Восточные славяне в VI-XIII вв.

Представляется вполне очевидным, что роменско-боршевские древности в целом имеют ближайшие аналогии в синхронных славянских памятниках правобережной Украины и более западных областей. Роменско-боршевские памятники сближаются, например, с древностями Луки-Райковецкой по всем элементам материальной культуры — домостроительству, керамике и пр. Детальное сопоставление этих древностей проведено И.И. Ляпушкиным (Ляпушкин И.И., 1961, с. 356–366), который пришел к заключению, «что славяне проникли в область Левобережья около VIII в. из западных (правобережных) районов. Откуда конкретно и какими путями шло это проникновение, сказать сейчас трудно. Для решения этой задачи необходимы дополнительные источники, добытые путем раскопок». Иными словами, роменско-боршевские древности — окраинная ветвь славянской культуры последней четверти I тысячелетия н. э., развившейся на основе древностей предшествующего времени.

П.Н. Третьяков предложил гипотезу о верхнеднепровско-окском происхождении носителей роменско-боршевской культуры (Третьяков П.Н., 1969, с. 78–90). Согласно мнению этого исследователя, славяне — носители зарубинецкой культуры в первых веках I тысячелетия н. э. уходят в Верхнее Поднепровье и на Оку. Спустя несколько столетий из верхнеднепровских областей и Верхнеокского бассейна начинается расселение на юг — одна группа славян продвигается в днепровское лесостепное левобережье, где создает роменско-боршевскую культуру (Третьяков П.Н., 1970, с. 80–92).

Гипотеза П.Н. Третьякова встретила серьезные возражения О.В. Сухобокова (Сухобоков О.В., 1975, с. 138–140), с которыми нельзя не согласиться.

На территории северян, кроме памятников роменской культуры, встречаются почти синхронные им древности иного облика. Они были выявлены еще в конце XIX и начале XX в. и выделены в группу памятников волынцевского типа в 40-х годах (Березовець Д.Т., 1952а, с. 242–250). Первая обстоятельная характеристика этих древностей дана И.И. Ляпушкиным (Ляпушкин И.И., 1959а, с. 58–83). Позднее, в процессе пополнения материалов, к ним обращались Е.А. Горюнов (Горюнов Е.А., 1975а; с. 3–10) и О.В. Сухобоков (Сухобоков О.В., 1975, с. 49–57; 1977, с. 50–65). Продолжаются полевые исследования поселений с напластованиями волынцевского облика (Горюнов Е.А., Казанский М.М., 1978а, с. 314; Максимов Е.В., Терпиловский Р.В., 1978, с. 351, 352).

Основным типом поселений волынцевского типа были селища. Исключением является лишь Битицкое городище, устроенное на высоком мысе коренного берега Псла и имевшее искусственные оборонительные сооружения. Топографически селища размещались в сравнительно невысоких местах поблизости от воды. Наряду с небольшими известны крупные селища, площадью 6–7,5 га.

Жилищами служили полуземлянки срубной или столбовой конструкции площадью от 12 до 30 кв. м. По типу волынцевские дома одинаковы с роменскими. Печи, сложенные из глины или вырезанные в глиняном материковом останце, находились, как правило, в углу (табл. XXXV, 17). Однако выявлены жилища и с неславянским интерьером, в которых отопительные устройства занимали срединное положение (табл. XXXV, 18).

Могильники волынцевской группы не имеют каких-либо внешних признаков и содержат урновые захоронения по обряду трупосожжения на стороне. Урны с прахом ставились на специально расчищенных площадках. В захоронениях встречены стеклянные и пастовые бусины (табл. XXXV, 5), бронзовые браслеты с утолщенными концами (табл. XXXV, 10) и т. п. Наиболее известны могильники около с. Волынцево Сумской обл. и у г. Сосницы Черниговской обл.

Волынцевская керамика существенно отлична от роменской. Одним из основных ее типов являются горшки с высоким вертикальным венчиком и выпуклыми плечиками. Их черная или темно-коричневая поверхность часто орнаментирована лощеными и прочерченными вертикальными и перекрещивающимися линиями (табл. XXXV, 8, 12–16, 19). Среди этих сосудов есть как лепные, так и гончарные.

Кроме керамического материала, на волынцевских памятниках обнаружены серебряные или бронзовые серьги (табл. XXXV, 1, 2), пряжки (табл. XXXV. 6, 7, 11), привески (табл. XXXV, 3, 4), глиняные пряслица (табл. XXXV, 9) и др.

