Вой лишенного или Разорвать кольцо судьбы

— Вот и договорились. Сразу видно — одно целое, — чуть слышно проворчал Сальмир, смерив их обоих взглядом.

— Не завидуй. Я же не виноват, что ты с младшей разобраться не в состоянии, — со смешком парировал Антаргин.

— Мог бы и надавить, как самый старший из всех, — не остался в долгу Сальмир.

— Твоя сестра, сам и разбирайся.

Лутарг в эту шуточную перепалку встревать не стал, но был благодарен. Она позволила ему собраться и окончательно справиться с собой.

— Идемте, — Перворожденный толкнул дверцу, и она без единого звука распахнулась.

— Уверен? — спросил калерат, и в его глазах Лутарг увидел сомнение.

— Абсолютно. Мы это уже обсуждали, — отрезал Антаргин.

— Как скажешь.

По узкой лестнице, устремляющейся вниз, мужчины спускались в полном молчании. Лутарг, замыкая процессию, размышлял над тем, что услышал. Неуверенность Сальмира и убежденность отца пробудили в молодом человеке любопытство. Он задавался вопросом, куда они ведут его, но где-то в нем самом подспудно теплилось знание — к Риане.

Вот только колебания собирателя тел на этом фоне рождали в Лутарге неуверенность. Неужели она может не принять его?

Лестница завела их в тупик, оборвавшись возле сплошной стены, выложенной из больших ровно отесанных камней. Перворожденный первым приложил левую руку к гладкой поверхности. Сальмир последовал его примеру.

— Подойди, — позвал сына Антаргин, приглашая его присоединиться.

Лутарг неуверенно коснулся рукой камня, и вместо ожидаемой прохлады почувствовал приятное, согревающее тепло.

— Будет жечь. Не волнуйся и ничему не удивляйся, — посоветовал молодому человеку калерат, бросив еще один хмурый взгляд на Перворожденного, что Лутаргу уже порядком надоело.

Такое ощущение, что эти двое все время оспаривают мнения друг друга. Только непонятно почему?

А на счет не удивляться, Лутарг сказал себе, что попробует, хоть это и представлялось ему невыполнимым. Слишком много неясного и неожиданного происходило вокруг него, чтобы реагировать спокойно.

Сальмир оказался прав. Стена под его ладонью постепенно начала накаляться, пока не стала обжигающе горячей, а желание отдернуть руку почти непереносимым.

Но он терпел, наблюдая за сосредоточенными лицами стоящих рядом мужчин, пока не почувствовал это…

Взрыв. Все в нем взорвалось, словно что-то лопнуло внутри, разлетевшись на множество разрозненных осколков, которые затянуло в свирепствующий вихрь.

Даже спустя долгое время, молодой человек не смог объяснить себе, что именно почувствовал в тот момент. Этого нельзя было выразить словами, невозможно передать.

А потом он просто собрался. Как и во что, Лутарг не знал, но стал ощущать себя целым. Собой, и в тоже время не только собой. Будто его вдруг стало слишком много.

Он не видел своего тела, не ощущал его, не чувствовал биение сердца, но он был.

А затем молодой человек увидел ее. Нет. Не увидел. Почувствовал. Заметил в беспорядочном движении светящихся частиц, наполняющих пространство вокруг него, в каждой маленькой точке, что вспыхивала перед глазами, отражая ее великолепие.

— Лучше, гораздо лучше, — прозвучал голос в самой сердцевине его существа.

И этот голос был божественен. Он переливался в нем, лаская, оплетая и обволакивая каждую клеточку, наполняя ее теплом и незнакомой доселе негой.

— Рада вновь видеть тебя сильным, Рьястор. Аторекту, Тагьери никогда тебе не подчинится. Забудь об этом. Она никогда не должна была стать своей сестрой.

Лутаргу показалось, что она смеется.

— Приветствую тебя Тар… Лутарг.

Теперь в ее голосе была нежность.

Частицы закрутились в небольшом вихре, и на мгновенье молодой человек увидел в их сиянии очертания стройного женского тела.

— Да, помоги мне.

— Как? — сам не понимая почему, но Лутарг был уверен, что Риана просила именно его.

— Собери меня. Хочу побыть собой. Устала.

Вздох грусти пронзил его насквозь. Не зная, что делает, Лутарг двинулся к ней навстречу, мечтая избавить от печали. Готовый поделиться всем, что имеет.

Но, по мере приближения, с каждым следующим шагом, он переставал быть собой, он становился рьястором, отдающим свою силу матери, растворялся в его чистой энергии, окончательно теряя человеческую часть себя.

Он превращался в истинного вечного духа, и это было восхитительно.

* * *

— Я тебя предупреждал, — услышал Лутарг высказывание Сальмира, когда сознание его прояснилось, и молодой человек смог открыть глаза.

Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, а рядом с ним, опустившись на одно колено, стоял отец.

— Ты в порядке? — с беспокойством в голосе спросил Антаргин, выпустив запястье Лутарга, на котором до этого пытался нащупать пульс.

— Вроде, — ответил молодой человек, тряхнув головой, чтобы прогнать остатки дурмана. — Что это было?

Интересуясь, Лутарг попутно мысленно ругал себя. Его порядком нервировали эти постоянные провалы в бессознательное состояние с частичной потерей памяти, словно он был не закаленным мужчиной, а изнеженной девой чуть что не так падающей в обморок. Раньше он не был подвержен подобной слабости.

— Я говорил, что он не готов, — вновь встрял Сальмир.

— Прекрати уже! — осадил калерата Перворожденный, послав тому предостерегающий взгляд. — Я позволил тебе слиться с рьястором полностью, и это несколько выбивает из колеи, — ответил Антаргин сыну.

— Несколько? — недоверчиво проворчал Лутарг, пытаясь восстановить в памяти свое последнее ощущение.

Нечто огромное и всесильное, — так ему казалось, хотя абсолютной уверенности в этом Лутарг не имел.

— Надо было подождать, — не желал сдаваться Сальмир.

— Чего? Он не сможет сдерживать его, пока не раскроет для себя всю его мощь! — Антаргин поднялся.

— Пара дней ничего не решили бы.

— Это ты так думаешь, а он не согласится с тобой.

— Эй, я тоже здесь!

Лутарг вскочил на ноги, и встал между препирающимися друзьями.

Как ни странно, но он больше не чувствовал усталым. Скорее наоборот — полным сил. Это было странно.

— Может, меня спросите?

Его вмешательство возымело действие. Спорщики замолчали.