Воспоминания о службе
Шрифт:
«18-я бригада 3-й дивизии ландвера, находясь в Шидловце, 20 августа получила приказ направиться на Юзефув и перейти на правый берег Вислы. Однако бригаде этого сделать не удалось, так как 23 августа войска, охранявшие мост на левом берегу, атаковал конный корпус Новикова. Генерал Данкль в тот же день отдал приказ развести мост. Штабу ландверного корпуса удалось своевременно предупредить свою 18-ю бригаду и направить ее через Опатув на Сандомир. 2-й батальон 23-го пехотного полка 4-й дивизии ландвера, охранявший с 21-й бригадой у Петркува тыловые сообщения, направлялся оттуда через Шидловец, Илжу и Липско к переправе. 22 августа этот батальон у Липско окружили части Новикова. Батальон дрался храбро, но потерял 5 офицеров, 200 солдат и весь свой обоз. Из 7-й и 8-й рот батальона пробиться к переправе и перейти на правый берег Вислы смогли только 300 человек. Штаб батальона, 5-я и 6-я роты (они насчитывали 410 человек) отошли на юг и присоединились к 18-й бригаде, а 2-й батальон 7-го полка 3-й дивизии ландвера, охранявший штаб корпуса в Радоме, вместе с эскадронами австрийских драгун
Обозы начали с 20 августа подвергаться нападениям конницы, но все же большинство из них успело перейти через мост у Юзефува, и 23 августа они собрались у Аннополя.
С 21 августа подвоз всего необходимого для корпуса на Сандомир начался уже через Краков (выгрузочная станция Надбжезе)».
Далее Гайе приходит к выводу: фланговый марш и переправа через Вислу ландверного корпуса, атакованного смелой и сильной русской конницей, могли быть затруднены, корпус понес бы большие потери. В действительности же марш и переправу корпус организовал хорошо и быстро, без существенных потерь. Силой войск и обозов попытки Новикова нанести мощный удар по корпусу снова не увенчались успехом.
Так Гайе оценивает поход немецкого ландверного корпуса в составе 34 батальонов, 12 эскадронов, имевшего 72 орудия. Против этого корпуса действовали 57 эскадронов, 4 батальона и 34 орудия русских, которые еще били австрийцев под И лжей и на реке Каменна. С 19 по 22 августа включительно части корпуса Новикова потеряли 189 человек убитыми, ранеными и пленными. Что же потеряли немцы? Под Казанувом они потеряли 97 солдат и офицеров, полевой лазарет, часть роты связи; под Липско — 205 офицеров и солдат 2-го батальона 23-го полка и до 300 солдат и офицеров 2-го батальона 7-го полка ландвера, всего — 602 человека.
С оперативной точки зрения сам Гайе признает, что корпус на долгое время лишался семи с половиной батальонов, совершавших марш на Сандомир и прибывших тогда, когда корпус под Тарнувкой вместе с 1-й австрийской армией отступал в Галицию. В чем ему можно посочувствовать — это в жалобах на стремление австрийцев разорвать корпус по частям. Поэтому мы продолжим его рассказ о приключениях корпуса на правом берегу Вислы. Прежде всего, Гайе отмечает, что трехдневный поход с переправой через Вислу утомил корпус. Затем ему очень не понравилась на правом берегу и местность, и песчаные дороги, и еще больше — бескультурье жителей Люблинской губернии. Но все это была бы ничего, если бы корпус был использован для нанесения решительного удара русским. А на деле получилось иначе: части 1-й австрийской армии поредели, устали и еле держались против русских, которые, наоборот, уже получили не только моральное, но и качественное превосходство в силах. Особенно надоедала русская артиллерия. С появлением свежего ландверного корпуса на лицах солдат и офицеров австрийской армии читалось: «Мы уже довольно поработали, ну а теперь пусть нас сменят и продолжают немцы». Данкль, вместо того чтобы поставить себе решительную цель по разгрому русских, также постепенно приходил к этому выводу.
