Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока

Главным признанием могущества македонской фаланги было перенимание этого открытия противниками македонян, в частности Спартой [62] . Фундаментальное открытие – в данном случае новое оружие – дает его обладателям решающее преимущество, и, чтобы устоять перед их натиском, окружающие народы вынуждены поспешно перенимать это оружие. Именно это обстоятельство – перенимание оружия противника – является свидетельством фундаментального характера данной военной инновации. Вместе с тем это перенимание является главной составляющей механизма диффузии: вслед за перениманием нового оружия перенимается тактика его использования и военная организация, которая часто является частью социальной организации (например, система клерухий или поместная система). В большинстве случаев перенимаются и сопровождающие фундаментальное открытие культурные элементы, такие как политические институты, одежда, обычаи и т. д., но формально это перенимание уже не является необходимым, и глубина этих заимствований свидетельствует о силе того давления, которое оказывает на соседей народ-первооткрыватель. Перед волной завоеваний движется волна диффузии; заимствуя новые культурные элементы, окружающие народы присоединяются к новому культурному кругу.

62

Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. III. М., 1964. C. 93.

На дальних рубежах культурного круга заимствование может ограничиваться перенесением одного, главного, культурного элемента. В случае когда через множество посредников заимствуется лишь идея фундаментального открытия, например идея земледелия, установить факт диффузии археологически невозможно. Это привело, в частности, к тому, что многие археологи и этнографы придерживаются теории о самопроизвольной, независимой доместикации растений в различных культурных центрах [63] . При этом не учитывается то обстоятельство, что, как отмечалось выше, процесс диффузии идеи был относительно быстротечным. Например, диффузия металлургии железа с Ближнего Востока в Китай заняла около 200-300 лет, притом что речь идет о переносе не просто идеи, но сложного технологического процесса, подразумевающего перенимание технических навыков. По аналогии можно утверждать, что даже отдаленные племена Евразии должны были узнать о возможности доместикации растений через какие-нибудь два-три-четыре столетия, и времени на «самостоятельное» фундаментальное открытие было отпущено очень мало.

63

См., например: История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины. М.,1986. С. 248-264.

Таким образом, культурно-историческая школа представляет историю как динамичную картину распространения культурных кругов, порождаемых происходящими в разных странах фундаментальными открытиями. История отдельной страны в рамках этой концепции может быть представлена как история адаптации к набегающим с разных сторон культурным кругам, как история трансформации общества под воздействием внешних факторов, таких как нашествие, военная угроза или культурное влияние могущественных соседей. В исторической науке такие трансформации применительно к конкретным случаям обозначаются как эллинизация, романизация, исламизация, вестернизация и т. д.

Для темы нашего исследования чрезвычайно важно то обстоятельство, что трансформация общества под воздействием диффузионной волны представляет собой трансформацию структуры «государство – элита – народ» и сопровождается перераспределением ресурсов в рамках этой структуры. Таким образом, некоторые трансформации структуры, необъяснимые с позиций демографически-структурной теории, могут быть объяснены через внешние диффузионные влияния.

Созданная почти столетие назад, теория культурных кругов прошла длительный путь развития; одно время она подвергалась критике, но затем авторитет теории был в целом восстановлен, и она до сих пор эффективно применяется как в археологии и этнографии, так и в исторической науке. Огромный вклад в распространение теории диффузионизма в отечественной науке принадлежит фундаментальным работам одного из ведущих российских востоковедов Л. С. Васильева [64] . В настоящее время регулярно проводятся конференции, посвященные анализу процесса диффузии – прежде всего в области вооружения – на обширных пространствах Евразии [65] .

64

См.: Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайской цивилизации. М. 1976.

65

См., например: Борисенко, А. Ю.; Худяков, Ю. С. Оружие и защитное вооружение как индикатор культурного обмена степей и античного мира // Восток = Oriens, 2004. № 3. С. 155-157.

