Воспоминания о Тарасе Шевченко

М. Ю. Виельгорского.

Дрейшок, рубивший пальцами котлеты, по выражению Глинки, исколотил в этот вечер

два рояля, взятые мною у Вирта на прокат, и заставил некоторых, в том числе и Белинского,

уехать до ужина, зато Маркевич удивил всех своей игрой, затмив Штера. Все были

порядочно утомлены, но веселая беседа за ужином оживила нас. Заговорили о новой опере

Глинки, он не выдержал, встал из-за стола и подсел к роялю, струны задребезжали, но у

Дрейшока был ключ, и он наскоро настроил инструмент. Глинка был неистощим, сначала он

исполнил некоторые оконченные нумера «Руслана и Людмилы», потом знакомил нас, более

и более одушевляясь, с рисунками подготовительных партитур, и тогда исполнение

заговорило об руку с творчеством. Взошло теплое утро; окна были отворены, было семь,

когда кто-то заметил, что прохожие останавливаются. Мои гости разъехались.

В конце мая (1840) К. Брюллов сделал наконец эскиз давно задуманной им картины

«Осада Пскова». Как хорош был этот эскиз! Как жалка перед ним неоконченная картина!

2 июня я встретил его в коридоре Академии с его краскотером Липиным, тащившим

целую кучу живописных принадлежностей. Брюллов был в возбужденном состоянии и

сказал мне: «Идем в большую мастерскую, на осаду Пскова, недели на две; присылай мне,

пожалуйста, по две чашки кофе, по два яйца и по тарелке супу».

Я жил тогда во 2-й линии, насупротив мастерской, и исполнял аккуратно его желание. К

его меню я прибавил только жареного цыпленка, который ни разу не оставался лишним.

15 июня, когда я был один в квартире, часов в 7 вечера раздался звонок. Вошел

обросший бородой и сильно похудевший К. Брюллов.

«Дашь мне шампанского да чего-нибудь съесть? — спросил он, видимо, довольный

своею работою, и прибавил: — Теперь скажи, как отделаться от любопытных? Показывать

неоконченную картину все равно, что ходить без сапог».

Припоминаю его слова всякий раз, как мне приходится видеть так гениально

задуманную и так несчастливо остановленную в исполнении «Осаду Пскова». Что тут за

убийственная пестрота и в /85/ красках и в линиях! А из-за этой-то пестроты и казнился

художник при мысли, что картина может остаться неконченной. И как сон в руку: подоспели

требования на картоны, на работу для Исаакиевского собора... а затем... но об этом после.

Между тем, как я говорил слуге о вине и закуске, Брюллов набросал на недописанном

мною листе бумаги несколько карикатур на своих братьев, на Кукольника, на Шебуева и

Шевченко и сказал:

— Да, пожалуйста, нельзя ли из. этих уродов Глинку и Кукольника — сюда? Жить

хочется!

— Попробуем.

Слуга отправился, и нам посчастливилось. Кукольник и Глинка оказались по домам и не

более как через час оба приехали вслед за посланным, который успел запастись и всем

нужным. Началось бражничанье, пошли рассказы с спорами и Смехом пополам. После

труда весело. /86/

А. Н. Струговщиков

МИХАИЛ ИВАНОВИЧ ГЛИНКА. 1839 — 1841

83

(Отрывки)

(С. 83 — 85)

Воспоминания А. Н. Струговщикова о М. И. Глинке написаны на склоне его жизни — в 1873 году.

Материалами для них послужили переписка и записи начала 40-х годов, сохраненные мемуаристом, в

частности список лиц, присутствовавших на вечере у Струговщикова в конце апреля 1840 года.

Первоначальное название воспоминаний, зачеркнутое в автографе, — «Среда композитора Глинки в 1839

— 1840, 1841 годах». Впервые опубликовано (со значительными купюрами и искажениями текста) в ж.

«Русская старина» (1874. — № 4. — С. 697 — 725); полностью по автографу — в издании: «Глинка в

воспоминаниях современников» — М., 1955. — С. 186 — 198. Отрывки печатаются по автографу,

хранящемуся в ИРЛИ АН СССР, Отделе рукописей, ф. 265, № 14, л. 5 — 6, 7.

Струговщиков Александр Николаевич(1808 — 1878) — русский поэт, переводчик, в 1840 — 1841 годах

— редактор-издатель «Художественной газеты», на страницах которой не раз упоминались произведения

Шевченко-художника, в частности 9 сентября 1840, 9 и 10 июля и 28 сентября 1841 года и др. Принимал

Шевченко на вечерах у себя и встречался с ним на вечерах у Н. Кукольника, Н. Маркевича.

Вечером27 апреля...— Уверенности в том, что дата вечера указана правильно, нет. 23 апреля 1840 года

Н. Маркевич писал А. Струговщикову, что Штёр и Дрейшок будут играть у Струговщикова в четверг,

между тем 27 апреля 1840 года была суббота. Описание этого же вечера находим в дневнике А. Никитенко

также под сомнительной датой — 7 мая 1840 года (Никитенко А. В.Дневник: В 3 т. — М.. 1955. — Т. 1. —

С. 220). /485/

Д. В. Григорович

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ

(Отрывок)

[В то время вся Академия [художеств] фанатически была увлечена Брюлловым; он

сосредоточивал на себе все внимание, ни о чем больше не говорили, как о нем. Все

академисты, от мала до велика, горели одним желанием: попасть в ученики к Брюллову...]

В числе учеников Брюллова находился в то время Т. Г. Шевченко, с которым, сам не

знаю как, я близко сошелся, несмотря на значительную разницу лет. Тарасу Григорьевичу

было тогда лет тридцать, может быть, больше; он жил в одной из линий Васильевского

острова и занимал вместе с каким-то офицером крошечную квартиру. Я посещал его

довольно часто и постоянно заставал за работой над какою-нибудь акварелью —

единственным его средством к существованию. Сколько помню, Шевченко был тогда

постоянно в веселом настроении духа; я ходил слушать его забавные рассказы и смеялся