Восток. Запад. Цивилизация

Ага. Я почти и поверила.

Тварь втянула воздух, а Сент-Ортон вдруг взял и выставил руку, будто желая ее погладить. Вот ненормальный.

И главное, улыбка эта.

Даже уважать его начинаю. Самую малость.

– Как бы там ни было, именно тогда люди поняли, что с некромантами лучше… находиться в добрых отношениях.

Тварь оскалилась.

И оглянулась на хозяина.

– Нежить в отличие от существ живых вынослива. Живуча, если можно так сказать. Темная Сила меняет плоть, делая ее куда более крепкой. К примеру, срок жизни подобного пса около пятидесяти лет. А обыкновенной собаки?

– К-какой жизни? Это же… это же нежить!

– Нежить, – согласился Орвуд. А Сент-Ортон так и не рискнул погладить чужое чудовище. – Но нежить, если вы помните основы некромантии, которые вам должны были читать в прошлом году, это собирательное название для многих измененных тварей. И если изначально материалом служила мертвая плоть, то постепенно ее стали использовать много меньше, ограничиваясь, скажем, созданием големов. Вроде тех, которых вы имеете возможность видеть. Почему?

Тварь сама потянулась к руке, осторожно принюхиваясь к пальцам Сент-Ортона.

– Ну, она того… гниет?

– Разлагается, – поправил Бертрам. – Мертвая плоть, даже подвергшаяся обработке, все одно разлагается. Кроме того, нервная ткань подвержена быстрому распаду, который начинается сразу с наступления момента смерти. Соответственно, это влечет за собой ряд неудобств. Не секрет, что поднятые не отличаются умом и сообразительностью.

Для кого как.

Я вот не то чтобы с ними в картишки играла, но…

Тварь меж тем осторожно обнюхивала пальцы Найджела Сент-Ортона, а я не могла отделаться от чувства, что того и гляди она эти пальцы отхватит.

– Со временем проблема усугубляется…

– Но ведь ее решали? – поинтересовался Сент-Ортон.

И зверюка, коротко тявкнув, вскочила на стол.

– Не бойся, на самом деле она милая, – поспешила заверить Эванора Орвуд.

Меня.

У Сент-Ортона, полагаю, о милом были собственные представления.

– Ее Лапочка зовут.

Лапочка?

Она серьезно? И кто…

– Берти ее сам сделал. – Эванора говорила шепотом. – Давно, и давал с ней играть. Ну, когда еще гувернанток не было. Мы с Тори на ней даже катались.

Да уж. Детство в доме некромантов было, подозреваю, ну очень специфическим. Хотя… в детстве я бы тоже не отказалась прокатиться на этакой зверюге.

Я бы и сейчас…

Тварь повернулась ко мне. Нет, не прокачусь. Все же не такая она и большая, еще раздавлю ненароком. Лапочка, стало быть.

– Решали, – согласился Бертрам, оперевшись на стол. – И можно сказать, что даже решили, пусть и довольно своеобразно. Были разработаны составы на основе бальзамирующих, естественно, измененных темной Силой. Они заменяют кровь, и происходит это медленно, так чтобы мельчайшие сосуды не схлопнулись. Состав естественным образом пропитывает тело. И меняет его.

– П-погодите… Но как, если… сосуды… – проблеял кто-то из студентов.

– Сердце, – ответил Сент-Ортон, не оборачиваясь. – Эти составы, они ведь живым вводились, верно? Медленно. Пока сердце билось.

– Не «пока». Сердце продолжало биться. Процесс весьма длительный и начинается с подготовки. Порой он занимает несколько недель, а если речь о существах разумных, то и месяцев. Чем сложнее материал, тем осторожнее с ним следует обращаться. Впрочем, мы все знаем, что в последние сто лет эксперименты над разумными существами запрещены. А создание нежити ограничено.

Ага.

Радует. Несказанно.

Тварь наклонилась над Сент-Ортоном, приоткрыла пасть и дохнула. М-да, зубы она давненько не чистила. Да и в целом пахло от нее очень специфически. Травами какими-то, спиртом будто бы или еще чем-то.

К чести Сент-Ортона, он не дрогнул.

– Более того, создать полноценную, как бы парадоксально ни звучало, жизнеспособную нежить…

Нынешняя казалась ну очень жизнеспособной. Оставив Сент-Ортона в покое, она повернулась ко мне и, принюхавшись, робко махнула хвостом. Чешуйчатым таким, костяным, с кисточкой шипов на конце.

А я что?

Животинка не виновата, что уродливою вышла. Если подумать, я и сама далеко не красавица.

И я руку протянула.

И погладила, когда теплая кость – все-таки кость – коснулась кожи. Хорошая… Лапочка и есть.

– …непросто. И сил требует немалых. Но мы с вами попробуем…

Стало тихо.

Очень-очень.

– Начнем, правда, с малого. С живой плотью заставлять вас работать неэтично, как мне сказали. Ну и ладно. Прошу, господа, в соседней лаборатории вы найдете кроликов.

Мертвых, судя по запаху, вырвавшемуся из открытых дверей, причем давно.

– Знаешь… – Эва поморщилась. – Смысла идти туда нет.

– Почему? – Я, вытянув шею, попыталась разглядеть хоть что-то. Столы. Подносы. И да, грязные тушки на них.

– Да ничего там интересного не будет. Сперва он заставит их вычесывать…

– Кроликов?

– Мертвых кроликов, – уточнила Виктория. – На мертвых тушках куча всяких паразитов, а это негигиенично.

Ага.

Чудесно.

Я глядела на студентов, которые не слишком радостно, но входили в лабораторию. И думала. Оно, конечно, любопытно. Но вычесывать блох из дохлого кролика я не готова.

– А зная Берта, кролики умерли уже пару дней назад. То есть там и опарыши будут, и вообще… – Эву передернуло. – Меня всегда тошнило, когда он потрошить начинал…

Я задумалась.

Червяков я не боюсь. Потрошить кроликов тоже умею. А уходить? Куда? Чарльз так и не объявился. Профессор тоже. Эдди задумчиво смотрит в спину студентам.

И иногда взгляд его останавливается на Эве.

– Я все-таки погляжу, ладно?

Не знаю, зачем оно мне.

– Или поучаствую.

Учиться – так учиться.

– А вы… – Я мысленно отвесила братцу подзатыльник, но он и не дернулся даже. Ничего. Родным надо помогать. Хотя бы в малом. – Идите. Домой. Или там погулять, вечер ныне хороший. И парк тут ничего…

Эва почему-то слегка покраснела.

А Тори хмыкнула.

– А я Чарльзу обещала без него не уходить.

Стол мне нашелся.

И кролик на нем тоже. Причем не то чтобы совсем тухлый.

– Леди Диксон, вы уверены? – поинтересовался Бертрам осторожно.

– А то! С чего начать?