Восстание Персеполиса

– Без проблем. Местный совет официально придерживается позиции, "враг-моего-врага, привет Лакония, прощай Союз". До поры до времени, по крайней мере. Я думаю, что на самом деле, им вроде даже как нравится, что мы здесь. Основополагающий импульс Фригольда, это противостояние правительству.

– Это теряет часть своего блеска после того, как ты получаешь выбор.

– Правда?
– Алекс проверил мясо в карри пальцем, ткнув в него достаточно быстро, чтобы не обжечься. Потом передал его Наоми. Она мгновение помахала им в ночном воздухе, чтобы дать ему остыть, сняла первый кубик и положила его в рот. Поджаренная корка на мясе была хороша. Специи, которым оно пропиталось, были еще лучше. Она жевала медленно, позволив себе наслаждаться процессом.

– Думаешь, они нас продадут?

– В конечном счете, безусловно, - весело сказал Алекс.
– Но не сразу. И, вероятно не задешево, пока мы им нравимся.

Ее план был из долгих. Единственная стратегия, которая на самом деле имела смысл. Сила Лаконии казалась непобедимой. Сила без слабости, которую ничто не могло преодолеть. Но это была иллюзия. Когда-то, когда она была девочкой, еле сводя концы с концами в Поясе, Земля тоже казалась такой. Но позже это оказалось неправдой.

Они будут ждать. Они будут наблюдать. Они будут незаметными, тихими, и они будут начеку. Рано или поздно Лакония покажет им, в чем её слабость. А до тех пор они будут жить. Заряжать батареи в обмен на пиво. Дружить с жителями поселка. Работать над разгадкой тайн Грозового Шторма вместе с Бобби и Амосом. Сохранять Росинант в хорошей форме, и пытаться не впасть в отчаяние. Этого было достаточно, чтобы заполнить ее дни. Этого должно было быть достаточно.

– Какая из них Бобби?
– спросил Алекс.

– Хмм?

Вторым шампуром он указал на ночное небо, выглядывающее из-за виноградников.

– Одна из этих звезд - не звезда, так? Я имею в виду, мы можем увидеть ее отсюда, правда же?

Наоми посмотрела на маленький ломтик неба со звездами. Галактический диск выглядел так же, как в Солнечной системе, но созвездия были не совсем её. Она знала, что смещение, это то, с чего начиналась картография систем, находящихся с внешних сторон ворот. Она видела карту однажды - разбрызганные системы, объединенные вратами. Тринадцать сотен звезд в галактике, которая содержала триста миллиардов таких же. Они были собраны вместе, звезды сети ворот. Две самые дальние системы были на расстоянии чуть больше тысячи световых лет друг от друга. Чуть больше одного процента галактики, и все же немыслимо огромные.

– Посмотри прямо над хребтом, - сказала она, указывая.
– Видишь, где скала выглядит как кривой палец? И набалдашник?

– Ага, вижу его.

– Смотри прямо вверх от него, и вправо. Видишь, три звезды почти выстроились в линию. Посередине - Бобби.

– Хм, - сказал Алекс, и умолк. Он больше не напевал, но иногда Наоми все же казалось, что она слышит пару заблудившихся нот в его дыхании. Прошло пять минут, прежде чем он снова заговорил.
– Интересно, а где Марс.

– Солнечная система?
– спросила она.
– Я не знаю.

– Я думаю о Ките, - сказал Алекс и снова отхлебнул пива.
– И о Жизель, но больше о Ките. У меня есть сын где-то там. Он только начинает свою жизнь. Повзрослеет. А меня там не будет. Я даже не знаю, что делал бы с этим, если бы даже был. В смысле, вот когда я был в его возрасте, я подался во флот, а Земля и Марс были самыми большими вещами во вселенной. Теперь... не знаю. Всё другое. Ему придется найти свой путь.

– Это всегда так, - сказала Наоми.

– Я знаю. Каждый ребенок однажды должен выяснить, кто он без мамы и папы, но...

