Война мага. Том 3: Эндшпиль

Император не стал спрашивать, каким образом Круг Капитанов сумел подать весть, — Кер-Тинор всё равно не ответит. Есть вещи, которые Вольный не раскроет, несмотря ни на какие пытки.

— И многие из моих Вольных решили… последовать этому призыву? —. как можно спокойнее осведомился правитель Мельина.

Кер-Тинор позволил себе скупую улыбку.

— Ни один, мой Император. Мы помним, что такое слово, долг и честь. Мы связали нашу честь с Империей, вместе с Мельином падёт и она.

— Благодарю, капитан. — Император протянул Вольному руку.

Тот осторожно пожал её, склоняя голову.

— С позволения моего Императора, проследую для выполнения его поручения.

Правитель Мельина кивнул.

— Что скажешь, Тайде?

Сидевшая в седле Сеамни только развела руками.

— Козлоногие не пошли на запад. Вся их масса повалила на восток, против нас. Что это может значить?..

— Что Вольные не шибко хороши на вкус, — сумрачно пошутил Император.

— Если бы… — не улыбнулась Сеамни. — Скорее всего только мы, Империя, им и угрожаем. Только мы можем дать им отпор. И козлоногие об этом прекрасно осведомлены. Дело за малым — осталось только найти… — Она осеклась и замолчала.

Конный авангард остановился, пропуская легионную пехоту. Когорта за когортой, стальная река текла обратно, к столице, текла без славы, хотя и без позора. Бой закончился ничем. Поток козлоногих не остановился, не повернул вспять. Нерг не оказал обещанной помощи, Древние Силы не выступили на защиту своей земли, не встали рядом с защитниками Империи; правитель Мельина остался один на один с небывалым, тысячекратно сильнейшим врагом — и безо всякого резерва времени.

— Что нам остаётся, мой Император? — негромко выговорил проконсул Клавдий. И сам же ответил: — Отступать дальше. Оставить им Мельин. Едва ли им для чего-то понадобится мёртвый камень. Запасы необходимо вывезти…

— Скоро будет уже нечего вывозить, — мрачно заметил правитель. — Весна миновала. Западная часть Империи опустошена. Хлеб посеяли только в центре и на востоке. Если мы потеряем и эти земли, зимой нас ждёт повальный голод. Если только не удастся купить зерно на юге и каким-то образом переправить его через море, мимо пиратских эскадр…

— Ничего этого мы сделать не успеем, если козлоногие станут покрывать по четыре-пять лиг в день, — сдвинул брови проконсул.

Сеамни молчала, опустив голову и погрузившись в размышления, похоже, сейчас вообще ничего не слышала.

— Сам знаю. — Зубы Императора скрипнули. — Ни одного решения. Ни одного ответа. Тупики. Магия бессильна… или недостаточно сильна. Бароны засели на севере, остатки Радуги — с ними… и не желают ничего слушать или же просто не верят.

— Они должны понять, — с неколебимой уверенностью сказал Клавдий. — Я хорошо знаю Браггу. Он, конечно, упрям, как целое стадо ослов, тщеславен и властолюбив, но при этом далеко не глупец и не трус.

— Упрямство как раз и есть неразлучный спутник глупости, — заметил Император, салютуя очередному легионному значку. Марширующие воины ответили дружными приветственными возгласами.

— Девятый Железный, — вздохнул Клавдий. — Отличные рубаки, но и они…

— Но и они не смогут остановить тварей Разлома, понимаю, — процедил Император. — Если бы ты знал, Клавдий, если б ты знал… сейчас я отдал бы всё, пошёл бы на союз с кем угодно, только чтобы…

— Радуга, — вдруг произнесла Сеамни. — Нам нужна вся её мощь. А ещё — магия крови.

Клавдий втянул голову в плечи, словно ожидая внезапного удара.

— Госпожа, — выговорил он совершенно несвойственным ему умоляющим тоном. — Какая «магия крови»? О чём вы? Это же… это же… невозможно, невероятно!

— Нерг потребовал от нас именно этого права, — хладнокровно произнесла Дану. — В хаосе нынешнего времени, когда они могли сами взять всё, что угодно, я вижу их просьбе только одно объяснение — всебесцветные сами ужасно боялись.

— Чего? Чего они могли бояться?! — не выдержал проконсул. Император слушал молча, не вмешиваясь.

— Боялись восстания тех, кого они собирались тащить на алтари и жертвенники. — Сеамни не колебалась. — Им нужно было направить их ужас и ненависть на тебя, мой повелитель, — при людях Дану никогда не называла Императора Гвином. — И, быть может, дело тут не только в восстании… — Она вновь погрузилась в раздумья.

Клавдий вздохнул.

— Союз с баронами — это, конечно, правильно. Вот только как их уговорить, если даже твари Разлома их ни в чём не убедили?

— Что может потребовать Брагга, я примерно представляю, — невесело усмехнулся Император. — Восстановить звание коннетабля, возродить Коронный Совет…

— И выдать замуж за Императора Мельина свою дочь, — докончила Сеамни, улыбаясь. — Вполне здравые условия, если подумать. На месте повелителя я бы не колебалась.

— Что у тебя за шутки, Тайде… — поморщился правитель.

— Я не шучу, — совершенно серьёзно возразила Дану. — Если для союза с Браггой достаточно будет этого, надо соглашаться. С тем чтобы использовать всю силу Радуги.

— Мир с Браггой не означает мира с Радугой, — возразил Клавдий. — Маги претерпели от нас совершенно несравнимый ущерб. Их требования могут оказаться…

— Маги запуганы, — жёстко бросила Сеамни. — Они хорошо запомнили ту кровавую трёпку. Без баронов и их дружин они — ничто. На открытый бой с легионами они больше не осмелятся. Если Брагга подпишет мир — никуда не денется и Радуга.

— Похвальная уверенность, — не сдавался проконсул. — Но чья-то уверенность ещё не означает непременно такого же исхода, и потому…

— Повелитель, чародейка Сежес. — Кер-Тинор ловко, как умеют только Вольные, развернул коня. Позади, сидя по-женски, боком на спокойном мерине, рысила волшебница, бледная как смерть, с наскоро закрученными волосами.

— Мой император. — Она поклонилась. Куда ниже, чем в те времена, когда правитель Мельина только-только вступил на трон.

— Что нергианец?

Сежес чуть потупилась, словно чего-то стыдясь.

— Он не человек, повелитель.

— Я это уже слышал, чародейка. Какие-нибудь доказательства? Пожалуйста, только кроме его «нечувствительности к боли». Об этом я уже слыхал.

— Я пробила его барьер. — Сежес нервно облизнула губы. — Это немало мне стоило, но я взяла его за жабры. А потом… мой Император, он даже не орал, как все люди. Я этот вой ни с чем не могу сравнить. Однако он по-прежнему не ответил ни на один вопрос. Я пошла дальше. Стала вскрывать его — живьём. И вот тут-то и увидела… — Она побледнела и отвернулась. Казалось, её вот-вот вырвет.