Вот это попадос!

Потом пришел черед заполнения бланка, в котором не допускались помарки и исправления, да и вообще, оформление разрешения оказалось работой кропотливой и трудоемкой. Короче говоря, только с четвертого раза маг смог написать все, как надо, и остался доволен своей работой.

– С вас пятнадцать шидов!
– гордясь собой, выкатил нам ценник маг.

– Сколько-сколько?
– не поверила я. У нас с собой всего было двадцать шидов с копейками, то есть с шидисами, и я очень надеялась, что на эти деньги мы сможем спокойно останавливаться в гостиницах, и еще мне в столице на что жить останется.

– Смотрите, у нас почасовая оплата услуг, плюс каждый бланк стоит два шида, это я вам еще по минимуму посчитал.

– Нет уж, давайте обсудим!
– не собиралась просто так расставаться со своими кровными я.
– Мы тут половину коробок разобрали, а к заполнению бланков мы не имеем никакого отношения!

– Гхыш, заплати ему и пойдем, - попросил эльф, которому не терпелось поскорее уйти, да и любой торг он считал занятием ниже своего достоинства.

Махнув рукой, я отсчитала пятнадцать крупных монет. Люди все-таки такие люди, разрешение на дракона и то без бюрократии и мздоимства сделать не могут! Даже хорошо, что у нас, орков, письменности нет, значит, все решается на словах или на кулаках - тут уж как пойдет. Но всяко быстрее и эффективнее.

– Не зря нам столько гостевых домов насоветовали, - констатировал эльф, когда мы в сумерках вышли из здания контроля.

Дракон ринулся нам навстречу, испереживался, поди. Зато теперь хотя бы до Ульта никто докопаться не может.

Мы дошли до ближайшей таверны с гостевым домом, в которой нам любезно предложили две комнаты в разных концах и пообещали по лохани для мытья за счет заведения. От такого предложения я отказаться не смогла, так что, отправив Луаронаса в его конец, я дождалась, пока мне натаскают воды, выдадут кусок мыла и простынку, а после с наслаждением скребла себя, наверное, целый час.

Когда я вышла в обеденный зал, эльф ждал меня в углу с полностью накрытым столом.

– Ничего себе!
– поразилась я, ужинали мы прямо-таки по королевски.
– И на что же мы так гуляем? Неужто снова с кольцом расстался?

– Нашел кое-какие запасы, - пожал плечами темный.

– Так бы и сказал в отделения контроля, что у тебя что-то отложено на черный день, - с набитым ртом ответила я.
– А то я уж думала, что нам теперь или с протянутой рукой идти, или грабить и убивать придется.

– Грабить и убивать я согласен, - улыбнулся эльф, - но только магов.

– Этих не жалко. А ты что не ешь?

– Я пока тебя ждал, две тарелки съел, долго же ты моешься!

– Я исключительно чистолюбивая орка.

На этом наш разговор как-то затух, я честно опустошала многочисленные тарелки, темный оглядывал зал, в который к ночи стягивалось все больше народа. Как ни странно, люди практически не садились за столы, собираясь в одном месте зала возле высокой бочки. Зал замолчал резко, в какой-то момент голоса стали затихать сначала до шепота, затем любые разговоры и вовсе сошли на нет. По залу, лавируя между людьми, быстро прошла невысокая худенькая девушка с волосами цвета светлого меда и по-эльфийски удлиненными ушами, легко запрыгнула на бочку и достала из-за спины инструмент, похожий на нашу домру.

Я ждала песни, но слов не было, только музыка, мягкая, обволакивающая. Вибрация струн передавалась каждому, затрагивая нечто потаенное и скрытое. Все чувства настроились на волшебную мелодию, в которой слышались то птичьи трели, то шелест листвы, то журчание воды. Мелодия одиночества и лирики сменялась радостью и весельем, под которую пританцовывал собравшийся народ, чтобы через несколько минут снова тайком вытирать рукавами слезы.

Пораженная услышанным, я потянулась ближе, встав из-за стола и подойдя к собравшимся вокруг музыкантши. Совсем юная! Издалека казалось, что ей, как и сегодняшнему магу, лет семнадцать-восемнадцать, а на самом деле перед людьми выступала девочка лет одиннадцати-двенадцати, неоформившаяся с детским круглым личиком, маленькие ступни в потертых ботинках тихонько отстукивали в такт ритму, меняющемуся с новой композицией.

– Почему она не поет?
– шепотом спросила я у ближайшего слушателя.

– Она немая от рождения, - также шепотом ответил мне мужичек из тех, которых никак не заподозришь в любви к прекрасному.
– Говорят, за то, что ее мать - высокородная эльфийка - связалась с обычным человеком, эльфийская родня прокляла ее, наслав немоту, но духи сжалились, подарив девочке тончайший слух и умелые пальцы.

Стоявшие рядом неодобрительно шикнули на нас, и рассказ прекратился, а через несколько мелодий, ни одна из которых не напоминала прежнюю, затихла и музыка.

После чего девочка без каких либо жестов, поклонов и прочего, непременно сопутствующего любому выступлению, легко спрыгнула и, подхватив инструмен, покинула зал, оставив зачарованно провожавших ее взглядами людей один на один с ощущением потери и одиночества в толпе.

– Кхем, - кашлянул стоявший тут же трактирщик и поставил большую чашу на бочку, где только-только сидело это неземное существо.

Слушатели потянулись, ссыпая монеты в чашу, я, совершенно не задумываясь, что отдаю последние деньги, высыпала все, что нашла в карманах. Луаронас все также сидел за столиком, издали наблюдая за представлением.

– А говорила, что на тебя не действует магия, - улыбнулся эльф.

– Если талант можно назвать магией то я, однозначно, покорена. До сих пор не могу отойти от выступления, если честно.

– Она бард - это очень редкий дар, ее магия в музыке. Впрочем, согласен, магии здесь на ноготь, играет она умело.

– Ты знал, что здесь сегодня будет выступление?

– Да, трактирщик предупредил, чтобы не спешили уходить. И я знал, что тебе понравится, - улыбнулся темный.

– Говорят, немота - ее проклятье от эльфийской родни, - вспомнила я короткий рассказ о девочке-музыканте.

– Ерунда, - не согласился Луаронас, - светлые никогда не проклянут ребенка, это стечение обстоятельств. Такое часто бывает, когда у двух магов рождается незапланированный ребенок. Поэтому маги всегда готовятся к появлению потомства на свет, чтобы никаких конфликтов магии и последующих осложнений не возникло. Так что это, скорее, не более чем красивая и жалостливая история, которыми овеяны жизни многих бродячих исполнителей.

– Надеюсь, она здесь не одна, ребенок ведь совсем, - вслух подумала я.

– Одна, - уверенно ответил темный.
– Она в соседней с моей комнате остановилась и путешествует только с лютней.

Я тяжело вздохнула, вспомнив те многочисленные неприятности, в которые мы уже успели попасть за относительно недлинный путь. Сколько же прошла эта девочка? И через что она прошла?..

То ли день такой непростой, то ли эмоции и переживания, но сон и тяжесть опустились на меня, грозя придавить прямо к столешнице если не в салат, так в недоеденное жаркое. Я честно боролась с сонливостью, но получалось плохо, и в итоге эльф встал и потянул меня, сообщив, что завтра в путь и надо как следует выспаться.