Война миров

— Погодите…

Тяжелые створки ворот дрогнули и поехали в стороны. Я машинально сдала назад, ожидая, что оттуда выедет машина, которой я загородила проезд. Но вместо машины вышел охранник. Подошел к моему окну, сквозь зубы бросил:

— Заведите машину внутрь. И так уже все соседи вылупились.

— Я уже уезжаю. — Я улыбнулась охраннику так заискивающе и виновато, как только могла.

— Я не выйду из машины, если вы не заедете, — вдруг объявил Энрике. — И не выпьете со мной кофе. Вы же любите хороший кофе, верно?

Я подчинилась. Хватит ломаться, в самом деле, еще решит, что неприятен мне. Эти страстно вспыхивающие мальчики остывают так же быстро — как только одержат победу или убедятся, что победить невозможно.

Остановив машину у парадного входа, я вышла вслед за Энрике. Повернулась и замерла: из сада медленно шли мужчина и женщина. Генерал Вальдес и его супруга. Я не видела ее раньше. Рослая, жгуче красивая женщина, уже далеко не первой молодости, но статная и яркая. Холодное лицо, копна иссиня-черных волос, большие цыганские глаза. Я скромно потупилась, как нашкодившая школьница перед директором, пока она рассматривала меня.

Энрике подошел к родителям, поздоровался.

— Мама, это Долорес Кастро.

— Очень приятно, — произнесла она бесстрастно и даже протянула мне руку. — Вы случайно встретились в городе?

— Нет! Я спросил в клубе, как вызвать такси, меня соединили с диспетчерской, и я попросил, чтобы мой заказ передали именно Долорес.

— И поставил девушку в неловкое положение, — осадила его сеньора. — Что вы собирались делать дальше?

— Я пригласил Долорес на чашку кофе. Она отказывалась, но я уговорил.

— Превосходно. Я думаю, мы сделаем это вместе. — Она повернулась и пошла в дом. Обернулась: — Сеньорита… Кастро, я не ошиблась? Вы приглашены.

Генерал рассеянно кивнул мне и пошел за женой. Я осталась на улице, бунтарски сунула руки в карманы брюк и с упреком посмотрела на Энрике:

— Это уже не просто «неловкое положение». Это кошмар.

— Напрасно вы так, Долорес. Мои родители — лучшие люди на свете. Вы познакомитесь с ними и поймете, что не нужно их бояться.

В холле нас встретил дворецкий. Окинул меня невыразительным взором, процедил:

— Сеньорите Кастро что-нибудь нужно?

— Да, — обреченно сказала я. — Вымыть руки. Хорошо, я могу выпить кофе с господами, если им того хочется, хотя мое место в гараже, но я отказываюсь садиться за стол с грязными руками!

— Проводи даму, — велел Энрике и быстро ушел к лестнице на второй этаж.

Дворецкий выполнил распоряжение. Насколько я поняла, санузел был все-таки для слуг, а не господский. Я зашла, включила воду.

— У молодых политиков иногда бывает желание познакомиться с избирателями поближе, — буркнула я, разглядывая свое отражение в зеркале. — Не вижу в этом ничего неприличного, даже если общение происходит так экстравагантно…

— Ничего удивительного. Особенно если избиратель выглядит как вы.

Дворецкий благовоспитанно глядел в сторону.

Я не поверила своим ушам, изумленно подняла брови:

— Да вы шутите. Что он, симпатичных девчонок мало видел?!

— Может, и немало. Только когда вы уехали, он потребовал, чтобы капитан Лопес сообщил ему ваши данные.

Я нервно усмехнулась и тщательно вытерла руки.

— Ну, знаете… Не могу же я относиться к этому, как… как…

— В жизни всякое бывает, сеньорита Кастро.

— Судя по тому, что все в доме относятся к моему появлению спокойно, такое происходит часто?

Дворецкий медленно покачал головой.

— Впервые. — Он помолчал. — Вы первая девушка, которую сеньор Энрике пригласил выпить кофе к себе домой.

Я опешила. Я поняла, о чем он. Энрике далеко не юнец, и если он не водил девушек на свидание, не приставал к молоденькой прислуге, то ясно, чего боялась его семья. Единственный сын, наследник — и гомосексуалист? На Земле никто внимания не обратил бы. Но в Эльдорадо это порок, закрывающий политическую карьеру. Такого человека не во всякий приличный дом пригласят. Если, конечно, в обществе известно о его наклонностях. Удивительное лицемерие и ханжество для страны, где половина хунты тайком соблазняла молоденьких адъютантов. За генералом Вальдесом, положим, таких грешков не водилось, а вот за нынешним диктатором — очень даже.

— Мне кажется, сеньор Энрике просто очень много времени тратил на учебу. Ему некогда было флиртовать с девушками.

— Мы все именно так и думали.

Ну что ж, задача, которую я сама себе выдумала от безделья, будет простой. Фактически сложностей ровно две: убедить мамашу Вальдес в моих непоколебимых моральных устоях и не позволить молодому аристократу влюбиться слишком уж сильно.

Я не собиралась давать ему надежду.

Дворецкий проводил меня в гостиную, где уже был Энрике. Секундой позже подошли и родители. Все чинно уселись за стол. Я не поднимала глаз.

— Сеньорита Кастро, — начала мамаша, — не скрою, люди вашего происхождения — редкие гости в нашем доме. Позволите кое о чем спросить вас? Вы грамотны?

— Читать умеет, — весело сказал генерал.

— Да, сеньора.

Я вовремя припомнила, что еще недавно сеньора Вальдес была одной из активисток движения за ликвидацию женской безграмотности.

— Вы учились дома?

— Нет, сеньора. Я окончила школу. Полную.

— О, уже неплохо. И в вашей родной деревне все девочки ходили в школу?

— Увы, нет, сеньора. Ближайшая бесплатная начальная школа — в городе. Не все могли отправить дочерей туда. Я училась в платной, у семьи нашлись деньги на мое образование.

— И как же выходили из положения те, кто не смог учиться?

— Наш священник, отец Томас, немного занимался с детьми. Но к нему ходили преимущественно мальчики. Девочек учили по домам. А по достижению совершеннолетия многие шли в армию. Ведь в армии есть курсы для неграмотных. А некоторые после первого года оставались на второй, чтобы получить еще и профессию.

— Вы служили в армии?

— Да, сеньора.

Энрике явно опешил. Генерал улыбался: он-то знал. Он мою легенду просто не мог не проверить. Хорошая легенда, спасибо ей, что выдержала.

— Я тоже воспользовалась армейскими курсами. Я хотела найти хорошую работу, поэтому окончила курсы медицинских сестер.

— И зачем эта профессия таксистке?

Я смущенно улыбнулась:

— Я собиралась работать в полиции, там это серьезное подспорье, сразу дополнительные баллы на конкурсе. Но бабушка настояла, чтобы я поступала в колледж. У меня не хватило денег, чтобы сделать первый взнос за учебу, я отложила поступление на год. Возможно, это к лучшему — я еще не уверена, что медицина — мое призвание. У меня есть год, чтобы определиться. И, в конце концов, полиция от меня никуда не денется.