Классическим изложением истории человечества с позиций диффузионизма является известная монография Уильяма Мак-Нила «Восхождение Запада» [66] . Важно отметить, что У Мак-Нил говорит о тех же военно-технических открытиях, что и М. Робертс: об изобретении боевой колесницы в середине II тысячелетия до н. э., о появлении стремян в IV в. н. э. и т. д., – и описывает вызванные этими военными революциями последствия и распространение порожденных ими волн завоеваний. Однако в «Восхождении Запада» У Мак-Нил уделяет основное внимание процессу распространения инноваций и не объясняет, почему те или иные открытия в военной или производственной сфере повлекли определенные изменения в сфере социальной и политической. В более поздней монографии, «Стремление к мощи» [67] , У Мак-Нил касается этого вопроса более подробно, описывая военную революцию XVI – XVII вв. и ссылаясь на исследования М. Робертса, Г Паркера и других теоретиков военной революции. Таким образом, мы видим, что диффузионизм в версии У Мак-Нила включает в себя теорию военной революции. Более того, при рассмотрении социально-экономических кризисов XVII и конца XVIII вв. У. Мак-Нил использует элементы неомальтузианского подхода и ссылается на Ф. Броделя [68] . Хотя этому сюжету в книге У Мак-Нила посвящено лишь несколько страниц, он имеет принципиальное значение, так как содержит идею анализа исторического процесса как результата взаимодействия демографического и технического факторов и, соответственно, идею теоретического синтеза неомальтузианства и диффузионизма. Идея совместного использования демографически-структурной теории и теории военной революции – в приложении к конкретному случаю, истории России XVI в. – высказывалась также известным американским историком Ч. Даннингом [69] .

66

McNeill W. The rise of the West: a history of the human community. New York, 1963. Русский перевод: Мак-Нил У Восхождение Запада. История человеческого сообщества. Киев – Москва, 2003.

67

McNeill W. The pursuit of power : technology, armed force, and society since A. D. 1000. Oxford, 1983.

68

Ibid. P. 102, 143.

69

Dunning Ch. The Preconditions of Modern Russia’s First Civil War // Russian History. 1998. Vol. 25, Nos. 1-2. P. 123-125.

Таким образом, мы можем говорить о становлении новой концепции развития человеческого общества. В этой концепции внутреннее развитие описывается с помощью демографически-структурной теории, однако на демографические циклы иногда накладываются волны завоеваний, порожденных совершенными в той или иной стране фундаментальными открытиями. За этими завоеваниями следуют демографические катастрофы, социальный синтез и трансформация структуры, в ходе которой рождается новое общество и новое государство. Характеристики новой структуры «государство – элита – народ» зависят от тех исходных компонентов, которые участвуют в социальном синтезе, от того, какими были общество завоеванных и общество завоевателей. В истории Востока в роли завоевателей обычно выступали кочевники, обитатели степей Евразии, а роль покоренных народов доставалась земледельцам. Земледельцы и кочевники представляли собой два разных хозяйственных типа, их обычаи и социальные отношения определялись прежде всего различными условиями природной среды, географическим фактором. Поэтому для того, чтобы понять механизм социального синтеза, необходимо кратко проанализировать, каким образом географический фактор (вместе с другими факторами) формировал общество земледельцев и общество кочевников.

1.5. ФОРМИРОВАНИЕ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА

Доместикация растений явилась великим достижением человечества, намного расширившим его экологическую нишу, – по определению Гордона Чайлда, это была «неолитическая революция» [70] . Неолитическая революция началась в X тысячелетии до н. э. на Ближнем Востоке, в регионе, где распространены дикорастущие пшеница и ячмень и первобытные общины издавна занимались собирательством съедобных злаков. В контексте диффузионистской теории доместикация растений рассматривается как фундаментальное открытие, кардинальным образом изменившее жизнь людей. Прежде всего она имела огромные демографические последствия. По некоторым оценкам, в эпоху мезолита средняя плотность населения равнялась 0,04 чел./км², а в эпоху раннего земледелия она увеличилась до 1 чел./км² – это означает, что лишь на первом этапе неолитической революции емкость экологической ниши увеличилась в десятки раз. В отдельных областях наблюдался еще более значительный рост плотности населения: в Юго-Западном Иране с 0,1 до 2 чел./км², в Восточном Средиземноморье с 0,1 до 1,5–10 чел./км² [71] .

70

Childe V. G. Man Makes Himself. L., 1941.

71

Козинцев А. Г. Переход к земледелию и экология человека // Ранние земледельцы. Л., 1980. С. 18, 38.

Оценки археологов подтверждаются данными этнографии: в то время как у охотников и собирателей плотность населения редко превышает 0,2 чел./км², плотность населения в областях распространения переложного земледелия в Африке, Азии и Америке составляет в среднем около 9 чел./км². На следующем этапе неолитической революции, когда на смену подсечно-переложному земледелию приходят плужное земледелие и ирригация, плотность населения достигает 100 и более человек на квадратный километр [72] .

