Война в небесах

– Господи, но ведь люди не поверят, что никаких исцелений не было, – сокрушенно произнес лорд Белсмер.

– А мы их об этом и просить не будем, – невозмутимо ответил Браун. – Исцеления? Да, происходили, а теперь больше не происходят. Что-то изменилось. Морской воздух на камень подействовал, заряд у него кончился, да мало ли что! Наши специалисты вместе с Тамалти подготовят заключение, строго научное и в меру убедительное. Надо только не забывать ни в коем случае, что людям нельзя позволять верить в камень.

– Но тогда зачем вам вообще нужен камень? – спросил лорд Белсмер. – Вы и без него можете все это состряпать.

Гатер Браун только что не подмигнул.

– А вот погодите, – сказал он, – придет ко мне этот мэр, что я ему покажу? Вот этот камушек и покажу. Конечно, трудновато будет уломать научную братию дать нужное заключение, но мы попробуем.

– Они ни за что не поверят, что кусок кварца мог натворить такое, – с сомнением покачал головой лорд Белсмер.

– Они вряд ли поверили бы, покажи я им настоящий камень, – ухмыльнулся Браун. – В него и сейчас многие не верят, а кое-кто просто не хочет верить. Для общественного мнения нам годится любой объект, хоть вот этот, например, – он подтолкнул пальцем обломок кварца. – Мы дадим официальное заключение, и, как вы думаете, много останется после этого таких, которые будут продолжать верить этой нелепой истории? Вот вы бы сами поверили?

– Ну, если бы я не видел…

– А-а, ерунда! Чистое совпадение, ну случайность.

– А вдруг в самый неподходящий момент выплывет один из настоящих камней? – выразил опасение лорд Белсмер. – Представляете, как тогда будет выглядеть правительство? Нет, Браун, это такой риск, что и думать не хочется.

– Ну как хотите, – обиженно отозвался Гатер Браун. – Я вижу, вам не нравятся простые решения. А чего тут мудрить? Вот камень. Он есть. И он ничего не делает. Конечно, мы постараемся собрать и настоящие. Тамалти надо бы в первую очередь заняться именно этим.

– Тамалти палец о палец не ударит, если не захочет, – уныло сказал лорд Белсмер. – Мне очень не нравится, как стали разговаривать персы. Не дай бог, действительно дойдет до Женевы.

– Ну и отдайте им этот, – министр внутренних дел толкнул но столу обломок кварца. – Кто там будет разбираться? Для того, чтобы положить его в какую-нибудь мечеть, и этот сойдет.

Насколько я понял, речь не идет о практическом использовании. И вообще, сами-то они заметят разницу? По мне, так ее и нет почти.

– Заметят, заметят, – проворчал лорд Белсмер. – Отметины выглядят совсем по-другому.

– Подумаешь, отметины! – нетерпеливо фыркнул Браун. – Боже правый, неужели это сейчас важно? Наше министерство вот-вот столкнется либо с крупными беспорядками, либо с мощной забастовкой, ваше министерство того и гляди получит небольшую войну на Востоке, а вы мне толкуете про какие-то отметины. Вас скоро припрут к стенке куда более весомыми аргументами, и все равно придется выбирать – либо тот, либо этот. Так какой вы выберете?

– Этот, конечно, – нервно ответил лорд Белсмер.

– Значит, вы поможете мне обломать мэра, когда он зайдет? – настаивал Браун.

– Хорошо, – с неохотой согласился лорд Белсмер. – Но и вы тогда поддержите меня с персами.

– В единстве обретем мы силы, а порознь действуя – падем! – почти пропел Гатер Браун. – Дорогой Белсмер, ведь это совсем просто. Только нельзя давать людям поверить.

Они и сами не верят, а мы просто помогаем им разобраться в их собственных головах.

– Но… – начал было министр.

