Воспоминания о академике Е. К. Федорове. «Этапы большого пути»
Шрифт:
– Норд-ост… 30… Интенсивность 2… Постепенно угасает…
Запишет и снова бежит на мороз, потом снова возвращается в комнату. При этом, чтобы лучше наблюдать сияние, ей приходилось лазить на крышу. Правду сказать, сказочное полярное сияние скоро опротивело…
Нередко на зимовку приходили медведи. О приходе гостей нас извещал лай собаки. Тут кто-нибудь из нас вскакивал и кричал:
– Медведь!
Все охотники – храбрые или не совсем храбрые – брали винтовки и в большом ажиотаже выбегали на лед. Зажигали большой прожектор, впрочем, слишком слабый, чтобы уловить медведя на большом расстоянии.
Белый медведь – весьма трусливое
По вечерам все свободные от работы зимовщики собирались в комнате, отведенной под пошивочную мастерскую. Шить приходилось самые различные вещи – варежки, костюмы. Время идет незаметно, все шьют, а кто-нибудь еще рассказывает. Народ у нас был довольно интересный: участники гражданской войны, старые арктические волки.
Время от времени созывались собрания всего коллектива станции, на которых обсуждались дела станции.
Большая радость для зимовщиков – радиоперекличка с Большой землей. Особенно рады перекличке семейные люди. Обычно ночью (по нашему времени) все собираются в красном уголке. Ждут с нетерпением заветного часа, нетерпение обостряется, так как слышимость меняется каждый час, радисты с напряженным вниманием ловят и стараются посильнее пустить «голос». Вот, наконец, говорят родственники зимовщиков – один за другим. Лица зимовщиков просветленные. Невероятно трогательно, когда говорят дети.
Чудеса! Мы находимся за тысячи километров от родных, к нам – скачи не доскачешь, а голос родных и друзей слышен совсем близко…
Избушка Амундсена
Первая экспедиция, в которую я пошел, до бухты Мод, – сравнительно небольшая по расстоянию, всего около 50 километров. В бухте Мод в 1918–1919 году был Амундсен. Сам по специальности магнитолог, Амундсен вел магнитные наблюдения во время всех экспедиций. Для того, чтобы лучше и полнее изучить земной магнетизм, весьма важно повторить магнитные наблюдения в тех пунктах, где они были проведены раньше. Поэтому я пошел в бухту Мод, чтобы проверить наблюдения Амундсена.
Избушка Амундсена
В экспедицию нас пошло двое – столяр станции Федор Никифорович и я. Мы вышли 9 марта, назавтра после банкета по случаю Международного женского дня. Мороз был—30–35 градусов. В такое время экспедиционная деятельность обычно очень затруднительна, но мы с этим не посчитались. Вышли на двух нартах, с двумя упряжками. С одной упряжкой шли приборы и грузы, с другой – запас продовольствия и горючего для экспедиций в летнее время.
Карты района скверные, в них много ошибок, и верить им нельзя. Поэтому нам было довольно трудно обнаружить избушку Амундсена.
Отойдя приблизительно километров восемнадцать от станции, мы увидели медведицу с двумя маленькими медвежатами. Решили поохотиться, потому что нам нужно было кормить собак, а на станции иссякал запас свежего мяса. Спустили с упряжки трех наименее ценных собак и вслед за ними побежали к медведице.
Эта часть охоты, пожалуй, наиболее трудная, потому что приходится бежать в тяжелой одежде, с винтовкой. Метрах в двадцати пяти от медведицы выстрелили, и удачно – убили медведицу и одного медвежонка. Пока мой спутник фотографирует второго медвежонка, к нам подходят собаки с отставшими нартами. Медвежонок сидит на трупе матери, хныкает. К нему рвутся собаки. Пришлось застрелить и второго медвежонка.Обдираем медведя тут же, потому что замерзшего медведя ободрать будет трудно. После этой операции мы зарываем шкуру и мясо в снег и, поставив опознавательный знак, едем дальше.
Уже смеркается. Разбиваем первый лагерь. По случаю удачной охоты решаем выпить захваченную с собой бутылку портвейна. Но что это? В бутылке что-то стучит. Оказывается, вино совершенно замерзло, вкус его противный.
В палатке тесно, но усталость берет свое, и, несмотря на неудобства, мы засыпаем крепчайшим сном.
На следующий день решаем достичь избушки Амундсена. Идем довольно хорошо. Вот и знак: шест с фанерным кругом, – избушка Амундсена!
Кроме магнитных наблюдений, на нас возложена была еще одна функция: мы – почтальоны, везли первую таймырскую почту. На соседней станции, на острове Самуила, у метеоролога сломался последний термометр. Когда мы выходили с Челюскина, начальник о. Самуила прислал телеграмму: «Захватите необходимые мелочи термометр, конденсатор и прочее».
Острову Самуила можно было доставить необходимые вещи двояким путем: на нартах или на самолете. Избушка Амундсена находится на полпути к острову. Мы поэтому предложили: встретимся с начальником о. Самуила в бухте Мод – он придет туда нам навстречу.
Одновременно с нами наша летная группа спешно снаряжает самолет, потому что на остров Самуила, помимо вещей, надо доставить доктора. Началось состязание: кто первый выедет со станции? кто первый доставит почту для острова Самуила? Наш доктор – человек толстый и грузный – все время колеблется и не знает: лететь ли ему на самолете (холодно и опасно!) или ехать с нами (не опасно, но зато холодно и долго!). В конце концов страх перед холодом побеждает, и доктор решает лететь на самолете.
Мы принимаем почту, вызываем летную группу на соревнование и отправляемся в путь-дорогу. Вышло так, что мы первые достигли избушки, – погода не давала самолету вылететь.
Вот и знаменитая избушка. С некоторым трепетом открываем засыпанную снегом дверь… В избушке сохранилась большая часть той обстановки, которая была при жизни норвежцев. На столе лежит визитная карточка: ТЕССЕМ – плотник, работавший для многих полярных экспедиций. Рядом с карточкой – небольшая керосиновая лампочка с сохранившимся керосином. Немного далее – несколько плотничьих инструментов, а у стен – две койки.
До нас в избушке побывало порядочно советских исследователей Арктики. Но обстановка сохранилась такой же, как при норвежцах.
Оглядевшись, находим записку начальника зимовки на о. Самуила. Он опередил нас на несколько часов. Записка гласит:
– Был здесь, вас не нашел. Сейчас нахожусь в нашем домике, который мы выстроили на мысе Прончищёва. До него отсюда, приблизительно, два часа езды по хорошей дороге. Приезжайте в гости! Есть компот и свежая медвежатина.
Компот! Это, должно быть, очень вкусно, да и с соседями хочется познакомиться. Но сегодня уже поздно, ехать нельзя. И мы решаем ночевать в избушке Амундсена.