Восставшие из мертвых

– Все кончено? – спросила я тихо. Он вздохнул.

– Да, Мэл. Все кончено.

Вот так вот и закончилась наша любовь. Не знаю, как это заканчивается у других, но у нас это было тихо и мирно. Без скандалов, ненужных фраз и взаимообидняков. Слезы все еще катились из глаз, но мне уже не было так больно. Так было всегда, когда я была в объятьях Хэлла. Но на этот раз они уже не были объятьями двух возлюбленных.

Глава одиннадцатая «На стороже»

После нашего с Хэллом «расставания», мы, как ни странно, продолжали общаться. Жили в одном доме, вместе проводили вечера, и вместе несли так называемую вахту, так как не знали, что случилось с Генри, и жив ли он еще. Но чувствовала я себя, так сказать, неважно. По мне словно проехался пассажирский поезд, причем не один раз. Мое сознание бунтовало. Голос разума твердил, что я просто обязана попросить у Хэлла прощения за все. Должна слезно умолять его, чтобы он не отдалялся от меня, чтобы перестал быть отстраненно-холодным. Но сердце мое упорно молчало. Оно не было ранено, нет, вовсе нет. Его словно не было, но в то же время, оно ныло, просило о чем-то. Я не могла снова дать ему этого.

Джуд. Оно просило Джуда.

Знаю, вы подумаете: «Вот слабачка! Тряпка! Да как она может так себя вести? Почему мучает и себя и парней?»

Возможно, вы окажетесь правы. Именно так я себя и чувствовала сейчас. Слабой, нерешительной, жалкой. И от этого становилось только хуже.

Я сидела на подоконнике и смотрела в глубину ночи. Состояние ухудшалось с каждой секундой, но я больше не хотела плакать. И так делала это слишком часто за последние несколько лет. Вдруг я услышала звук открывающейся двери. Это вошла мама. Увидев меня расстроенной, она подошла и обняла меня.

– Все образуется. Вот увидишь. Так всегда было. После смерти твоего отца, я думала, что никогда больше не смогу дышать, ходить или есть, но все зажило. Сердце зажило, Мэл. Теперь я улыбаюсь, и радуюсь каждому моменту этой жизни.

– Я разбила сердце Хэлла…и теперь он меня ненавидит.

– Не думаю, - сказала мама, - Он просто расстроен, как и ты. Но он все еще любит тебя…

– Да, я, наверное, тоже его люблю… - промямлила я, не веря собственным словам. Я знала, что лгу сама себе. Мама вздохнула.

– Я слышу большое и жирное «но», - сказала она. Я усмехнулась.

– «Но» совсем не жирное…скорее, оно высокое и белобрысое.

– Ох, Мэл, я не доверяю этому Джуду, ты знаешь.

– Знаю. Но что я могу сделать?

Мама внимательно посмотрела на меня.

– Ты любишь его?

Я сомневалась всего секунду.

– Да, люблю.

Позже, когда мама ушла спать, я решила побродить по дому в поисках успокоения. Темные коридоры уже давно не казались мне страшными и мрачными. Я привыкла к ним. Так же как и к своему теперешнему одиночеству. Живу в одном доме с бывшим парнем и еще одним парнем, который ненавидит моего бывшего парня, и тот в отместку ненавидит его. Санта-Барбара нервно курит в сторонке.

Я прошла мимо нижних спален, мимо обеденного зала, и направилась прямиком в кухню. Давно не питалась, и жутко хотелось крови. Когда я вошла, то немного удивилась. За столом сидел Джуд и пил виски.

– Что ты делаешь в моей кухне? – не очень дружелюбно спросила я. Джуд усмехнулся.

– В твоей кухне?

– Да, черт возьми, в моей.

Линч встал и подошел ко мне. Его рука прошлась по моей талии, и я замерла. Его прикосновение было приятным, вне сомнений. Но я не должна вести себя так. Я не такая. Поэтому я убрала его руку и присела за стол. Джуд, вздохнув, опустился рядом.

– Расскажи мне, что тебя тревожит, - сказал он, будто являлся моим личным психологом. Я фыркнула.

– Лучше ты расскажи мне, как оказался жив-здоров. Я, если честно, не совсем понимаю.

Джуд обреченно уронил голову мне на колени. Я не ожидала такого, но сопротивляться не стала. Вместо этого я стала поглаживать его по волосам. Когда-то мне нравилось это делать. Волосы больше не были такими светлыми, как раньше, но он все еще оставался блондином. Я заметила, что улыбаюсь. Неужели, я и вправду люблю его? Да. Что за странный вопрос, Мэл? Ты ведь призналась в этом еще в тот день, когда убила его.

Что ж, теперь все становилось еще сложнее. Как мне быть с ним? Мой брат, мама и Хэлл уж точно осудят меня. Другой вопрос – хочу ли я быть с ним теперь? Ответ был слишком очевидным.

– Ты переживаешь из-за разрыва со Скримом? – тихо спросил Джуд, проводя пальцем по моей ноге. Я вздохнула.

– Ты хитрый проходимец.

– Почему это?

– Ты не ответил на мой вопрос. Как ты остался жив? Я ведь видела, как ты умер.

– Ты видела то, что хотела видеть, Мэл. Только и всего.

– И что это значит? – недовольно спросила я. Джуд поднял голову и посмотрел на меня. Я вскинула брови, мол, объясни. Он выдохнул и принял сидячее положение, совсем близко от меня. Его рука потянулась к моему лицу, а затем нежно провела по нему пальцами. В этот момент мне казалось, что я задохнусь. Все внутренности разом зашевелились, давая знать, как мне приятно. Наш жест не потерял своей силы. Я по-прежнему таяла от этого.

– Ты хотела избавиться от проблемы, - наконец, сказал он, - Я был твоей проблемой, принцесса. И ты избавилась от меня. Ты хотела этого.

– Нет, - прошептала я, приближаясь к нему, - Не хотела.

– Тогда почему ты позволила этому случиться? Почему не сказала то, что у тебя на сердце? На душе. Мм?

– Не знаю…я боялась, наверное.

– Меня?

– Своих чувств к тебе.

Не дожидаясь следующих слов, я поцеловала его. Впервые. Добровольно, сама. Джуд обнял меня, усадив к себе на колени, а я прижалась, как можно ближе. Это была искренность воплоти. Это была любовь.

* * *

Был вечер среды. Вроде бы обычный день, если бы не мой день рождения. Я, по правде сказать, не любила этот день. Иногда мне докучало излишнее внимание со стороны знакомых и друзей, поэтому я старалась не упоминать всем о том, что мой день рождения именно в этот день. Когда я очнулась ото сна, было это в шесть часов, передо мной сидели мама и Томас. Лица у них были уж очень довольные. Я вскинула брови.

– Что такое?

– Сестренка, сегодня ты стала…- торжественно начал Том. Я подала ему знак замолчать.

– Нет-нет, не надо. Это я слышу каждый год…

– Но, дорогая, день рождения – это же чудесно, - сказала мама, доставая из-за спины небольшую коробочку синего цвета, обвязанную лентой. Я вздохнула.

– Просила же – забудьте об этом дне, - сказала я, - Не люблю праздновать.

– С каких это пор?

– С тех самых, Том.

– Милая, то, что ты теперь не стареешь – ничего не меняет. Открывай же скорее коробку.