Война не Мир

Новый главнюк, похоже, знал, что я работала с прежним легендарным составом журнала. Возможно, он думал, что я буду выпендриваться. Ответив на мое предложение, он написал, что подумает, и думал больше недели. Наконец, он выбрал из списка тем, как мне и хотелось, самую забойную - про мужского доктора, «Кабинет ужасов». Главнюк выбрал лучшую тему - правда, с поправкой.

Объясняя суть своего заказа, он написал:

«Наш читатель не падок до материалов об извращенцах».

Честно сказать, я так и не догадалась, кого он имел в виду: докторов, которые помогают людям, людей, которые обращаются к докторам или журналистов, которые обо всем этом пишут. Цитирую дальше:

«Нам интересней было бы почитать о самой профессии, - писал главнюк, - где готовят врачей-сексологов, какие экзамены надо сдавать в институт и какими качествами должен обладать человек, чтобы стать хорошим специалистом»…

И спросила кроха, - подумала я… Прочитав письмо с этим заказом, я долго зырила в потолок и соображала, куда меня пошлет доктор ужасов, когда я опишу ему тему.

Через полчаса, сильно сомневаясь, я все-таки позвонила доктору в кабинет. Новую трактовку темы доктор комментировать отказался. Он сказал, что у него мало времени. Потом он посоветовал посоветовать моему главнюку купить книжку «Куда пойти учиться» и фигачить по ней все статьи. Затем коллега Огаркова начал торопливо прощаться и объяснил, что к нему везут директора холдинга, у которого от стягивания швов после операции по удлинению полового члена, пенис опять стал маленьким.

– Написать об этом не хочешь? Могу фотографии дать. До и после.

Я попросила приберечь ксерокопии, лучше цветные.

Пошарив минуту-другую в Интернете, по поиску «сексолог, образование» я нашла телефон какого-то медицинского института. По своему названию ВУЗ, который я нашла, как раз проходил под новую тему статьи в качестве источника информации - в названии было что-то про психов и патологии. Я тут же придумала заголовок для материала: «Лагаешь? Иди в сексологи». По идее, лучше, конечно, «к» сексологу, но нельзя, потому что статья не про болезни, а про профессию. Пенисы холдингам на лекциях по сексологии точно не удлиняют.

Куда пойти учиться, так куда пойти учиться. В институте со страшным названием мне нашли преподавателя, которому, как мне объяснили, я могу задать все вопросы - он самый опытный. Через час я выехала на интервью. В пробках я чуть-чуть поспала. Чертов институт построили на таких куличах, что страшно было подумать о бедных студентах и первой паре.

В приемной опытного преподавателя, куда я, наконец, добралась, чтобы взять, наконец, интервью, меня продержали 20 минут. Со стен приемной отваливалась побелка, напротив допотопного кресла для посетителей стоял кривой таз, с потолка в него что-то капало. Я натянула наушники, врубила Лакримозу и попыталась опять уснуть. Один глаз я на всякий случай оставила приоткрытым, и так спала, пока под вокалы готики, минут через 7, наконец, бесшумно не отворилась давно не мытая дверь кабинета, где сидел мой эксперт, и на отставший от пола линолеум не выплыл эффектный дядя - прямо из старинного фильма про угонщика ретровых автомобилей Деточкина. Сдернув наушники, я улыбнулась.

Преподаватель это был или практикующий доктор, но он как близнец походил на позднего Смоктуновского. Нет, он не просто походил, он был ожившим Смоктуновским: тот же возраст и тот же хабитус. Если бы доктору было лет 10, я бы решила, что он - инкарнация не так давно умершего артиста.

– Девушка какая, - удивленно пробормотал Деточкин и пригласил меня в кабинет.

Мы уселись.

– Ну-с!
– сказал Деточкин, водружая локти на стол и подпирая подбородок длинными пальцами. От его подбадривающей улыбки, я было забыла, кто у кого берет интервью.

