Война и любовь
Шрифт:
– Я всё могу брать? Ты разрешаешь? Мне и белье понадобится.
– Белье в комоде. Обувь и куртки в прихожей.
Наталья расстегнула блузку, обнажив живот, спохватилась, свела руки и строго посмотрела на него. Мешков вышел из комнаты и прикрыл дверь. Он не видел, как она переодевается, но прислушивался и невольно домысливал.
Вот Наталья уже без блузки. Расстегивает ремень, на пол падают мокрые брюки. Она перешагивает через них, выдвигает ящик комода. Пальцы перебирают белье, шуршит вскрываемый пакет – нашла новое. Он даже знает какое. Интимное,
За дверью едва слышно переступают босые ноги. Наталья избавляется от мокрого белья, надевает новое. Тишина. Она рассматривает себя и смущается. Смущение длится недолго. Наталья мерит обтягивающие джинсы. Ввинчивается попой, затягивает ремень. Подбирает блузку, смотрится в зеркало. Что-то не устраивает. Энергично двигаются вешалки, она переодевается несколько раз.
Наконец Наташа вышла к нему в широких брюках и свободном джемпере. В руках стопка одежды:
– Я бы это тоже взяла. На время, пока новое не куплю.
– Конечно, – выдохнул Олег.
Воображение еще не отпустило его. Он знал этот джемпер с широким воротом. Если его потянуть вниз, обнажится плечо. Он так и сделал, шагнув к ней. Глаза затуманились от нахлынувших чувств.
– Натаха, оставайся. Я же один.
Она дернула плечом и джемпер прикрыл обнаженную ключицу.
– Раньше надо было, Мешков. Ты три месяца пил!
Не в бровь, а в глаз! Он действительно крепко запил после гибели жены и сына. Корил себя в их смерти – зачем он выжил! – и глушил душевную боль водкой. Начальник вошел в положение, прикрывал прогулы, ждал.
А Наталья? Кажется приходила, как многие, с соболезнованием. Он видеть никого не хотел. В башке вертелась жуткая картина смятых тел, боль, водка, похмелье – и так по кругу.
Протрезвел Мешков 24 февраля 2022 года. Проснулся от волнообразного гула мощных моторов. Через город нескончаемой колонной шла военная техника с литерой Z на бортах. Майор полиции припал к банке с рассолом, сунул голову под струю холодной воды, вышвырнул пустые бутылки на помойку и отправился на службу.
Олег так и стоял вплотную к Наталье. Она выставила руку, как упор, чтобы до него дошел смысл сказанного. И повторила:
– У меня жених. Свадьба!
– Живи в отдельной комнате. Я буду как друг.
– Мешков, ты сам-то веришь?
– Аргумент ребром, – вынужден был признать Олег.
Неловкая пауза рассыпалась о телефонный звонок. Мешкову звонил подполковник Черкасов:
– Олег, я Кошелевой не могу дозвониться. Ты был у ее дома? Что с ней?
– Ее телефон промок. А Кошелева в норме. Квартиру разнесло раньше, чем она пришла.
– Фу! Хоть это. Надо как-то о ней позаботиться.
– Я уже.
– Что уже? Ты заботу с озабоченностью не путай, – насторожился начальник. – У Кошелевой свадьба!
– Откуда знаете?
– Пригласила.
– А меня нет.
– А нечего тебе там делать.
В дверь позвонили.
– Погодьте, Сан Саныч, – извинился Мешков и прикрыл трубку.
Открыв дверь,
он ощутил дух вареной картошки, острый запах чеснока и отступил под напором Тамары Егоровны Чмыхиной. Соседка шла напролом, вооружившись кастрюлей, которую прикрывала тарелка с солеными огурцами и дольками маринованного чеснока.– Я загодя картоху сварила. Под рушником томила. Еще горячая. Для тебя закатку с огирками открыла. А це чеснок – он от всех болезней.
– Спасибо, Тамара Егоровна.
Энергичная соседка уже оттеснила хозяина квартиры и, прищурившись, рассматривала гостью.
– Олег Мыколаевич, да ты не один. А я гадаю, кого наш майор осчастливил. Уже в домашнем и волосья мокрые.
– Вы шо болтаете, раз видели. Мы только приехали!
– Мужское дело нехитрое и недолгое, ежели приспичит.
– Типун вам на язык, Тамара Егоровна! Старший лейтенант Кошелева кров потеряла и одежи лишилась.
– Добро. Тебе давно пора бабу.
– Она не баба, а сотрудник полиции! К теще ее везу! Так и озвучьте для любопытного населения.
– Якой ты злой, пока голодный. – Чмыхина поставила кастрюлю на кухонный стол. – Ты кушай, Олег Мыколаевич. И бабу свою покорми. Дюже худющая. Я позже загляну, за внука спрошу: когда его отпустят?
– Ни шо с Денисом не станет. Ему для пользы у нас посидеть. Набедокурил!
Мешков выпроводил соседку, а в телефоне еже зудел подполковник:
– Майор, доложи обстановку! Я слышу какой-то скандал.
– То соседка балагурила. Денис Чмыхин ее внук. Пацан написал, где взял пистолет?
– Нашел три рюкзака в овраге. Говорит, там всякое. Перепрятал под поваленными деревьями у бобровой плотины.
– Не брешет?
– Вот ты и проверь!
– Место указал?
– Словесное описание. Его показания я у дежурного Гамаюна для тебя оставил.
– Уже стемнело, не найдем. – Олегу не хотелось бросать Наталью.
– Завтра утром бери этого Чмыхина, поезжайте в лес, пусть покажет.
Пока Олег говорил с начальником, Наталья разложила еду по тарелкам. Вареный картофель был порезан на половинки, присыпан зеленью и лоснился от масла.
– Заботливая у тебя соседка, – похвалила Кошелева.
– Ей бы в разведке работать. – Мешков сел за стол, подцепил вилкой картошку.
Наталья села напротив, кольнула взглядом:
– Жены у майора Мешкова нет, а теща имеется.
– Галина Матвеевна Луценко. У нее дом большой. Поживешь там до свадьбы, чтобы злые языки спину не чесали.
– Она пустит?
– За взятку. Мешок собачьего корма по пути куплю.
– Любит собак?
– Детей любит. Она врач-педиатр из детского санатория. Санаторий прикрыли, граждане утикали, а собак выпустили на улицу. Раньше у Галины Матвеевны один Тарзан хвостом вилял, а теперь свора в курятнике прописалась.
– С курицами?
– На суп пошли. Спасая одних, жертвуешь другими.
– Это неправильно!
Олег посмотрел в изумрудные глаза Натальи:
– А ты всегда поступаешь правильно? Уверена?