Вой лишенного или Разорвать кольцо судьбы
Шрифт:
— Вот и договорились. Сразу видно — одно целое, — чуть слышно проворчал Сальмир, смерив их обоих взглядом.
— Не завидуй. Я же не виноват, что ты с младшей разобраться не в состоянии, — со смешком парировал Антаргин.
— Мог бы и надавить, как самый старший из всех, — не остался в долгу Сальмир.
— Твоя сестра, сам и разбирайся.
Лутарг в эту шуточную перепалку встревать не стал, но был благодарен. Она позволила ему собраться и окончательно справиться с собой.
— Идемте, — Перворожденный толкнул дверцу, и она без единого звука распахнулась.
— Уверен? —
— Абсолютно. Мы это уже обсуждали, — отрезал Антаргин.
— Как скажешь.
По узкой лестнице, устремляющейся вниз, мужчины спускались в полном молчании. Лутарг, замыкая процессию, размышлял над тем, что услышал. Неуверенность Сальмира и убежденность отца пробудили в молодом человеке любопытство. Он задавался вопросом, куда они ведут его, но где-то в нем самом подспудно теплилось знание — к Риане.
Вот только колебания собирателя тел на этом фоне рождали в Лутарге неуверенность. Неужели она может не принять его?
Лестница завела их в тупик, оборвавшись возле сплошной стены, выложенной из больших ровно отесанных камней. Перворожденный первым приложил левую руку к гладкой поверхности. Сальмир последовал его примеру.
— Подойди, — позвал сына Антаргин, приглашая его присоединиться.
Лутарг неуверенно коснулся рукой камня, и вместо ожидаемой прохлады почувствовал приятное, согревающее тепло.
— Будет жечь. Не волнуйся и ничему не удивляйся, — посоветовал молодому человеку калерат, бросив еще один хмурый взгляд на Перворожденного, что Лутаргу уже порядком надоело.
Такое ощущение, что эти двое все время оспаривают мнения друг друга. Только непонятно почему?
А на счет не удивляться, Лутарг сказал себе, что попробует, хоть это и представлялось ему невыполнимым. Слишком много неясного и неожиданного происходило вокруг него, чтобы реагировать спокойно.
Сальмир оказался прав. Стена под его ладонью постепенно начала накаляться, пока не стала обжигающе горячей, а желание отдернуть руку почти непереносимым.
Но он терпел, наблюдая за сосредоточенными лицами стоящих рядом мужчин, пока не почувствовал это…
Взрыв. Все в нем взорвалось, словно что-то лопнуло внутри, разлетевшись на множество разрозненных осколков, которые затянуло в свирепствующий вихрь.
Даже спустя долгое время, молодой человек не смог объяснить себе, что именно почувствовал в тот момент. Этого нельзя было выразить словами, невозможно передать.
А потом он просто собрался. Как и во что, Лутарг не знал, но стал ощущать себя целым. Собой, и в тоже время не только собой. Будто его вдруг стало слишком много.
Он не видел своего тела, не ощущал его, не чувствовал биение сердца, но он был.
А затем молодой человек увидел ее. Нет. Не увидел. Почувствовал. Заметил в беспорядочном движении светящихся частиц, наполняющих пространство вокруг него, в каждой маленькой точке, что вспыхивала перед глазами, отражая ее великолепие.
— Лучше, гораздо лучше, — прозвучал голос в самой сердцевине его существа.
И этот голос был божественен. Он переливался
в нем, лаская, оплетая и обволакивая каждую клеточку, наполняя ее теплом и незнакомой доселе негой.— Рада вновь видеть тебя сильным, Рьястор. Аторекту, Тагьери никогда тебе не подчинится. Забудь об этом. Она никогда не должна была стать своей сестрой.
Лутаргу показалось, что она смеется.
— Приветствую тебя Тар… Лутарг.
Теперь в ее голосе была нежность.
Частицы закрутились в небольшом вихре, и на мгновенье молодой человек увидел в их сиянии очертания стройного женского тела.
— Да, помоги мне.
— Как? — сам не понимая почему, но Лутарг был уверен, что Риана просила именно его.
— Собери меня. Хочу побыть собой. Устала.
Вздох грусти пронзил его насквозь. Не зная, что делает, Лутарг двинулся к ней навстречу, мечтая избавить от печали. Готовый поделиться всем, что имеет.
Но, по мере приближения, с каждым следующим шагом, он переставал быть собой, он становился рьястором, отдающим свою силу матери, растворялся в его чистой энергии, окончательно теряя человеческую часть себя.
Он превращался в истинного вечного духа, и это было восхитительно.
— Я тебя предупреждал, — услышал Лутарг высказывание Сальмира, когда сознание его прояснилось, и молодой человек смог открыть глаза.
Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, а рядом с ним, опустившись на одно колено, стоял отец.
— Ты в порядке? — с беспокойством в голосе спросил Антаргин, выпустив запястье Лутарга, на котором до этого пытался нащупать пульс.
— Вроде, — ответил молодой человек, тряхнув головой, чтобы прогнать остатки дурмана. — Что это было?
Интересуясь, Лутарг попутно мысленно ругал себя. Его порядком нервировали эти постоянные провалы в бессознательное состояние с частичной потерей памяти, словно он был не закаленным мужчиной, а изнеженной девой чуть что не так падающей в обморок. Раньше он не был подвержен подобной слабости.
— Я говорил, что он не готов, — вновь встрял Сальмир.
— Прекрати уже! — осадил калерата Перворожденный, послав тому предостерегающий взгляд. — Я позволил тебе слиться с рьястором полностью, и это несколько выбивает из колеи, — ответил Антаргин сыну.
— Несколько? — недоверчиво проворчал Лутарг, пытаясь восстановить в памяти свое последнее ощущение.
Нечто огромное и всесильное, — так ему казалось, хотя абсолютной уверенности в этом Лутарг не имел.
— Надо было подождать, — не желал сдаваться Сальмир.
— Чего? Он не сможет сдерживать его, пока не раскроет для себя всю его мощь! — Антаргин поднялся.
— Пара дней ничего не решили бы.
— Это ты так думаешь, а он не согласится с тобой.
— Эй, я тоже здесь!
Лутарг вскочил на ноги, и встал между препирающимися друзьями.
Как ни странно, но он больше не чувствовал усталым. Скорее наоборот — полным сил. Это было странно.
— Может, меня спросите?
Его вмешательство возымело действие. Спорщики замолчали.