Сосредоточившись и наскоро обрисовав для доктора тему, я вывалила на стол диктофон. Вместе с диктофоном из моей сумки на стол вывалились ай-под, ай-фон, наладонник, брикберри и горсть флешек. Доктор прерывисто вздохнул.

– Ну, расскажите же о себе!

– воскликнул он и, не мигая уставился на рассыпанные по облупившемуся столу игрушки. Я попыталась собрать барахло обратно, но доктор буркнул «Ничего, ничего, пусть лежит» и осторожно протянул руку к компьютеру.

– Там игра есть, в шарики, показать?
– ляпнула я. Дядя отдернул руку. Когда эта фиговина попадалась на глаза детям, первым делом они спрашивали, какие есть проги. Я пожала плечами.

Взгляд Деточкина из теплого превратился в слегка отстраненный. Доктор вскинул подбородок и снова пригласил меня рассказать о себе. И тут я сообразила, что у меня с собой нет ни визитки, ни журнала для презентации, то есть, о себе, как просит доктор, придется, и в самом деле рассказывать - потому что показать о себе мне нечего. Стряхнув дрему, я начала:

– Наше с вами интервью появится в глянцевом журнале, для мужчин… С картинками… наш тираж…

– Да не хочу я знать ни о каком вашем тираже, - вдруг капризно перебил меня Деточкин, - о чем вы там пишите?

Я задумалась. Я работаю в журналах давно, но, сколько себя помню, никогда не читаю ничего дальше обложки.

– Ну… интересные статьи… о здоровье, и еще… эти, про секс, - начала объяснять я, беззвучно чертыхаясь и мысленно закидывая себя осиновыми кольями за то, что вышла из дома без нового номера. Свежий номер журнала на интервью - это как букварь для первоклассника - профессиональная этика. Даешь человеку журнал, где через месяц, как он знает, появится его фотография, и спокойно ждешь, когда он сделает вид, что все понял.

– Про секс… - повторил Деточкин и вскочил из-за стола. Возможно, я не должна была произносит при нем слово «секс». Доктор забегал по кабинету, а я следила за ним глазами, - вы сами-то понимаете, о чем пишите?

Я не успела ответить ни «да», ни «нет». Деточкин подскочил к шкафу и выдернул с полки толстую книгу.

– О сексе, - передразнил он и швырнул книгу на стол, - вот. Это я написал. О сексе.

Я мысленно закатила глаза. В реале я, конечно, изобразила на лице священный трепет и провела по потертой обложке книжки дрожащими пальцами. Небось, переложение камасутры? С картинками… Я хищно улыбнулась. Говорят, некоторые мужчины любят наблюдать за женщинами, которые любят секс. Это их расслабляет. Однако, Деточкин не расслабился.

Полыхая щеками и разлохматившись, он начал ожесточенно метать на стол брошюры, монографии, газеты, выкинул еще пару потрепанных книг. Передо мной образовалась большая гора. Стол напомнил мне генеральную уборку или переезд.

– Вот, это все о сексе!
– доктор нервно потер руки (на мой взгляд, потирание рук в сочетании с повторением слова «секс» - плохой признак, и я напряглась), - все моё! Вы, милочка, хотя бы названия того, что я написал, слышали?

Я подумала, что с меня достаточно названия его института, и честно ответила:

– Да.

Деточкин торжественно смахнул челку с лица.

– Вы все врете.

Тема интервью начала меня доставать. И что мне оставалось делать?

– ОК, - я кивнула на все обвинения Деточкина и предложила, - проще пареной репы. Я собираю манатки и ухожу.

Я начала сгребать со стола и пихать в сумку свои игрушки. Ай-под затерялся среди книг. Кто знал, что Смоктуновский и во втором рождении большая звезда? Выковыряв из-под макулатуры свой музыкальный дивайс с четырьмя песнями Лакримозы, я протянула для прощания руку. Для темы «Куда пойти учиться» мне не нужен звезда. Мне нужен простой и скучный, и лучше бесполый сексолог, который расскажет, как это занимательно - изучать стадии метастаза и зубрить наизусть имена бактерий, вызывающих простатит. Деточкин сказал: