тенором молодец-запевала и ему отвечал могучий хор в 100–200 человек, не уступающий в мелодичности хору Славянского. Глухо и тяжко бухала чугунная баба по свае…

18

Курс городских училищ (несмотря на число классов) был установлен в 6 лет. Для 3-классных (о котором идет речь) срок обучения в каждом классе составлял 2 года.

19

Имеется в виду Сербо-черногорско-турецкая война 1876 года. Прологом к ней стало восстание христианского населения Боснии и Герцеговины против гнета со стороны Османской империи, начавшееся летом 1875 года. Восставшие пользовались сочувствием европейской общественности, но Османская империя отклонила требования мировых держав об улучшении положения боснийцев и герцеговинцев. Тогда находившиеся в вассальной зависимости от Турции княжества Сербия и Черногория объявили 20 июня 1876 года ей войну. События на Балканах способствовали росту славянофильских настроений в России, в Сербию отправлялись русские добровольцы. От полного уничтожения потерпевшие поражения княжества были спасены ультиматумом со стороны России, потребовавшей в конце октября 1876 года от Османской империи остановки боевых действий и заключения мирного договора.

20

Огромная популярность и повышенная склонность к самостоятельным действиям, даже вопреки прямым приказам, неизбежно создавали для «ташкентского льва» Черняева множество конфликтных ситуаций, результат – многочисленные отставки. В июне 1876 года во время Сербо-черногорско-турецкой войны отставной генерал прибывает в Белград, чтобы возглавить сербскую Моравскую армию, 25 июля он становится главнокомандующим объединенной Тимоко-Моравской армией. Но ни талант М. Г. Черняева, ни прибытие русских и болгарских добровольцев не могут изменить ситуацию: 17 октября Черняев сообщает князю Милану Обреновичу, что дальнейшее ведение боевых действий невозможно.

В октябре месяце была объявлена мобилизация, и полки 35-й пехотной дивизии спешно стали готовиться, призывался запас армии [21] . Из Ярославля выступал на юг России 137-й пехотный Нежинский полк, а через Ярославль из Костромы проходил 140-й пехотный Зарайский полк [22] .

Как теперь, смотрю на подъем громадных транспортных повозок по аппарели [23] с плавучего моста на дамбу-шоссе. При прохождении частей Зарайского полка к нам поставили трех солдатиков, разумеется, мы их приняли, обогрели, накормили, напоили. Они у нас прожили три дня. Мать на дорогу им напекла колобков с яйцами, дала чаю, сахару и, кроме того, по оловянной ложке. Расставались со слезами. Через восемь лет я был уже офицером, к нам зашел торговец-разносчик «красным» товаром, который оказался один из трех солдатиков-зарайцев, бывших у нас на квартире, его звали Дмитрий Иванович, и он показал нашу оловянную ложку, подаренную ему в 1876 году. Жизнь кипела, волновались, жертвовали кто чем мог, добровольцы уезжали в Сербию. Мы жили хорошо, спокойно и сытно. Домик наш смотрел приветливо и весело: спереди дома был палисадник, а сзади садик, в котором отец и я посадили по тополю, а мать – березу. В палисаднике я посадил тоже березу. Устроили, разбили клумбы, насадили цветов – хорошо было. Старший брат Александр поступил в Военно-топографическое училище [24] . Младший брат Николай рос, был красивый мальчик, ему шел 6-й год, мать учила его азбуке. Раз я сделал из можжевеловой палки лук с тетивой из английского шнура, стрелы к нему сделал с острыми свинцовыми наконечниками. Стрелы подымались очень высоко. Николай вертелся около меня, я со словами «Коля, смотри, как полетит стрела», пустил вверх стрелу, ее чуть было видно, а Николай, задрав голову, смотрел вверх, и вдруг стрела впилась в лоб братишки и повисла, кровь залила лицо… я испугался изрядно. Стрела могла попасть в глаз. Ямка на лбу у брата осталась на всю жизнь и выходила на всех фотографиях.

21

Мобилизация войск Киевского, Одесского и Харьковского и части дивизий в других военных округах (в том числе 35-й пехотной дивизии Московского военного округа) была объявлена 1 ноября 1876 года.

22

140-й пехотный Зарайский полк. Старшинство с 20 августа 1798 года. Полковой праздник – 30 августа.