– Знаю, знаю, – остановил его Браун. – Вы им пользовались. Вы и Тамалти. Вы уверены в этом? Вот сейчас, здесь, оглядываясь назад, вы можете присягнуть, что вам не показалось, что это не иллюзия, не гипноз? Ну допустим, вы уверены, уверены потому, что у вас в руках был камень. А остальным-то, которые и в глаза его не видели, откуда взять такую уверенность?

Зазвонил телефон. Браун снял трубку, послушал и коротко бросил:

– Да, ведите его. Ну вот, – повернулся он к собеседнику, – прибыл мэр. Сейчас вы все увидите сами.

Мэр Рича вошел в кабинет министра, тяжело сутулясь.

Встреча с Мерридью потрясла его сильнее, чем показалось поначалу. Наверное, он просто не признавался самому себе, насколько сильную надежду на выздоровление сына пробудил в нем камень. Она затмила и чувство долга перед согражданами, и христианское стремление к абстрактному добру для ближних и дальних. Столкнувшись с позицией Мерридью и признав, насколько она весома, Клершоу растерялся. Он твердо верил, что добро есть добро, и злом оно, во всяком случае, быть не может. Теперь само понятие добра стало каким-то неопределенным, приобрело многозначность и словно попятилось назад, к своему антиподу. Огонь общественного служения, пылавший в сердце мэра, поугас, это можно было заметить по его глазам, как только он предстал перед министром.

– Я зашел узнать, нет ли каких новостей по нашему делу, – глухо сказал он.

Гатер Браун сокрушенно покачал головой.

– Новости есть, – озабоченно ответил он, – но, боюсь, они хуже тех, которых вы опасались. Наша проблема решилась сама собой, – он помедлил, дожидаясь, пока Клершоу приготовится слушать. – Посмотрите, – он поднял со стола кусок кварца. – Вы и сами видите, что камень изменился. К сожалению, изменения коснулись не только внешнего вида, но и внутренних свойств. Мы с господином министром иностранных дел были просто потрясены, – он слегка кивнул в сторону лорда Белсмера, приглашая его разделить потрясение, – когда обнаружили, что камень больше не проявляет способностей ни к транспортировке людей, ни к их исцелению.

Похоже, теперь это просто… просто минерал. Мы подвергли его всесторонним исследованиям, но ученые дали отрицательное заключение, и мы не смогли с ними не согласиться.

Может быть, на него подействовал контакт с воздухом, может быть, какое-то присущее ему излучение исчерпало свой заряд.

Это как с радием, впрочем, с радием этого как раз не происходит… Вы следите за моей мыслью? Вероятно, изменения произошли на уровне атомной структуры, точнее я, к сожалению, не могу сказать, но в результате – вот, – он постучал камнем о стол, – ничего не получается. – Министр замолчал. – Я пробовал, – неожиданно продолжил он, решив доковать железо, пока не остыло. – Меня с утра мучила невралгия, и я попытался избавиться от нее. Ничего не произошло, моя невралгия осталась при мне. Мне неприятно вам это говорить, я понимаю и разделяю ваши чувства, но факт остается фактом. С истиной не поспоришь.

С этим неожиданным заключением Браун бросил камень на стол и выжидательно посмотрел на мэра. Клершоу, не дождавшись приглашения, резко сел, словно ноги вдруг отказались ему служить. Он расширенными глазами смотрел на камень, который видел впервые в жизни.

– Это – он? – хрипло выговорил мэр.

– Он, он, – с сожалением ответил Гатер Браун.

Лорд Белсмер потихоньку перевел дух и подумал что, пожалуй, с камнем Брауна все обойдется без диких выходок, не то что с камнем Сулеймана на совещании. Хорошо бы и дальше так шло. Собственно, оснований для скандала как будто нет. В целях сохранения мира и спокойствия лучше действительно оставить в живых эту подделку. Ход сильный, ничего не скажешь, но трудные времена как раз и требуют сильных поступков.