Война Поппи

У входной двери раздается грохот, от которого я дергаюсь на месте.

— Поппи, идет проливной дождь, — кричит Хоуп. — Впусти меня. — Раздается еще один громкий удар.

Я слышу, как скрипят петли двери спальни Брэндона, и едва не спотыкаюсь о собственные ноги, пытаясь добраться до входной двери, чтобы впустить Хоуп, потому что в этот самый момент она — мое спасение. Мне не придется обсуждать эту неловкостб с Брэндоном, если она здесь. Как только я отпираю засов, Хоуп врывается внутрь. Тушь размазана под глазами, волосы в полном беспорядке.

— Мне нужен парацетамол. Сейчас же, — стонет она. — Моя голова вот-вот разорвется.

— Над плитой, — говорит Брэндон. — В шкафчике.

— А, да. У опытных забулдыг всегда наготове лекарство от головной боли, — Хоуп проталкивает меня на кухню.

Я оборачиваюсь и вижу, что Брэндон запихивает одежду в свою спортивную сумку. Часть меня не хочет, чтобы он уходил, а другая часть не может дождаться, пока он уйдет, чтобы мне не пришлось смотреть на него.

Он застегивает сумку, берет ключи со стола и, не говоря ни слова, уходит, аккуратно закрыв за собой дверь.

— Какого хрена? — Хоуп выходит из кухни, закидает таблетки в рот и глотает.

— Что?

— Да вот это, — она показывает на дверь. — Он, — она щурит глаза и смотрит прямо на меня, и я чувствую, как мои щеки горят от смущения. — Вы. Вы двое… — она прикрывает рот ладонью — О. Мой. Бог. — Когда она убирает ладонь, на ее лице появляется улыбка: — Ты с ним трахалась, так ведь? Вот из-за чего вся эта неловкость?

— Нет, — я бросаю на нее хмурый взгляд. — Точно нет.

— Ну, это уже не в первый раз…

— Заткнись, пожалуйста, — я прохожу мимо нее на кухню, но она хватает меня за локоть.

— Угу. Иди-ка сюда, опоссум, — хихикает она.

Я отстраняюсь от нее, иду на кухню и беру стакан воды.

— А почему бы и нет? — говорит она. — Брэндон сексуальный. Я имею в виду, ты в последнее время хорошенько рассмотрела его тело?

Мои мысли переключаются на его рельефную грудь, мягкие губы… его глаза. Я выпиваю всю воду залпом и ставлю стакан в раковину.

— Не думай, что я забыла о том дерьме, с которым мне пришлось иметь дело в течение двух недель, после того как вы столкнулись с теми уродами в школе. Ты была опустошена, а он… ну, он просто исчез на какое-то время. Не разговаривал ни с кем. Это было странно. Почти как сейчас… очень странно.

— Тебе что, некуда пойти? — я скрещиваю руки на груди и гневно смотрю на нее. — Например, обратно в Ирландию?

Она пожимает плечами.

— Не-а. Это роскошь — быть наследницей «МакГро Виски». Никакой ответственности. Море денег. Необъяснимая способность раздражать тебя до усрачки… — она хохочет. — И, вообще, мне нравится Лондон. Думаю, можно купить здесь квартиру или еще что.

— Превосходно, — ворчу я.

— Хорошо, знаешь, что? Пошли делать маникюр. Я плачу.

— Я не хочу маникюр, — у меня уже не хватает нервов ее терпеть.

— Давай, тебе нужно выбраться из этой вонючей квартиры, пока споры плесени не ударили тебе в голову. Ногти, потом прогулка по парку или что-то в этом роде, ну, как? Обещаю — ни единого упоминания о том, как гениталии Брэндона касаются твоих.

***

Мужчина-азиат что-то кричит другому сотруднику, пока делает мне педикюр.

— Знаешь, он ведь наверняка говорит другому о том, какие ужасные у тебя пальцы? — смеясь, шепчет мне Хоуп. — Тебе должно быть стыдно за них, Поппи. Я надеюсь, ты не отпугнула Брэндона этими запрокинутыми вверх ногами. Представь, если бы Брэндону пришлось пялиться на отвратные остатки старого лака на твоих ногтях.

