Война 2011. Против НАТО.
Шрифт:
– Так может…
– Нет, сюда не проводи. В этот наш лагерный бардак. Сейчас сам выйду.
Беда заправил рубашку в джинсы. Всем им гораздо больше, в плане морально-временного соответствия, подошел бы военный камуфляж, однако они партизанили в городской черте, а здесь лучшей маскировкой являлось как раз гражданское платье.
Миновав две пустые комнаты – места в заброшенной стройке было сколько угодно – и оказавшись в «приемной», Беда сходу узнал «даму». По внешнему виду ее каноны, наверное, действительно совпадали c той самой генетически выверенной классификацией, однако в силу давнего знакомства вид
– Не ожидал, Наталья Викторовна. В смысле, не ожидал вас здесь увидеть. Что-то слу… В смысле, со Змеем? То есть, с Лёней?
– Здрасьте, Дмитрий Гаврилович. Нет, с Леонидом Матвеевичем все в норме, объявился, наконец.
– Ага, – констатировал Беда, умиротворяясь, ибо действительно после первичной паузы неприятия нетерпимой им женушки друга, сразу же не в шутку забеспокоился о его судьбе. – Выпустили, значит, менты? Или, что ли, сбе…
– Выпустили, выпустили, – кивнула Яровицкая. – Тоже благородный – его давно уж… а он ни позвонить, ни… А, что с вас всех…. Объявился вот.
– Ага, – снова согласился Беда, ибо действительно получалось поубавить вопросы, просто внимая потоку обрывочных фраз, одновременно производя дешифрацию. Однако как назло именно сейчас зависла пауза. Требовалось заполнять.
– Объявился, значит, – направил Беда. – А сам… Он где-то рядом или… Нездоров, что ли?
– Здоров, здоров, – съязвила Яровицкая. – Кто б обо мне так обеспокоился? Прусь тут через полгорода…
– Действительно, такой представительной даме, как вы, сейчас не очень безопасно, – сразу же нашелся Беда. – Тут, знаете, различные слухи ходят и…
– Что женщин воруют, да? А я, для вашего товарища Яровицкого, кто? Я разве женщина? Я – жена! Ее можно и на посылки и…
– Понятно, – кивнул Беда. – Ну, вы просто героическая женщина. Муж попросил и…
– Да уж, партизанка-подпольщица, Космодемьянская Зоя! – Беде подумалась, что сейчас маска слащавой приторности с гостьи окончательно спадет и сменится неприкрытой холодной яростью. Требовалось скорее разрешать ситуацию, а то тайна ее прибытия так и останется загадкой.
– А вы знали, что я здесь, да, Наталья Викторовна? – крутнул он колесо разговора несколько на обочину.
– Ну, раз тут Тигран Григорьевич, то уж нетрудно догадаться, что и остальные… Да, он захаживал как-то. Еще до того, как ваш мальчик забегал, – отчеканила она на незаданный вопрос Дмитрия. – А Тигран Григорьевич оставил адресочек «на всякий пожарный». Как чувствовал…
«Мне не сказал, вот же Тигран. Нарушитель режима», – скривился про себя Беда.
– Короче, Дмитрий Гаврилович, вы ему оба зачем-то в край нужны, соскучился больше чем за женой родимой. Будет ждать вас сегодня в семнадцать, или если что – завтра в двенадцать…
«Учитывает неясность с общественным транспортом, вот же Змей» – умилился Беда.
– На том месте, где вы обычно. Вот так и сказал: «на том месте, где вы обычно»! – пояснила Яровицкая, начиная белеть от злости. – Интересно, что «обычно-то»? Проституток снимаете, что ли?
– Ну что вы, в самом деле, Наталья Викторовна? Мы ж – порядочные люди. Муж ваш – человек серьезный, уважаемый. Видите, его даже милиция отпустила в такое время.
– Ага, отпустила. Так отпустила, что жену через весь Донецк посылает в какие-то развалины, неизвестно к кому. А если…
Может специально? Вдруг не вернусь уже?– Ну что вы, Наташа, у вас ведь сын… В общем…
– Во! Сын! – гостья свирепела на глазах. – Хоть бы о дитяти подумал, прежде чем снова ввязываться в какие-то аферы. И хоть бы денежные! А то снова за так! Для службы Родине! Или даже не Родине. У нас, кто ей служит, тот вообще-то и с деньгами. Просто…
Этот бабский базар уже можно было пропускать мимо и не фильтровать вовсе, засоряя нейроны. Было бы неплохо вообще вздремнуть, но все же требовалось уважить даму – она ведь, так или иначе, но все же действительно прочёпала пару районов города.
Мужественно дослушав все тирады самой несчастной в мире жены, Дмитрий Беда проводил ее до засоренной лестницы, но воздержался от порыва дать ей в сопровождение Парфенюка. Не смотря на не слишком солидные габариты, разговаривала Яровицкая весьма громко. Имея рядом свободные уши, она чего доброго еще ляпнет на улице чего-нибудь настораживающее кого не надо. Весьма правильно, что Змей не выдал супруге точное место грядущей встречи. Сейчас все было как в разведке: меньше знаешь – крепче спишь.
41. Звездный час
Господи, но не дурак ли этот главный редактор, размышляет Георгий Полеводов восседая за столом. Какого кренделя он должен потеть над какой-то заметочкой о празднованье по случаю открытия очередного дома терпимос… в смысле, сауны, когда у него на камере… Он отводит давно уже не видящий экрана взгляд в сторону от потрепанного жизнью редакционного компьютера. Наклоняется под стол, к своей сумке, достает видеотехнику. В некоторой растерянности вспоминает, что забыл в машине лэптоп. Может даже на сиденье. А вдруг какие-нибудь проходимцы вскроют дверь и упрут? Говорят, в некоторых странах, даже не наказывают, если кто-то крадет ценности, разложенные как бы для приманки. Нечего, мол, наглеть. Знаете, господа хорошие, но определенный процент людей, вот-такой-то конкретно, все еще живет впроголодь? Надо учитывать психологию… Это явно в каких-то небывалых странах волшебной демократии, не у нас. Тут, правда, еще демократичней: вообще искать не будут.
Надо бы сходить, занести в офис. Но черт! У главреда, как всегда, словно ему совершенно нечем заняться, двери нараспашку. То есть, подняв голову от бумаг, он запросто видит весь коридор. Ехидные подначки – «А куда это вы, господин Полеводов, снова в рабочее-то время» – не прельщают. Ладно, никуда не денется тот лэптоп. Георгий перематывает изображение в камере на начало. Вспоминает о наушниках. Снова роется в сумяре. В сумке вавилонское столпотворение в мире неодушевленных предметов. Микро-наушники там требуется разыскивать год. А, ладно!
Он включает воспроизведение. В конце-концов, что там слушать. Ах да, того дядю в летном костюме, что шпарил английскою мовою. Надо будет подогнать Славику послушать. Он все ж закончил по «инъязу». Вдруг будет чего ценное. В конце-концов, надо убедиться, правильна ли догадка о аэродроме отправки.
В процессе просмотра он втягивается в происходящее. Ничего удивительного, ведь он же сам и снимал. В момент, когда беззвучная очередь разделывает девушек, Георгий вздрагивает, выплывает из переживания в реальность редакционного офиса. О, в коридоре какой-то шум-гам.