Восток в новейший период (1945-2000 гг.)

Новым моментом стало участие ряда развивающихся государств Востока в развитии такой инновационной сферы, как информационные технологии. В первую очередь это касается Индии, которая превратилась в одну из ведущих стран мира по экспорту компьютерных программ (около 17 млрд. долл. в 2004 г.).

Индия вывозила также более 1/3 продукции своей электронной промышленности, т. е. она присоединилась к группе государств Юго-Восточной Азии, которые давно уже превратились в «сборочные цеха» по производству различных изделий бытовой и профессиональной электроники. В том же качестве в начале века все более выступал и Китай. Не случайно доля высокотехнологичного сектора в его промышленном экспорте возросла с 17 % в 1999 г. до 27 % в 2003 г.

Увеличение удельного веса стран Востока в мировом производстве товаров и услуг, торговле и движении капиталов, обмене техническими новинками и технологическими достижениями свидетельствует о тесном их включении в процессы глобализации. Под ними имеют в виду все более плотный охват экономическими, политическими, культурными и иными связями различных, в том числе удаленных, уголков планеты, значительная часть которых приходится на Азию и Африку. Нельзя не видеть различные стороны глобализации и не замечать разные, иногда прямо противоположные подходы к самому этому феномену. Наряду с позитивными моментами, которые несут открытость внешнему миру новым участникам глобальных процессов, существуют и негативные, связанные с размыванием национальной самобытности. Кроме того, глобализация оказывает существенное влияние на социальное расслоение, одновременно выводя проблему неравенства и людского неблагополучия за рамки страны или региона, делая ее предметом обсуждения и политической борьбы на общемировом уровне.

Глобализация не является чем-то принципиально новым, она началась задолго до 1990-х годов, когда этот термин вошел в научный и публицистический оборот. Есть мнение, что первая волна глобализации (которой предшествовали многие другие, но лишенные современной научно-технологической составляющей) пришлась на конец XVIII — начало XIX в., а вторая — на рубеж следующих столетий. В таком случае мы наблюдаем третью волну, которая в отличие от первых двух достаточно глубоко затронула материковые, удаленные от морских путей просторы. Речь идет в первую очередь о сухопутном пространстве Азии, или Евразии, в меньшей степени — Африки.

Представляется, что в достаточно протяженной временной перспективе глобализация в еще большей степени захватит материковую Евразию, особенно ее центральную и северную части. При этом вслед за освоением природных ресурсов, прежде всего, энергетических (нефти и природного газа), усилится использование человеческого потенциала. Все это позволит ускорить экономическое и социальное развитие таких страновых регионов, как Центральная Азия и Южный Кавказ. Еще более мощный импульс развитию могут получить российская Азия-Сибирь и Дальний Восток, а также северо-западные районы Китая и Монголия.

Вместе с тем распространение во Внутренней и Северной Азии широкой глобализационной волны в среднесрочной перспективе способно вызвать крупные осложнения. Возможно появление реакции культурного отторжения, феномена консолидации и «закукливания» верхов, смещение политики тех или иных стран в сторону изоляционизма, с одновременным усилением там внутренней нестабильности, государственного произвола и общественных беспорядков. На этом этапе не исключено обострение борьбы различных внешних сил за контроль над ситуацией и нагнетание напряженности во всем евразийском «широтном эллипсе».

То же самое, но с отставанием «на такт» может произойти в материковой, глубинной Африке. Менее вероятны явления разбалансировки в приморских районах, где силы глобализации действуют в наиболее благоприятной среде. Но и там возможны сбои и нестыковки, различного рода кризисы (финансовые, экономические, политические и даже военные), что может замедлить процесс трансформации мира в тесно и позитивно взаимосвязанный организм.

Особенно это касается промежуточного пояса Афразии (Северной Африки и «большого» Ближнего Востока), так как именно в нем сходятся характеристики как первого (континентального), так и второго (океанического) типов. Линия разлома пролегает также и внутри крупнейших государств Азии и мира — Китая и Индии, что вносит дополнительную неопределенность в будущий ход глобализации.