Я тут же закатываю глаза.

— Ты же обещала, что никаких разговоров о гениталиях.

— Обещала, — она показывает мне свежевыкрашенный ноготок. — Я обещала не говорить о том, как ваши гениталии соприкасаются. Я же говорила о том, как твои ноги касаются его плеч, пока он целиком в тебе, — в этот момент она начинает заливисто смеяться. — Прости, перебор?

Щурясь от отвращения, я киваю.

— Немного.

Азиат смеется и качает головой.

— Послушай, — продолжает Хоуп. — Я знаю, ты растеряна и все такое. И, может быть, это, — она поднимает руку, указывая на забитые людьми улицы Лондона, — может быть, это то, что тебе нужно. Новое начало. Новое место, — она делает вдох. — Но, Брэндон, он не тот старый-добрый Брэндон, которого ты знала, и, возможно, ты не можешь полностью это осознать. Как я уже сказала, Поппи, очевидно, что у него проблемы с тем, что он видел. Один Бог знает. Но я могу сказать тебе, что после того, с чем мне пришлось иметь дело с Силисом, это не та дорога, по которой тебе нужно идти прямо сейчас. Тебе нужно…

— Мне ничего не нужно делать. — Внутри меня словно щелкает выключатель. Тон становится резким. А пульс зашкаливает.

— Выслушай меня, — она строго смотрит на меня. — Вы оба сейчас в уязвимом состоянии, и я боюсь, что вы пойдете ко дну вместе. Я не прошу тебя бросать его. Просто… я покупаю квартиру… Мне больше нечего делать, поэтому поживи со мной. По крайней мере, так ты не будешь жить в крысиной норе с ковром, который можно было бы смело отнести к биологически опасным отходам класса А. Брэндон не понимает, с чем он имеет дело, и, поверь мне, скоро он окончательно свихнется. Тебе не нужно в это ввязываться, пока вы оба пытаетесь встать на ноги.

— Хоуп, я… — Я прекрасно знаю, что это катастрофа — жить в ожидании, пока с ним что-то не случится. Его настроение постоянно меняется. Мое тоже нестабильно. Между нами постоянно напряжение. Но Брэндон как наркотик. Я жажду его присутствия, этого кайфа, что если…

— Просто подумай об этом, ладно?

Я знаю, что она права, конечно, я знаю. Проблема в том, что я думаю о желании пойти с ним на дно.

— Я подумаю об этом.

— Ну, пока ты размышляешь об этом… я не знаю, над чем здесь думать, но все же. Почему не хочешь пожить со мной? Есть один доктор, которого я знаю, он работает в Хедли Корт, я трахнула его раз или два, что тоже неплохо. Во всяком случае, я уже говорила с ним, и он сказал, что может устроить тебя медсестрой в стационар, — она улыбается. — Пожалуйста.

Я знаю, что мне нужна работа. Мне необходимо привести свою жизнь к чему-то нормальному. И хотя Хоуп ходячая катастрофа, ей каким-то образом удается проделывать подобные трюки.

— Спасибо, — благодарю ее я.

Я вздрагиваю, когда мужчина, подстригающий мне ногти, случайно зацепил ножницами кусочек кожи. Он поднимает на меня глаза и извиняется.

Хоуп что-то листает в своем телефоне, на фоне играет какая-то чертовски ужасная поп-песня, а потом, по какой-то причине, я выхожу из себя.

— Он поцеловал меня. Или, ну, я поцеловала его. Я не знаю, мы поцеловались.

— Да, цифры, — Хоуп даже не поднимает взгляд. — И что потом случилось?

Пожимаю плечами.

— Ну, ты видела. Он ушел в спортзал.

— Возможно, тебе стоит подумать о том, что ты теряешь, Поппи. Ты уже потеряла Коннора.

Мне становится трудно дышать. Чувство вины поглощает меня целиком. И я начинаю задумываться о том, что я за человек. Вдова, у которой кружится голова от поцелуя с ее первой любовью. Моя первая любовь. Его лучший друг…