В литературе высказаны два основных мнения о датировке волынцевских памятников. Согласно Д.Т. Березовцу эти древности принадлежат к особой, предшествовавшей роменской, группе славянской культуры днепровского левобережья, датируемой VII–VIII вв. (Березовець Д.Т., 1952а, с. 242–250), И.И. Ляпушкин полагал, что волынцевские древности синхронны роменским и, таким образом, относятся к VIII–X вв. (Ляпушкин И.И., 1959а, с. 58–83).

К Д.Т. Березовцу присоединяется О.В. Сухобоков. Он обращает внимание на то, что в составе Харьевского клада, который найден в горшке волынцевского типа, имеются пастовые бусины с очковым орнаментом, датируемые V–VII вв., а бронзовые трапециевидные привески из Сосницкого могильника имеют аналогии среди вещей Суджанского клада VI–VII вв. Исходя из этого, исследователь считает возможным датировать памятники волынцевского типа VII–VIII вв. (Сухобоков О.В., 1975, с. 55–57). Напротив, Е.А. Горюнов обращает внимание на наличие волынцевских элементов на Новотроицком и некоторых других роменских поселениях, определенно датируемых IX — началом X в., и считает вслед за И.И. Ляпушкиным, что волынцевские памятники одновременны ранним городищам роменской культуры (Горюнов Е.А., 1975а, с. 9).

Керамика волынцевского типа не находит ни прототипов, ни аналогий среди славянской глиняной посуды второй половины I тысячелетия н. э. Ближайшие аналогии ей обнаруживаются в салтовской культуре. Салтовская столовая посуда также имеет преимущественно черную или темно-коричневую поверхность и лощение в виде вертикальных или перекрещивающихся полос. В салтовской керамике есть формы, идентичные или близкие волынцевским, хотя в целом она отличается значительным многообразием (Ляпушкин И.И., 1958б, с. 112, 114; Плетнева С.А., 1959, с. 214–225; 1967, с. 103–134).

Гончарная керамика — почти единственное, что связывает памятники волынцевского типа с алано-болгарской средой Донского бассейна. Поэтому, очевидно, неправ М.И. Артамонов, относивший волынцевские древности к болгарскому племени кутригуров, ассимилированному славянами (Артамонов М.И., 1970а, с. 29–31). Другие элементы волынцевской культуры (жилища-полуземлянки с глиняной печью в углу, обряд трупосожжения, некоторые формы лепной керамики) сближают ее с достоверно славянской роменской культурой. И.И. Ляпушкин высказал предположение о принадлежности волынцевских древностей особому славянскому племени, вошедшему в состав северян (Ляпушкин И.И., 1959а, с. 58–83). Однако, несомненно, что население, оставившее волынцевские памятники, было этнически неоднородно. На Битицком городище наряду со славянскими полуземлянками, открыто жилище с округлым очагом в центре. Безусловно неславянскими являются захоронения в ямах-подбоях, исследованные в Волынцеве (Березовец Д.Т., 1967, с. 166–168).

Различные этнокультурные компоненты в волынцевских памятниках позволяют предполагать, что эти древности принадлежали славянизированному местному населению, родственному алано-болгарам салтовской культуры (Седов В.В., 1970б, с. 128–131; Горюнов Е.А., 1975а, с. 8, 9). В пользу этого как будто говорят и антропологические материалы: черепа славян левобережной части Среднего Поднепровья обнаруживают сходство с черепами погребенных в Салтовском могильнике (Алексеев В.П., 1962, с. 88).

Анализ водных названий днепровского лесостепного левобережья показывает, что дославянским населением здесь были балты и иранцы (Топоров В.Н., Трубачев О.Н., 1962, с. 229, 230; Стрижак О.С., 1963, с. 38–84). Гидронимия свидетельствует о длительности пребывания в южной части северянского региона иранского этнического компонента, о том, что славяне застали здесь ираноязычное население и жили с ним какое-то время на одной территории.

Памятники волынцевского типа встречены только в зоне распространения иранских гидронимов и отражают уже последний этап славяно-иранского взаимодействия. Они оставлены славянизированными потомками ираноязычных племен, скорее всего — далекими потомками черняховского населения. Косвенно об этом свидетельствует некоторая общность, свойственная черняховской и салтовской глиняной посуде. «Керамический материал салтовской культуры, состоящий из гончарной и лепной (в меньшей мере) керамики, — писал И.И. Ляпушкин, — содержит в себе сосуды, по форме и технике изготовления очень близкие сосудам культуры „полей погребений“» (Ляпушкин И.И., 1961, с. 353). Однако памятники собственно иранских племен, относящихся к V–VI вв., в ареале северян до сих пор не обнаружены.