Война Братьев

По городу разносился звон полночного колокола. Слуги, должно быть, уже убирали в пиршественном дворе и устраивали на ночлег гостей, которые были не в состоянии добраться до своих покоев. Урза и Кайла покинули пир вместе. Мишра и его люди исполнили последний танец, после чего повелитель приказал им отправляться в лагерь, а он сам и Ашнод остались ночевать во дворце.

После разговора с Ашнод Тавнос больше не пил набиза. Однако кроме набиза подавали и кофе, густой, похожий на сироп. Смесь набиза и кофе не слишком понравилась его желудку, подмастерье чувствовал себя неважно.

Перед входом в коридор, который вел к комнатам для гостей, Тавнос остановился, а затем направился в «голубятню», в другой конец дворца. Было чуть позже полуночи. Урза еще не спит, он сможет подсказать Тавносу, на что именно следует обратить внимание при осмотре железного чудовища.

У дверей «голубятни» подмастерье увидел нечто неожиданное – из «голубятни» пятясь выходила Кайла. Она тихо закрыла дверь. Тавнос напугал ее – она вздрогнула, обернулась и поднесла палец к губам.

– Он отдыхает, – прошептала она.

– Рановато для него, – ответил Тавнос.

– День был долог, – сказала Кайла, – и для него это был хороший день.

– Верно, – сказал Тавнос. – Кажется, они с братом нашли друг с другом общий язык.

Кайла отбросила назойливую прядь волос, улыбнулась.

– Вот-вот, – сказала она. – Во всяком случае, не думаю, что его стоит сейчас беспокоить.

Тавнос кивнул, вдруг вспомнив, что держит кувшин с вином. К счастью, Кайла не обратила на это внимания. На всякий случай он спрятал кувшин за спину и сказал:

– Хотел спросить про, г-м-м-м, про тот ваш разговор…

Кайла пожала плечами и повернулась, собираясь уходить.

– Мы поговорили. Разговор был долгий и обстоятельный.

– И что он сказал? – спросил Тавнос. Кайла замялась, затем ответила:

– Он не сказал «нет».

Тавнос понимающе кивнул.

– Что же, неплохое начало.

– Верно, неплохое начало, – согласилась Кайла. – А теперь, мне кажется, нам пора расходиться.

Тавнос покраснел. Разумеется, королева заметила кувшин и решила, что у него свидание. Завтра он все расскажет ей – куда ходил и что выяснил. Он поклонился и зашагал в сторону гостевых комнат.

Под покои для гостей отвели целое крыло кроогского дворца. Ашнод и ее хозяина разместили на разных этажах, предоставив каждому обширные апартаменты. Им были приданы и слуги, отличавшиеся очень тонким слухом и умением молчать, и отряд верных принцу охранников. Фалладжи было позволено держать при себе собственных телохранителей – при условии, что последние тоже будут под присмотром. После второй ночи во дворце Мишра отослал своих телохранителей – в знак того, что доверяет хозяевам.

Все было организовано в высшей степени по-кроогски – все гости, а особенно Мишра, находились под постоянным наблюдением. Тавнос решил, что если Главный изобретатель и не знает чего-то о происходящем в стане своего брата, это, видимо, не столь важно.

Охранники взяли «на караул» и пропустили его. Тавнос постучал, незапертая дверь открылась.

Ашнод сидела за столом и собирала прикрепленный к ее деревянному посоху череп животного, опутанный проводами. Когда Тавнос вошел, она подняла руку.

– Постой, один момент, – сказала она, продергивая очередной провод через ноздри черепа. – Отлично. Дело сделано. – После чего внимательно посмотрела на Тавноса.

В ее глазах мерцал странный, знакомый Тавносу огонек. Подмастерье не раз видел его в глазах Урзы, когда тот работал над новым изобретением.

– Это одна из моих игрушек, развлечение, – сказала рыжеволосая женщина, отложив посох в сторону.

Тавнос оглядел предмет, отметив, как хорошо череп сидит на древке.

– Могу ли я помочь? – предложил он.

Ашнод покачала головой:

– Ни к чему, это просто игрушка, чтобы руки занять. – Тут ее глаза снова вспыхнули. – О, да ты принес вино! Отлично, а я добуду бокалы! Мы выпьем немного, а потом отправимся к дракону!

Тавнос поставил кувшин на стол и присел на скамью.

– Надеюсь, я не очень поздно.

– Нет, совсем нет, – сказала Ашнод, демонстрируя подмастерью пару медных кубков. – Я привыкла жить, как Мишра. А он встает рано и ложится очень-очень поздно.

– Главный изобретатель такой же, – сказал Тавнос, наливая вино. – Я научился спать на ходу.

Ашнод подняла кубок.

– Нет, я не умею так. Но этот густой кофе, который варят в пустыне – фалладжи называют его «сандук», – будит меня лучше рассвета. Мне хватает одной чашки, и я целые сутки не сплю. Правда, потом падаю с ног и сплю как убитая.

Тавнос мысленно присвистнул и почесал затылок. За ужином он выпил не меньше четырех чашек кофе. Ашнод подняла кубок выше.

– Тост! За наших безумцев-учителей!

Тавнос тряхнул головой:

– Безумцев?

Ашнод опустила кубок.

– Тогда за Мишру и Урзу? – предложила она.

– За братьев-изобретателей, – ответил Тавнос и чокнулся с Ашнод. Оба пригубили вино. Тавнос никогда особенно не ценил ни вкус, ни запах белого вина, но после пира, где, казалось, подавали перец и смолу, глоток вина освежал и успокаивал.

Ашнод уселась на скамье напротив подмастерья.

– Так ты не считаешь наших учителей безумцами?

– Порой на них нисходит божественное вдохновение, – сказал Тавнос. – Но это не безумие.

– Не чересчур ли тонкое различие? – парировала Ашнод. – Разве нам дано знать, что их ведет – божественное вдохновение или их собственное безумие?

Тавнос пожал плечами:

– Я считаю, что он вправе поступать так, как считает нужным, и не советоваться со мной.

– Гм-м! – сказала Ашнод. – А я думала, обычай требует, чтобы подмастерья были недовольны своими учителями. Я слышала, ты мастерил игрушки. Разве тогда ты не злился на своего учителя?

– Главный игрушечных дел мастер в Джорилине был мой дядя, так что я никогда… – сказал Тавнос и осекся – Ашнод громко расхохоталась. Однако она поняла, что Тавнос обижен ее смехом, и спросила:

– Так, значит, твой первый учитель – твой дядя, а твой нынешний учитель?..

Тавнос снова пожал плечами.

– Мой нынешний учитель – Урза. Может, и есть на свете человек, который знает больше, чем он, но я с ним не знаком.

Ашнод взглянула Тавносу прямо в глаза и спросила низким голосом: