Война Смотрителя

Он смеряет её взглядом, словно понимает, что творится в душе. Разве может взгляд, даже взгляд Смотрителя, добраться до дна темнейшей из Песен?

– Я верю тебе, - наконец, изрекает он. Наверняка прикинул что-то вроде "если бы могла предать раньше, был бы уже мёртв". Рационализм - никогда постигнет её иррациональной сущности. Но выбор его - верен. Ей незачем предавать.

– Позволь мне...
– Сила Симфонии расходится чёрными волнами, окутывая его усталую душу.

– Смотри, - и распахивает духовные щиты, - смотри и исправь!

Свет! Яркий, чистый свет просвечивает сквозь тёмное облако Силы. Какой контраст... Искренность его - звёздная плазма. Но вот сквозь ауру Служебных Полномочия и свет его души просачиваются жгутики её Силы. Она вслушивается в гармонию его духа и ищет фальшь.

Фальшь? О нет! Малышка Илла - совсем уже не малышка. Она не фальшивит. Музыка Мечтательницы течёт не хуже её собственной. И водовороты её не менее темны, чем водовороты её Песни. Такая многогранность... Илла-Илла, ты ведь не подведёшь?

Проклятие Иллы - не волшебство. Илла не может колдовать и никогда не могла - так же, как и она сама. Их с Иллой искусство выше банальной магии, которой не брезгует Хильда. Хильда и должна не брезговать - война вообще небрезглива.

Она не может разрушить это проклятие. Даже увидеть - не должна бы, не будь опыта. Но она видит. И проклинающая песнь - темна. А тьма - в её власти. Не разрушить - но вобрать. Печаль к печали. Отчаяние к отчаянью. Боль к боли. И только Иллино - не тронуть родное Смотрителю. И даже Иллино - не всё. Оставить отголосок. Ему полезно.

– Всё? Спасибо, - выдыхает Акнис.

– Я оставила чуть-чуть, - молвит она.
– Чтобы помнил. Ты знаешь, что использовала Третья?

– Нет, - пожимает плечами. Даже ты, Акнис, косен. Все существа твоих лет косны. Она сама - в особенности.

– Проклятие Разбитой Мечты, - грустный смешок - не иронично ли?
– Так назвала бы его. Искусница отразила боль и плач, собрала их в одно и влила в твою душу. В следующий раз закрывайся Ключом - это тоньше щитов. Как поцелуй - душа в душу. Бойся Третью, ибо не ведает она границ своих.

– Был бы у меня Ластик, - вздыхает он. Наивный и косный.
– Я понял. А теперь, Леди Печаль, не желаешь ли помочь с моей армией?

– Той самой?
– горький смешок.
– Пойдём, Смотритель. Я вдохну в них частицу вечной тьмы - они сокрушат всё.

Рука в руку. Доверяет. Телепорт. Это будет интересно и совершенно безвредно. Её Симфония бесконечна - сколько нот не отрывай, не кончится печаль. Несущим смерть от воплощения страданий всех земных нескромный дар - как символ, верно?

Крайний мир страдал. Он страдал с тех пор, когда сюда ступила Скорбящая. И страданье невесомой пеленой окутывало его, и свет никогда не достигал его. Лишь единожды в жизни несущий свет ступал туда - но Смотритель Акнис предусмотрительно сокрыл ауру - вниманье не привлёк стражей хозяйки и госпожи этого места. Стражей тьмы.

Но вот вечную тьму разорвал ослепительный свет. Точно оскорбляющий саму концепцию этого места, пронзил он Крайний Мир до самых дальних чертогов. Взмахнули белоснежные крылья, и голос, полный власти и торжества, возвестил:

– Сим я отрицаю тьму. Сим я отрицаю боль. Я несу очищение в этот угол скверны. Идите же сюда, о твари!

Облечённая в доспех лазурного сияния, Хильда, Вторая Песнь, ступила в обитель Скорбящей. В тот же миг тьма Крайнего Мира пришла в движенье. Густые потоки черноты закружились округ Хильды: водоворот чуждой Силы, казалось, вот-вот захлестнёт белую фигуру...

– Да будет свет!– огненной сферой разошлись слова Хильды, буквально испепеляя тьму. А затем она развернулась - плавно и нереально быстро. Пламенный меч, явившийся в её деснице, пронзил первую тень. Кулак левой руки развоплотил ещё одну, взмах крыл - добрый десяток.

Вихрь черноты, вихрь из тысяч и тысяч теней буквально вонзился в нарушительницу, оскорбительницу тиши чертогов страдания. Вихрь света, ткущийся быстрыми движеньями Второй, встретил его. Свет схлестнулся со тьмой, и обрывки теней заполонили всё. А потом слова власти взорвались ещё одной волной огня. И ещё. И ещё!

Две минуты с момента вторжения Хильды - ещё один вторженец вошёл в Крайний Мир. Хильда испепеляла тьму огнём своей ярости и светом своей власти. Эта же нарушительница, девочка в светлом платьице, увенчанная обручем серебристого сияния, сперва хлопнула в ладоши. И хищная тьма, что ринулась к ней, промахнулась. А затем девочка белой молнией приблизилась к темной Силе и легонько коснулась её. Серебристый проблеск мелькнул в океанах тьмы. Он не погас.

– Надежда - есть. Мечта - существует. Благую вам несу я весть, о мрака дети.

Серебристые нити паутиной всполохов пронзили океан тьмы. И мрак перестал быть мраком, но стал сумраком. Манящий, звёздно-серебристый свет отрицал вечную темноту. Не запрещал. Он точно скинул её пелену, и в Песнь Страданий вплелись иные ноты. Точно одинокая улыбка. Точно тихий шёпот. Точно намёк на зарю.

И заря наступила. И солнце взошло. Девочка широко расставила руки, будто охватывая мир. Шепнула миллионом голосов:

– Да будет свет.

И стал свет. Огненный свет гнева с одной стороны. Серебристый, а затем и мягко-золотистый - тёплый, живой!
– с другой. И перестала быть тьма. Минута ли, час ли, день ль - два света встретились. Огнешторм и пронзительная белизна с золотом и серебром жизни. А потом на границе мира, поделённого пополам, явились Илла и Хильда в ореоле своих Симфоний.

– Наконец-то!
– поделилась Вторая яростной радостью.
– Наконец-то я стёрла эту обитель зла!

– Мы стёрли, - уточнила Третья, улыбнувшись.
– Давно ждала я этого момента. Но скажи мне теперь, о Воительница, разве не в этом твоя суть? Свет ярости, отрицающий забвенье и тоску! Вдохновенье боя, разгоняющее тьму и безмолвье! Не это ли ты?

– Всё так, Искусница, - пламенный взгляд бессильно затерялся в бездне мечтаний.
– Скорбящая - мой первый и главный враг.

– Огонь, разрушающий врагов - разве это не твоё предназначение?
– мягко продолжала Илла.
– Власть и разрушение, но не бессмысленные, нет! Ты ищешь власть, Воительница, ты яростно защищаешь своих сторонников, о Защитница...