Как только ландверный корпус показался на правом берегу Вислы, со стороны австрийцев посыпались не всегда обоснованные просьбы о поддержке. Но худшее было впереди. 23 августа ландверный корпус получил приказ отойти назад. Успешно наступавшее до сих пор правое крыло 1-й армии (10-й армейский корпус) должно было отойти назад за реку Пор. Ему на помощь спешила группа Иосифа Фердинанда (три стрелковые и одна кавалерийская дивизии). Командующий 1-й армией считался с возможностью своего отхода на линию Красника, почему ландверный корпус и должен был укрепить высоты западнее этого пункта. С огорчением Гайе говорит, что вместо решительного наступления корпус должен был начать свои действия с отхода и рытья окопов. 23 августа по дороге в Ксенжомеж штаб корпуса получил сообщение от Куммера, что 110-я бригада ландштурма в тяжелом положении и отходит, а так как у Куммера никаких резервов не было, то оставался открытый промежуток у Юзефува. Войрш для его прикрытия согласился выделить три батальона и три батареи 17-й запасной бригады Рейса при условии вернуть их корпусу, как только закончится бой. По приезде в Ксенжомеж штаб корпуса получил от 1-й армии приказ прекратить инженерные оборонительные работы, так как русские не преследовали 10-й корпус, и начать выдвижение на восток.
24 августа Войрш и Гайе заехали в Красник для представления командующему 1-й армией генералу Данклю, где просили его использовать корпус целиком, на что получили принципиальное согласие, но отряд Рейса — было приказано оставить еще на день против Юзефува. Таким образом, расстояние между отрядом и главными силами корпуса достигало 80 километров. Данкль успокоил немцев, что Иосиф Фердинанд пройдет не раньше 27 августа, и Рейс успеет присоединиться. В штаб корпуса, расположенный восточнее Красника, около полудня пришло сообщение, что в обозах, стоявших у Аннополя, где были и обозы ландверного корпуса, произошла паника. Обозы были обстреляны артиллерийским огнем с левого берега, и несколько эскадронов противника переправились на восточный берег Вислы. (В действительности 26 августа такой налет был произведен 8-й кавалерийской дивизией.) Ландверный корпус снова узнал своего старого противника Новикова, который старался помешать походу
корпуса. Иное впечатление это произвело на командующего 1-й австрийской армией, который приказал Войршу задержать 3-ю дивизию ландвера там, где она окажется, и оставить ее в распоряжении командующего 1-й австрийской армией. Этим распоряжением оправдывалось разделение ландверного корпуса. В 9 часов вечера 24 августа от Данкля был получен приказ за № 690 на 25 августа и адресованный ландверному 5-му и 10-му корпусам. Приказ гласил:«1. 1-й и 5-й корпуса занимают позицию на фронте от Ходель через Скшинец, Быхава, Зарашув, высоты севернее и восточнее Тарнува. 10-й корпус в соприкосновении с ними за рекой Нор; на правом фланге у Запоже действует 3-я кавалерийская дивизия.
2. Прусскому ландверному корпусу — головная 4-я дивизия ландвера рано утром занимает позицию между 5-м и 10-м корпусами на фронте: высоты восточнее Тарнува через высоты 314 до деревни Домброва включительно. 36-я бригада ландштурма, расположенная на высотах восточнее Тарнува, подчиняется прусскому ландверному корпусу. 3-я дивизия ландвера к 7 часам утра в готовности выступает западнее Красника. Ее задачи определятся командованием 1-й армии».