– С историей также. Марс до Соломона Эпштейна. Земля до появления морей. До появления самолетов, и после. Когда мы научились выращивать себе еду. Всегда всё меняется.

– Но до сих пор это было моей проблемой, - сказал Алекс, с напускной безутешностью, дрожащей в его голосе. Они оба рассмеялись. Полдюжины пузырей засветились и погасли. Она не знала, что заставило их это сделать, но это было красиво. Она чувствовала приятное тепло в животе. Наверное, от пива. Или от мяса, потому что она съела его почти всё, хотя и не ожидала этого. Или от чувства её полночных посиделок под звездами посреди океана воздуха, который никуда не вытечет от случайной протечки. Это действительно успокаивало, и атмосфера даже лучшей станции никогда не смогла бы с этим сравниться.

– Я думаю о Джиме примерно так же, - сказала она.
– Не про то, как он начинал свою взрослую жизнь, а про то, как он всегда хотел вернуть меня на Землю. Чтобы показать мне, что такое жизнь на планете. Теперь я здесь, и я наконец понимаю, как это, а его тут нет.

– С ним всё будет в порядке, - сказал Алекс.
– Как и всегда.

– Я знаю, - сказала она вслух, но они оба знали, что она имела в виду "Может быть".

Что-то проломилось сквозь заросли, издало высокий плачущий звук, и упало. Этот звук они слышали и раньше, и достаточно часто, так что оба проигнорировали его. Алекс допил последнее пиво, и засунул пустую бутылку в сумку. Он поднялся на ноги, и вытянул руки над собой. В свете огня, он выглядел как какой-то древний священник.

– Я должен подключить эти штуки, - сказал он, поднимая разряженные батареи.
– Я обещал вернуть их завтра. Ну и наверное, после этого я просплю один цикл в городе, ты как, не против остаться одна?

– Я не против, - сказала она.
– Бобби прислала мне новый набор данных. Я поработаю с ним. В любом случае, я бы не стала такой уж хорошей компанией.

– Костер затушить?

Наоми покачала головой.

– Я сама затушу, когда пойду. Думаю, я объелась. Хочу просто посидеть еще немного.

– Лады, - сказал Алекс и поплелся к шлюзу. Он поднялся внутрь, и она слышала, как он начал напевать снова, пока дверь не закрылась за ним. Она откинулась назад.

Все менялось, да и хорошо, что менялось. Страшная мысль, когда все шло нормально, а ныне просто утешительная. Что бы ни случилось, она могла быть уверена, что все не останется таким же, как сейчас. И если она по-прежнему будет умной, ловкой и удачливой, она возможно сможет повлиять на то, как произойдет следующее изменение. Или воспользуется им. Она снова найдет Джима, если просто будет достаточно терпелива.

Одна лоза оторвалась от горной стены где-то в высоте, и поплыла вместе с порывом ветра, которого она не чувствовала. Она наблюдала, как она улетает куда-то на юго-запад, на мгновение зацепившись за другую лозу, но затем потеряв хватку и уплывая прочь. Там, где она была, теперь разбрызгались новые звезды, сверкавшие когда-то, десятилетия и века назад, чтобы их свет смог пролиться на неё здесь и сейчас.

Она задавалась вопросом, не была ли одной из этих звезд Лакония.

Эпилог Дуарте

Уинстон Дуарте наблюдал за дочерью, играющий на бортике фонтана. Терезе было уже десять и ростом она почти сравнялась бы с матерью. Она играла с глиняной лодочкой, открывая для себя связь между плавучестью и водоизмещением. Снова и снова вылепливая суденышко своей собственной конструкции. Находя не только самые эффективные решения, но и наиболее эстетически привлекательные. Создавая то, что будет плавать и будет управляемым, но также будет по-своему красивым. Ее наставник, полковник Айлич, присев вместе с ней на бортик фонтана, вел с ней беседу. Он направлял ее размышления в процессе игры, помогая связать воедино то, что она лепила руками с тем, что она слышала на уроках математики, истории и искусства.