Война Евы

Улыбку облегчения. Улыбку благодарности. Улыбку тихой уверенности в том, что всё, наконец, встанет на свои места. Всё будет хорошо.

Уже очень скоро…

Спустя пару часов…

– Я рядом с твоим домом. Впусти меня.

Удивленная, всё же отвожу сотовый от лица и смотрю на входящий вызов. Глеб?..

– А что с голосом?
– не менее удивленно уточняю, поднимаясь с кровати и отодвигая в сторону заснувший макбук.

– Я немного выпил.

Вот, это новости! А я думала, что он не пьёт…

Иду в прихожую, стараясь в темноте не задеть мебель, открываю дверь квартиры, потом вспоминаю, что дверь подъезда всё также закрыта… надеваю обувь и спускаюсь вниз.

Глеб действительно стоит около своей машины, напротив наших окон.

– Ты вёл пьяный?
– изумленно спрашиваю.

– Нет, вызвал трезвого водителя, - мужчина подаёт знак кому-то, находящемуся за рулём, и иномарка медленно уезжает со двора.

– Ты же не любишь алкоголь, - замечаю, когда Глеб кладёт одну руку на моё плечо для равновесия.

– Я его избегаю, - парирует тот.

– А сейчас что изменилось?
– уточняю, входя в подъезд.

– Мне нужно было выпить…

Никак не комментирую. Да, и что тут можно сказать?.. Такой развернутый ответ требует серьёзного осмысления.

– Раньше я не пил, потому что у этого были определённые последствия, - произносит Глеб, поднимаясь вместе со мной по ступенькам.

– А теперь?..
– открываю дверь квартиры и завожу его внутрь.

– Я пришёл к тебе, - взглянув на меня неожиданно осознанным взглядом, произносит Глеб.

– И?..
– не понимаю, что за вывод я должна из этого сделать.

– Для того, чтобы понять меня, нужно знать хоть немного о моём прошлом, - усмехается мужчина и снимает пальто; затем осматривает гостиную (точнее то, что можно было разглядеть при свете луны), - Я у тебя дома.

– Надеюсь, тебе понравится ненавязчивый дизайн гостиной. Лично я в восторге от текстуры ткани на обивке дивана, - протягиваю не без сарказма; нащупываю его руку и веду на кухню, где, наконец, включаю свет, - я заварю тебе зелёный чай.

– Лучше кофе, - останавливает меня Глеб, - И покрепче.

Никак не комментирую, но исполняю.

– Этот человек… с которым ты встречался… он так повлиял на тебя?
– уточняю аккуратно.

– Не он… точнее, не столько он, сколько… это сложно, - в итоге сдаётся Глеб.

– Ты меня пугаешь, - признаюсь, нахмурившись, - что он такого должен был тебе сказать, что ты напился и расклеился?

– Я не расклеился. Я, наконец, собрался по частям, - принимая от меня кружку кофе, парирует Глеб спокойно.

– Поясни, - сажусь напротив него, притягиваю к себе свою порцию горького напитка.

– Здесь, в этом городе, рядом с тобой… я, наконец, собрался воедино. И успокоился. Признаюсь честно, возвращаться мне совсем не хочется.

– Ты собираешься куда-то вернуться? Ты уедешь из города?
– тут же напряженно уточняю.

– Я должен… вернуть своё имя. Я прятался слишком долго.

– Что значит «прятался»?
– напрягаюсь ещё больше.

– Твоя мать должна была тебя предупредить… уверен, она так и сделала… я выяснил кое-что о твоей семье до того, как мы начали спать друг с другом.

– Глеб, это грубо.

– Прости, - мужчина трёт лицо руками, и я впервые вижу его таким… беззащитным.

– Моя мама действительно предупредила меня о тебе. Сказала, что ты можешь быть опасен. И что ты - не тот, за кого себя выдаешь, - к слову, с тех пор она так мне и не перезвонила... полагаю, Глеб имеет к этому какое-то отношение; даже не "какое-то", а прямое; поджимаю губы и поднимаю взгляд на мужчину, - Но потом ты сказал мне дождаться твоего ответа… и я поняла, что у тебя были причины скрывать своё прошлое. И я ждала. Так понимаю, сейчас тот самый день?

– Всё верно. Меня нашли… в тот момент, когда я пробивал путь для одного человека… не уверен, что стоит говорить об этом сейчас…

– Ты сделал так, что Сева уехал в Англию, - произношу ровно.

И ловлю на себе удивленный взгляд мужчины.

– Как ты это поняла?

– Он мешал тебе. А потом резко получил возможность уехать из страны на целых два месяца. Я не верю в сказки, поэтому предположила в этом чей-то умысел.

– Ты умная женщина, - усмехается Глеб.

– А тебя я охарактеризовать не могу, - признаюсь негромко, - до сих пор. Ты загадка, Глеб Волжин.

– Я не Глеб Волжин. Моя фамилия - Бондарёв.

Молчу, глядя в его глаза.

– А вот это стало сюрпризом, - произношу сосредоточенно.

– Ты слышала обо мне?
– уточняет Глеб.

– Твою фамилию слышала. Она периодически мелькает в деловых журналах.

– Это фамилия отца. Обо мне ничего не слышно почти два года.

– Потому что ты был здесь. Под чужой фамилией… - протягиваю напряженно, - а так вообще можно? Это разве не запрещено законом?

– Закон работает на тех, у кого есть деньги. Неужели ты не знала?
– холодная усмешка на губах мужчины меня пугает.

– У тебя много денег?

– Достаточно для того, чтобы не думать об этом, - спокойно отвечает Глеб.

– Что случилось? Почему ты исчез и сменил имя?
– всматриваюсь в его лицо, - Ты попал в какую-то нехорошую историю, о которых говорят по телевизору?

– Я никогда не марал руки в грязи. Мой бизнес… к нему нельзя придраться. В этом вопросе я принципиален, - ровным голосом произносит Глеб.

– Тогда в чём дело?

– Я… меня занесло, - неожиданно признается мужчина, отводя взгляд, - я вёл себя очень некрасиво, полагая, что имею право распоряжаться чужими жизнями.

– Это не самое простое признание, - признаю, опуская глаза.

– Верно. Мне пришлось много всего переосмыслить после побега. В том числе и отношение к самому себе.

– Как это было? Как ты сбежал из такой крупной компании? Как вообще можно сбежать из большого бизнеса?..

– Я подстроил собственную смерть.