Против такого распыления сил ландверного корпуса письменно протестовал его начальник штаба. От Данкля ночью пришел разъясняющий ответ, адресованный самому Войршу: Я прошу ваше превосходительство быть уверенным, что, как только позволят обстоятельства, я направлю к вам 3-ю дивизию ландвера для соединения с 4-й дивизией… Обстановка на Висле еще не ясна. Чтобы отбросить противника, появившегося у Юзефува, туда направлена часть группы Куммера. Имеется в виду, что как только я достигну успеха, то отправляю к 4-й дивизии ландвера отряд Рейса… Переправились ли у Аниополя одни эскадроны или там в готовности к переправе пехотный корпус, я не знаю. В последнем случае в интересах всей армии я должен отразить это наступление, которое угрожает ее тылу. Для этой цели у меня под рукой свободна только 3-я дивизия ландвера. При оценке общей обстановки, при всем моем желании, мне не остается ничего иного, как держать последнюю готовой на все случаи». «По позднейшему захваченному приказу (обычная уловка немцев. — Б.Ш.) казачий генерал Новиков, — пишет Гайе, — имел тогда на левом берегу:
1. 14-ю кавалерийскую дивизию, хорошо известную ландверному корпусу;
2. 72-й пехотный полк, который мы знали с Казанува;
3. Одну бригаду 75-й резервной дивизии из Ивангорода;
Новиков мог себя высоко возносить тем, что связал более чем один армейский корпус:
а) на левом берегу Вислы:
1. Смешанную 110-ю австро-венгерскую бригаду — шесть батальонов;
2. 18-ю немецкую пехотную бригаду ландвера — шесть батальонов;
3. Около полутора батальонов 7-го и 23-го пехотных полков ландвера.
б) на правом берегу Вислы:
1. 3-ю дивизию ландвера (включая отряд Рейса);
2. Часть армейской группы Куммера.
Его неутомимая деятельность имела успех в том, что осуществлявшийся с наступательной целью ввод ландверного корпуса на восточном фланге срывался… В штабе корпуса было подавленное настроение», — заключает Гайе.
20 августа, когда корпус был еще в Радоме, из 8-й германской армии была получена телеграмма, не поддававшаяся расшифровке, 22 августа, когда корпус был уже на правом берегу Вислы, была получена повторная телеграмма Гинденбурга, которая содержала следующие указания: положение австро-венгерских войск под Львовом весьма неудовлетворительно; наступающая восточнее 1-й австрийской армии 4-я армия Ауффенберга остановлена, а потому, исходя из сложившегося положения, командующий 8-й армией предоставляет ландверному корпусу действовать по его усмотрению. Гайе сожалеет, что телеграмма не была расшифрована 20 августа, так как тогда имелась возможность оказать содействие австрийцам ударом через Ново-Александрию или Казимеж. Новое же решение, принятое на основании политических соображений (союзнической верности), не оставляло уже другого выхода, как только драться бок о бок с австро-венгерскими войсками.
Внимание начальника австро-венгерского генерального штаба в это время было отвлечено востоком, где 3-я и подводимые части 2-й армии терпели поражение за поражением. 1-я армия держалась под Люблином хорошо, и можно было надеяться на успех ее правого фланга. Назревал кризис сражения под Комарувом, после которого освобождалась большая часть 4-й армии для содействия 3-й армии.
Из телеграммы Мольтке Конрад знал о том, что ввиду победы под Танненбергом с Западного театра военных действий на восток решено вместо трех отправить два армейских корпуса. Несмотря на просьбу Конрада развернуть их в районе Перемышля, Мольтке направил их в Восточную Пруссию. Одним словом, немцы хотели прежде всего очистить свою территорию, а представитель германской ставки интересовался главным образом положением 1-й армии, перекрывавшей дорогу в Силезию.
Конрад и официальная история Австрии войны 1914–1918 гг. подтверждают предположения сменить корпусом Войрша части 12-й пехотной дивизии и 100-й бригады ландштурма с тем, чтобы перебросить последние на помощь отходившему правому флангу 1-й армии. Однако это было оставлено, и корпус Войрша следовал в восточном направлении. Ни Конрад, ни официальная история не говорят о распылении сил корпуса и о панике обозов под Аннополем.
Как же расценивало значение левого берега Вислы русское командование? Мы знаем, что Алексеев предлагал начальнику штаба Ставки в свое время ударить гвардейским корпусом вдоль по левому берегу Вислы. Однако это было отклонено, и весь гвардейский корпус вслед за 18-м корпусом был переброшен на правый берег — на Люблин. Одно время на бумаге гвардейская стрелковая бригада подчинялась Новикову, но и это было отменено. Вместо нее пришли два полка 75-й резервной дивизии, которые сделали свое дело в бою 23 августа на реке Каменна.