Восстать из Холодных Углей

— Всех вас, я полагаю. Хотя пытка — не совсем подходящее название для этого. Во многих отношениях это ничем не отличалось от проверки ваших настроек. Да, была боль, но долговременная польза с лихвой компенсировала любой дискомфорт, который вы испытали.

— Какую долговременную пользу получил Барроу? — Как он мог этого не заметить? Как он мог не видеть причиненную им боль? Как он мог не понимать, что он чертов монстр? — Ты даже не избавил его от страданий.

— Почему мы должны сосредотачиваться на неудачах? — спросил Железный легион, затем выпрямился и оглянулся через плечо на приближающуюся Иштар с обнаженным мечом. — Этого достаточно. Тамура, не мог бы ты присоединиться к нам? — Из земли вырос еще один табурет.

Тамура с улыбкой подошел к нему, взглянул на табурет и опустился на пол, подобрав под себя ноги.

— Только глупец боится знаний, — сказал безумный старый Аспект. — Но знающие люди часто боятся мудрости, потому что иногда она скрывается за маской глупости.

Железный легион улыбнулся.

— Рад тебя видеть, старый друг. — Он перевел взгляд на меня. — Я рад, что вы нашли подходящего учителя, Хелсене.

— Эскара? — спросила Иштар, сделав еще один шаг вперед. Я покачала головой, не в силах найти в себе силы для слов.

— Расскажи нам об Авгуриях, если хочешь, Тамура, — продолжил Железный легион.

Тамура обратил на меня печальный взгляд:

— Это все моя вина. Я не видел безумия. Трудно видеть океан, когда тонешь в нем.

— Это не безумие, Тамура, — сказал Железный легион. — Это целеустремленность и непоколебимая воля к достижению этой цели. Чего бы это ни стоило.

Тамура проигнорировал Железный легион и не сводил с меня глаз, в которых была неизмеримая печаль:

— Я дал ему Авгурии. Я не понимал. Это все моя вина. Прости меня.

— Жизнь и смерть, вместе взятые. — Железный легион покачал головой, глядя на Тамуру. — Сначала я думал, что мне придется обучать одного субъекта и некромантии, и биомантии, но после моего эксперимента с этим молодым фотомантом...

— Барроу! — Я плюнула.

Железный легион покачал головой.

— Имена на самом деле не важны в данный момент, Хелсене. Я понял, что заставить тело впитать два Источника — это просто за пределами его физических возможностей. Мы можем быть потомками Аспектов, но мы также, по большей части, земляне. Но вот тут-то и появились вы с Йенхельмом. Между вами возникла связь, которая была глубже, чем я когда-либо видел. Признаюсь, в тот момент я немного полагался на догадки. Никаких реальных научных доказательств, только надежда. Я ввел Источник биомантии в Йенхельма, и Источник некромантии — в вас. Возможно, вы замечали, что чувствуете связь с мертвыми даже без Источника, а с Источником некромантии внутри ваши возможности усиливаются. Как я уже сказал, это приносит пользу.

Я всхлипнула, слезы все еще капали с моего подбородка. С руками, прижатыми к телу, я не могла даже вытереть лицо:

— Если мы были твоими любимцами, почему ты нас отпустил? Почему не держал нас в клетках, как Барроу?

— Я не мог. Я просто не видел способа создать условия, необходимые для выполнения второй и третьей Авгурии, пока вы были заперты в клетке. И, конечно, война моего брата все усложнила. Он настаивал на том, чтобы все наши Хранители Источников были направлены на победу, а не на мои исследования. Но не думайте, что я не следил вами. Я присматривал за всеми своими молодыми людьми с потенциалом. За исключением Алдерсон, она действительно исчезла. Полагаю, это уже не имеет значения. Юный Йенхельм стал удовлетворять обоим оставшимся Авгуриям.

— Ты приглядывал за нами? — Эти слова я прошипела. — Нас отправили в Яму!

— Я знаю. Я сам поместил вас туда.

