Война Спартака

Римляне не смогли ни остановить рабов, вышедших из-за стены, ни заделать пролом. Никем не тревожимые, спартаковцы расположились невдалеке.

Наутро воины увидели, что ров в одном месте доверху наполнен трупами людей, а поверху положены деревянные мостки, по которым и передвигалась конница. Как стало известно позднее, Спартак накануне согнал под стену пленных римских граждан якобы для земляных работ и совершил под покровом ночи нечестивое жертвоприношение подземным богам, перебив пленных; трупами жертв был набит ров. Кровожадный дикарь разом отомстил Риму, умилостивил своих богов, избавился от лишних ртов и замостил себе дорогу. Жестокость варвара ужаснула очевидцев.

Спартак вывел из-за стены около трети своего войска. Только что державшие рабов в ловушке, римляне неожиданно сами оказались в окружении. Учитывая, что им противостоит почти сорокатысячное войско, легаты настоятельно советовали своему претору отступить. Красс нехотя выразил согласие. Свернув лагерь, римские легионы отступили в Луканию, избегая столкновений со спартаковцами.

Ч а с т ь 6. В О Й Н А К Р А С С А

(Часть сохранилась полностью)

1. РАСКОЛ

Ганнику было известно, как глубоко распространилось среди галлов и германцев недовольство Спартаком. Особое недовольство вызывали его склонность избегать сражений и странная прихоть во что бы то ни стало уплыть за море. Открыто говорилось, что вождю, заведшему людей в губительную ловушку, опасно слепо доверять. Буря, погубившая плоты, послана богами, которым вождь не принёс жертв. Толковали всё громче, что, лишившись помощи супруги-жрицы, он утратил было везение и умение побеждать .

Втянутый в разногласия между вождями, Ганник испытывал усталость и раздражение. Жизненная река снова подхватила его, волочила куда-то и била тело о камни. Каста, сменившего погибшего Крикса предводителя германцев, он не любил: да, капуанский гладиатор, соратник по Везувию, но груб, неотёсан и жесток. Спартак по-прежнему оставался дорогим другом. Но у Каста была простая, понятная всем правда: драться с Римом и сокрушить его. Спартак же мечтал о заморских странах, где придётся начинать жизнь на голом месте. Когда Ганник осторожно заговорил о своих сомнениях и настроении в отряде галлов, Спартак резко его прервал:

– Решай сам, с кем ты.

И вот свершилось: выйдя из-за стены, германцы и галлы встали отдельным лагерем возле Луканского озера, решив больше не подчиняться Спартаку. В поисках продовольствия они тут же принялись опустошать окрестности, везде прибегая к насилию, чего Спартак не допускал. События развивались помимо воли и желания Ганника, он был бессилен что-либо изменить. Слабый после ранения, почти утратив право распоряжаться, присвоенное сторонниками давнего своего недруга Теутомата -главного друида, он делал нынче лишь то, чего хотели другие.

Убедившись, что галлы вслед за германцами отделились от Спартака, Каст шумно выразил дружеские чувства вождю галлов и даже предложил союз. Меж тем от Спартака один за другим прибывали гонцы с приглашениями на переговоры в целях объединения.

– Он хочет властвовать над нами, - презрительно смеялся Каст, отказываясь.

Ганник молчал.

Наконец, не выдержав, Спартак приехал в лагерь галлов сам.

– Здравствуй!
– сказал он, требовательно глядя на Ганника.

Они стояли друг перед другом, оба в панцырях, и ветер хлопал ьу них за спинами плащами. Воины, галлы и фракийцы, почтительно отступили, давая вождям возможность поговорит наедине.

Они вошли в палатку. Осведомившись о здоровье Гакнника, Спартак замолчал, не в силах преодолеть какую-то скованность. Раскол налицо, войско разделено, и долю вины на этот раз несёт и Ганник, сам многократно осуждавший раскольничье поведение Крикса.

– Я знаю всё, что ты хочешь сказать, - наконец, собравшись с духом, тихо заговорил Ганник.
– Спартак, я ничего не могу изменить. Я щепка, подхваченная потоком.

– Вождь должен иметь силу плыть против течения, - упрямо возразил фракиец.

– Вспомни себя у Мутины!
– не снёс упрёка Ганник.

– Разделившись, мы стали втрое слабее и ближе к гибели.

Ганник это знал, Спартак мог не напоминать. Как трудно стало говорить с ним. Куда девались его покладистость, уступчивость, умение слышать других.

– Не теряй слов, Спартак. Мои люди хотят вернуться на родину, и не с пустыми руками, а с богатой добычей. Я, только один я, готов присоединиться к фракийцам, а галлы больше не хотят подчинятся иноземцу, от которого, говорят, отвернулись боги

Оба замолчали, пытаясь справиться с раздражением. Ганник знал, что причинил фракийцу боль, но тот должен был понять правду своим твердокаменным лбом.

– Вас не выпустят тем путём из Италии, который мы однажды проделали, - горестно сказал Спартак.

– У нас нет выбора.

– А корабли? Достигнув Брундизия, мы будем иметь достаточно кораблей.

– Довольно!
– не выдержал Ганник.
– Галлы хотят домой. Я бессилен помочь тебе.

Лицо фракийца омрачилось. Овладев собой, он снова настойчиво попросил Ганника приехать к фракийцам для переговоров и, отрывисто попрощавшись, вышел вон.

Встреча вождей, как и следовало ожидать, ни к чему не привела. Германцы и галлы решили идти на север и упрекали Спартака, не желавшего помочь им достичь Альп. Он говорил, что хочет спасти доверившихся ему людей, а не губить их, и поведёт всех к Брундизию.

Ганник покинул Совет огорчённым . Выйдя на солнце, он замедлил, печально размышляя, увидится ли ещё когда-нибудь со Спартаком. Невдалеке показалась девушка, и он с радостью узнал Элену, внучку плетельщика, придумавшего щиты из лозы и овечьи шкур. Прелестное личико, испуганные глаза.

– Привет, - весело кивнул он.
– Ты меня помнишь?

Улыбка и румянец девушки выдали, что она помнит про их встречи. Узнав, что Элена осиротела и оглядев её лохмотья, он спросил:

– Да ты хоть ела сегодня?
– И внезапно предложил.
– Пойдём со мною.

– От Спартака?
– неуверенно отшатнулась она.

– А что тебе Спартак?
– огорчился он.
– Отец?

– Он наш вождь.

– Он не думает о тебе. Он думает обо всех, а я только о тебе. Я про тебя никогда не забывал.