Наряду с глобализацией в начале XXI в. широкое распространение получил процесс регионализации, создания различных межгосударственных объединений. Начавшись на Востоке сразу после Второй мировой войны с образования Лиги арабских государств, он спустя полвека привел к появлению ряда межправительственных организаций. Некоторые из них включали только соседние и смежные государства, принадлежащие региону Востока. Наиболее успешным и устоявшимся из них надо считать АСЕАН (Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии). Достаточно длительную историю существования имели СААРК (Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии) и ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива). Более молодой и в целом мало эффективной оставалась ОЭС (Организация экономического сотрудничества), включающая Турцию, Иран, Пакистан, а также Афганистан и шесть постсоветских государств с преимущественно мусульманским населением. Еще меньше стаж был у ШОС (Шанхайской организации сотрудничества), возникшей по инициативе Китая и России и объединившей еще четыре страны Центральной Азии.

Государства Востока составляли большинство не только в этих территориально-региональных объединениях, но и в межгосударственных организациях, действующих на иных основаниях, а именно общей идеологии в мирополитических делах (движение неприсоединения), религиозной общности (Организация «Исламская конференция»), торговли и сотрудничества (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество).

Не перечисляя все проекты многосторонней дипломатии, в которых участвовали азиатско-африканские государства (совещания, регулярно проводимые встречи и форумы), следует подчеркнуть, что регионализм чаще всего способствовал глобализации. Вместе с тем он мог выступать и как альтернатива ее господствующему типу. Последний определялся заглавной, инициирующей ролью Запада, т. е. наций Европы и Северной Америки, к которым на правах экономически развитого и цивилизационно синкретического государства присоединилась Япония.

Положение России с этой точки зрения представлялось в начале XXI в. еще не до конца проясненным, хотя она и была участником «клуба восьми», неформального лидера в процессах глобализации. То же самое в определенной мере касалось Китая и Индии, готовых как к сотрудничеству с Западом, так и к оппонированию ему по ряду вопросов.

Запад сам сохранял неопределенность, укрепляя структуры НАТО, единственной по сути на начало XXI в. крупной международной военно-политической организации. Более того, он способствовал расширению поля деятельности этих структур, их продвижению с запада Европы на восток, с Ближнего Востока на Средний и в Центра юную Азию.

Нужно отметить, что после окончания холодной войны (уже с 1987–1988 гг.) военные расходы в мире стали снижаться, и к 1996–1999 гг. опустились с 1,2 трлн. до 800 млрд. долл. (в постоянных ценах 2005 г.). Затем суммарные ассигнования на оборонные цели начали новый подъем. Причем происходил он главным образом за счет США, хотя и государства Востока внесли немалую лепту. К 2004 г. затраты на оборону выросли в мире в полтора раза, почти до 1,2 трлн. долл. Около половины из них пришлось на США (547 млрд.). Остальные страны следовали за ними со значительным отрывом. По национальным данным, в ценах обменного курса Китай, Япония, Индия тратили на оборону меньше, чем Великобритания и Франция. На столь же невысоком уровне были и расходы России. Однако ряд международных изданий, принимая во внимание особенности национального учета, ставили Китай на второе место в мире с 65 млрд. долл., а Россию — на третье с 50 млрд. Японские расходы на силы самообороны оценивались в 42 млрд. долл. Военные расходы Индии равнялись примерно 20 млрд. долл. При этом они были меньше, чем затраты Южной Кореи, и лишь несколько больше ассигнований Саудовской Аравии. Из субрегионов Востока наиболее быстро в конце XX — начале XXI в. вооружалась Юго-Западная Азия, где помимо Саудовской Аравии в лидерах были Израиль (почти 10 млрд. долл. в 2004 г.), а также Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты и Катар (вместе около 8 млрд. долл.).

Перспективы борьбы с бедностью и нищетой Демографические тренды и прогнозы

В сентябре 2000 г., в канун наступления нового тысячелетия, Генеральная Ассамблея ООН приняла ряд резолюций («тысячелетних»), ставящих перед миром задачи в области развития. Отталкиваясь от ранее принятых программ ООН, авторы резолюций определяли некоторые цели, достичь которые намечалось в течение 25 лет, начиная с 1990 г. Важнейшими среди них были резолюции по борьбе с бедностью и нищетой. Намечалось, в частности, сократить вдвое долю людей в мире, существующих на доход, равный одному доллару США в день (в пересчете по покупательной способности местной валюты), и страдающих от постоянного недоедания (голода). Ставилась задача существенно сократить к 2015 г. численность бедных людей, чей доход в день не превышает двух долларов. Эти цели были одобрены как ориентиры также Всемирным банком. МВФ и Организацией экономического сотрудничества и развития.