Что я могу на это сказать? Полагаю, я могла бы обвинить Железный легион в том, что он еще больше разрушил мою жизнь, но, честно говоря, ему было бы все равно. Даже самые отвратительные зверства не имели для него значения, особенно когда он занимался своими исследованиями. Я никогда не пыталась найти в себе достаточно ненависти, чтобы хватило на всех. Приг, Деко, управляющий, император, Мезула, Прена. Сильва. Этот список можно продолжать и продолжать, и я часто находила себя в нем на верхней строчке. Думаю, в то время я изо всех сил старалась возненавидеть Железный легион. Изо всех сил старалась понять, какое влияние он оказал на мою жизнь. И все же я едва ли поняла даже кончик.

— Обновление, — сказал Тамура, не сводя с меня глаз.

— Да. — Железный легион кивнул. — Или перерождение. Но это всего лишь два слова. Полная Авгурия, Тамура. Как ты однажды рассказал мне.

— Доверил тебе. Тайны, передаваемые шепотом от одной заблудшей души к другой. Доброта землянина была вознаграждена, а затем предана.

— Авгурия, Тамура. — Судя по резкости в его голосе, даже у Железного легиона были пределы терпения.

— Воскрешение. На грани отчаяния, когда потеряна всякая надежда и любовь, когда предательство и боль начисто опустошили душу. Плоть и душа возрождаются вместе.

— Джозеф умер в Яме, — сказал Железный легион. — У меня есть отчет, написанный его собственной рукой. И все же биомантия, которую я вложил в него, оживила его плоть. Переделала его. Мертвый и в то же время живой, обновленный. Жизнь и смерть вместе взятые. — Он рассмеялся. — Почти две Авгурии в одной. Но, конечно, есть и третья. Единство цели.

— Две силы, каждая по отдельности, каждая погрязла в непримиримых разногласиях. Действуют сообща, сотрудничая во имя достижения необычной цели. — Тамура глубокомысленно кивнул, на его губах играла лукавая усмешка.

Железный легион широко развел руки.

— Ваш оригинальный побег от Первого клинка, Нералис, дал мне прекрасную возможность создать условия, необходимые для того, чтобы Йенхельм смог исполнить последнюю Авгурию. Я отправил его к Рыцарям Десяти и дал им цель. Вас, Хелсене. Вместе Йенхельм и Первый клинок Нералис охотились за вами по всему Оваэрису. И когда, наконец, они нашли вас… необычная цель. Одна — чтобы вызвать смерть, другой — чтобы сохранить жизнь. Однако я не ожидал, что Йенхельм впитает второй Источник, да еще таким нехарактерным способом. — Железный легион посмотрел в сторону Аэролиса.

— Это был твой эксперимент, Лоран, а не мой, — прогрохотал Джинн. — И чего же ты надеешься достичь?

Я чувствовала себя безнадежно неуместной. Пешкой, которую игроки толкают из стороны в сторону в игре, которой я даже не понимаю. Усталость не помогала. Довольно сложно сформулировать четкую мысль, когда требуется собрать всю силу воли, чтобы не упасть в обморок. И я не могла удержаться, чтобы не отвлечься, чтобы не бросить взгляд на тело. Я могла видеть ее. Сильву. Издалека она не выглядела мертвой, просто умиротворенной, как будто спала. Но нет. Она была мертва, и ее убила я. В тот момент мне было наплевать на Железный легион и на то, что он сделал. Я хотела вырваться из его хватки, подбежать к своей возлюбленной и разрыдаться над ее телом. Я хотела обнять ее, поцеловать и в последний раз сказать, что я ее люблю. Я хотела, чтобы она проснулась и ответила мне, что все будет хорошо. Хотя я знала, что это будет ложью.

— Я пытаюсь исправить ваши ошибки, Джинн. Мои исследования исправят мир.

— И ты, я полагаю, ничего от этого не выиграешь?

Железный легион встал, повернувшись лицом к Аэролису:

— Конечно, выиграю. Ты знаешь, чего я хочу получить, Джинн. Ты выманил из меня это знание в нашу последнюю встречу.

Я почувствовала, как Сссеракис зашевелился внутри меня. Ужас был таким же измотанным, как и я, но страх был повсюду вокруг нас. Внутри нас. Я чувствовала, как его сила понемногу возвращается. И я заметила, как моя тень протянулась по земле, тонкие щупальца потянулись к тому месту, где стоял Железный легион, повернувшись к нам спиной.