23

Аппар'eль (фр. appareil – «аппарат, устройство») – пологая площадка, насыпь или платформа для подъема и спуска техники, грузов, животных и т. п.

24

Военно-топографическое училище было основано в 1822 году. Готовило офицеров для Корпуса военных топографов.

В строевом отношении представляло собой роту небольшого состава (например, в 1912 году – 50 человек). Располагалось в Санкт-Петербурге.

1877

Встретили новый, тревожный 1877 год хорошо дома, по-прежнему, с кофе, вином. Россия была накануне войны… Я все свободное время посвящал чтению исторических книг, это вошло в привычку. Пришла Пасха, и 12 апреля была объявлена война Турции, стали получаться телеграммы. Я купил новую, более подробную карту Балканского полуострова, движения наших войск обозначал булавками. Мы получали «Газету Гатцука» с иллюстрациями [25] , и все они теперь как перед глазами. В мае начались экзамены и кончились в июне. 16 июня я получил свидетельство об успешном окончании Ярославского городского училища. Лето провел на охотах. В Романовском уезде появилась рысь, которая нападала на людей, особенно на детей. Мать уговаривала не ходить на охоту. Имена героев войны чтились, и я 27 июля, в день тезоименитства августейшего главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича Старшего, соорудил громадный его вензель и вечером зажег, было красиво. На воротах дома мы поставили два высоких флагштока и во время побед подымали два громадных четырехаршинных флага. Победы радовали, неудачи печалили. Все жили войной.

25

«Газета А. Гатцука политико-литературная, художественная и ремесленная», издававшаяся еженедельно в Москве в 1875–1890 го дах. Ежегодным приложением был «Крестный календарь», издававшийся А. А. Гатцуком еще с 1866 года и ставший первым российским календарем, издававшимся частным лицом. Календарь имел громадный успех, расходился тиражами в сотни тысяч экземпляров. С 1885 года ежемесячным приложением к газете стал сборник беллетристики. Число подписчиков доходило до 30 тыс. человек.

Прошло лето. Отец пока решил взять меня к себе в канцелярию в помощь. Я стал ходить на занятия и переписывать бумаги, что мне потом очень пригодилось – я ознакомился с делопроизводством. В канцелярии заинтересовался литографией и через неделю работал исправно на ней – печатал приказы по Ярославской военной прогимназии. Директором прогимназии был генерал-майор Оже-де-Ранкур, секретарем – чиновник Иван Андреевич Чукашев, казначеем – чиновник Иван Васильевич Лосицкий. Все ко мне относились очень хорошо. У меня был красивый почерк, и я быстро писал, исполняя быстро данную работу. Занятия были от 9 часов утра до 3 часов дня. Вечерами я дома читал, книги брал из библиотеки прогимназии, библиотекарем был учитель Ряднов 2-й. Мои товарищи Ширяевы учились в гимназии, Кореневы – в кадетском корпусе. Я, сам не знаю почему, вбил себе в голову поступить в морскую артиллерию, в Морское техническое училище в Кронштадте [26] . Отец ничего против не был. Я выписал программу и начал подготовляться, надо было особенно добавить по математике. Война бушевала: переход через Дунай, 1-я Плевна, 2-я Плевна, взятие Карса, взятие Плевны, перевала Шипка, переход через Балканы…

26

Правильно – Техническое училище Морского ведомства (с 17 июля 1872). Основано 20 августа 1798 года в С.-Петербурге как «Училище корабельной архитектуры». После ряда преобразований в 1872 году было переведено в Кронштадт, размещалось в Итальянском дворце. В описываемое время готовило корабельных инженеров, инженеров-механиков, штурманов и морских артиллеристов.

1878

Встретили новый, 1878 год… взятие Филлипополя и Андрианополя… Ура… Русские у стен Константинополя… 19 февраля – мир. Я зачитывался рассказами с театра войны – мы получали «Ниву» [27] .

Брат Александр окончил Топографическое училище 2-м и в чине подпоручика в сентябре 1877 года, заехав к нам, поехал на войну – отец и мать были счастливы и горды сознанием, я это видел и завидовал… Буду и я не хуже… Брат попал в Рушуский отряд, к генералу князю Дундук-Корсакову [28] .

27

«Нива» – популярный русский еженедельный «иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни», выходивший с декабря 1869 по сентябрь 1918 года.

28

Имеется в виду Александр Михайлович Дондуков-Корсаков.