72

Там же. С. 19.

Рост численности населения наглядно проявился в увеличении размеров общин. Численность общин охотников и собирателей редко превышала 50 человек, наиболее типичной была община в два-три десятка членов. По имеющимся оценкам, средняя численность населения неолитического поселка составляла на Ближнем Востоке 100–300 человек; сходные цифры дают и этнографические источники [73] .

Образ жизни различных племен, занимавшихся подсечно-огневым земледелием, был весьма схожим. Так же как охотники, ранние земледельцы жили родовыми общинами, состоявшими из родственных семей. Мужчины все вместе расчищали участки земли, причем поскольку земля быстро истощалась, то процесс расчистки новых участков был практически постоянным; старые участки забрасывались, и община переходила на новые поля – эта система раннего земледелия называется подсечно-огневой или переложной. Расчищенные участки делили на семейные наделы, на которых хозяйствовали женщины; урожай считался собственностью семьи, но определенная его часть поступала в распоряжение рода. Важнейшие дела общины решались на сходках мужчин; вожди, как правило, пользовались лишь слабой властью и не имели привилегий. Такого рода общественные отношения имели место у индейцев Амазонии, папуасов Новой Гвинеи, даяков Калимантана, таи и сенои Суматры, ирокезов Северной Америки и многих других архаических племен [74] .

73

Козинцев А. Г. Указ. соч. С. 20.

74

Файнберг Л. А. Индейцы Бразилии. М., 1975. С. 8–10; Бутинов Н. А. Папуасы Новой Гвинеи. М., 1968. C. 116–119; Бутинов Н. А. Общинно-родовой строй мотыжных земледельцев // Ранние земледельцы. М., 1980. С. 116, 125; Марков Г. Е. История хозяйства и материальной культуры. М., 1979. С. 198–217; История первобытного общества… С. 356.

Как отмечают исследователи, ранние земледельцы сохранили свойственный охотникам общинный коллективизм и относительно равномерное распределение пищи [75] . Это было связано прежде всего с необходимостью объединения усилий всей общины для расчистки новых участков земли: при отсутствии железных орудий труда одиночка был не в состоянии справиться с этой тяжелой работой [76] .

Считается, что от начала неолитической революции до появления первых государств прошло около пяти тысяч лет. За этот период плотность населения на Ближнем Востоке возросла с 0,05-0,07 до 10 чел./км², т. е. в 150-200 раз [77] . Постепенно в некоторых общинах стала ощущаться нехватка земли, вызвавшая переход от раннего земледелия к развитому, при котором хозяйство велось на постоянных участках, а плодородие почв поддерживалось с помощью ирригации, паров и удобрений. Другим следствием нехватки земли стало расселение земледельцев на восток, в Иран и Среднюю Азию, и на запад, в Европу [78] . Это была порожденная фундаментальным открытием миграционная волна. В VII тысячелетии земледельцы появились на Балканах, в VI тысячелетии в долинах Дуная, Инда и Ганга, а к концу V тысячелетия – в Испании и Китае. Охотничьи племена, прежние обитатели этих территорий, либо истреблялись, либо вытеснялись пришельцами, либо в процессе социального синтеза перенимали их культуру.

75

Кабо В. Р. Указ. соч. С. 70; Файнберг Л. А. Указ. соч. С. 8–11; Решетов А. М. Основные хозяйственно-культурные типы ранних земледельцев // Ранние земледельцы. Л., 1980. С. 39.

76

Бахта В. М. Папуасы Новой Гвинеи: производство и общество // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1968. С. 283.

77

Массон В. М. Первые цивилизации. Л., 1989. С. 47.

78

Там же. С. 69; Козинцев А. Г. Указ. соч. С. 20.

Вслед за неолитической революцией последовало еще несколько фундаментальных культурных инноваций; к их числу относятся появление керамики (и гончарного круга), колесной повозки, металлургии бронзы и письменности. В VI тысячелетии в Месопотамии впервые стали строить плотины и рыть небольшие оросительные каналы – это означало переход к ирригационному земледелию [79] . В V тысячелетии археологи дважды отмечают резкую смену культурных традиций населения Двуречья – несомненно, в результате войн и массовых миграций [80] . Наконец, в IV тысячелетии появляются богатые гробницы знати – свидетельство происходящей социальной стратификации, появления неравенства и зарождения государства [81] .

79

История Древнего Востока… C. 68.

80

Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М., 1982. C. 121.

81

История Древнего Востока… C. 90.