Война в раю

Я обрадовался, увидев его живым и здоровым, да и внешний вид его не мог не радовать. Некогда я знал беспечного молодого человека, а теперь передо мной был настоящий кельтский воин. Наверное, обо мне он мог бы сказать примерно то же самое, поскольку и мой внешний вид существенно изменился.

Насмотревшись на него издали, я решил подойти. Он сидел на телячьей шкуре рядом с небольшим костерком.

— Саймон? — Заслышав свое прежнее имя, он повернул ко мне голову. На лице проступило удивленное узнавание.

— Льюис!

— Ага, значит, ты все-таки меня помнишь.

Он вскочил на ноги, но почему-то не взял меня за руки, как положено приветствовать родича.

— Рад видеть тебя, друг. Я слышал, что ты вернулся. — Говорил он приветливо, но с некоторой прохладой. Я сообразил, что он вовсе не рад меня видеть. — Я давно хотел тебя найти.

Я ему не поверил, но пропустил это мимо ушей.

— Отлично выглядишь, Саймон.

Он склонил голову набок, словно пытаясь решить, как себя вести, а затем тихо рассмеялся.

— Мы не виделись целую вечность! Ну, что на острове? Я слышал, у Скаты очень милые дочери. — Саймон осклабился, а его друзья заулыбались и стали подталкивать друг друга локтями.

— Это так, — ответил я. — Как дела, Саймон? Я вижу, ты преуспел.

Он нахмурился и несколько мгновений пристально смотрел на меня.

— Теперь мое имя Сион Хай, — тихо ответил он. В его глазах я заметил гордость с толикой презрения. Челюсть угрожающе выпятилась. Я понял, что вижу перед собой человека, которого когда-то хорошо знал, а теперь совсем не знаю. Изменилось не только имя. — Кажется, ты неплохо справился с задачей.

— Я все еще жив.

Саймон с готовностью принял это объяснение.

— Ты всегда меня удивлял.

— В последнее время нам хватало неожиданностей, — сказал я ему. — Извини, не хотел тебя беспокоить.

Напряженное выражение сошло с его лица, он великодушно махнул рукой.

— Пустяки! — громко сказал он. — Ничего особенного! — Я понял, что он сказал это больше для своих людей, чем для меня. — Посиди; раздели с нами огонь. Мы всегда рады собрату по мечу.

Остальные воины с готовностью подвинулись, чтобы освободить место для меня. Я мгновенно почувствовав себя частью их компании. Оставался вопрос: с чего бы им так быстро принять меня, но я тут же сообразил, ведь они, должно быть, видели меня с Тегидом и королем, и поняли мое высокое положение.

— Говорят, ты был с Оллатиром, когда он умер, — спросил воин, сидевший напротив меня. Он был в своем праве: если есть возможность получить сведения из первоисточника, незачем спрашивать кого-то другого.

— Я был там, — коротко ответил я. Эту тему мне не хотелось бы обсуждать при всех.

— Великий бард ушел, — кивнул воин рядом с Саймоном. — Король среди бардов. Его советов будет очень не хватать.

— Это так, — поддержал другой. — Будь он здесь, Сихарт не пал бы.

Печаль воинов была понятной, она была бы еще больше, если бы не ужас опустошения, который они видели в Сихарте. Они пока даже не осознали до конца всю чудовищность потери.

Один из воинов повернулся ко мне.

— Говорят, это вы с Тегидом зажгли сигнальный костер? Значит, вы были там, когда пришел враг? Ты видел его?

Наверное, в его вопросе содержался упрек, что мы ничего не сделали для защиты крепости.

— Нет, — ответил я. — Мы с Тегидом пришли, когда было уже поздно. А вот где были вы, когда ваши родичи нуждались в защите?

Видимо, я попал в больное место. Все угрюмо уставились в огонь. Один из них, воин по имени Аэдд, ответил за всех.

— Тысячу своих смертей я отдал бы за спасение хотя бы одного из моих близких.

— Десять тысяч, — мрачно добавил воин, сидевший рядом с ним. — Если бы мы были там…

Я не мог избавить их от чувства вины, но зато мог облегчить их боль.

— Это даже хорошо, что вас тут не было, — сказал я им. — Я видел врага и говорю вам правду: вы пали бы вместе с остальными.

— И кто же это был? — Мой ответ рассердил их. Они вскочили, как будто собирались прямо сейчас броситься в бой. — Кто это сделал?

Я не успел ответить, потому что меня опередил Саймон.

— А ну, сядьте! — приказал он. — Вы все видели Каэр Диффрин, Искау и Динас Галан. Мы ничего не смогли бы сделать.

— Может, ты и прав, — ответил Аэдд, медленно садясь на свое место. — Да только воин, не способный защитить родных, хуже труса. Если уж на то пошло, лучше бы нам умереть вместе с ними.

— Вы ничего не смогли бы изменить, — повторил я как можно убедительней. — В бесполезной смерти нет доблести.

— Хорошо сказано, — быстро согласился Саймон. — От нас мертвых уже мало толку. Но пока мы живы, у нас есть шанс отомстить за наших родичей.

Все дружно согласились с ним, послышались клятвы убить как можно больше врагов, когда придет день возмездия. Они пока не понимали сложности нашего положения. Я не стал их разочаровывать; скоро им предстоит узнать правду.

И все же мои слова настроили их на решительный лад.

— На нас долг крови, — проговорил Аэдд. — Он тяжел. Но мне все равно совестно, что меня не случилось здесь, когда они гибли.

— Мы для того и спешили, чтобы помешать этой беде, — напомнил ему Саймон.

— Когда мы с Тегидом прибыли в каэр, — сказал я, возвращаясь к сути разговора, — мы думали, что и вы погибли. Иначе трудно было представить, почему крепость пала.

— Мы уехали, потому что нас позвали, — ответил Аэдд. Дальше он поведал о том, что слухи о вторжении пришли с юго-западного побережья. Король собрал воинов и покинул каэр. Они зашли далеко, но не встретили захватчиков, и спустя несколько дней, когда погода ухудшилась, повернули назад.

— Когда мы увидели ваш сигнал, мы подумали… — Аэдд резко оборвал себя.

Меланхолично потрескивал костер. Встал Саймон.

— Услышьте меня, братья. Долг крови будет погашен. Отомстим за наших погибших. Раздавим врага!

Слова были, конечно, смелыми, но они не смогли развеять мрачное настроение воинов. Возможно, со временем от них займется огонь их доблести, их сердца вновь воспылают мужеством. Но не сегодня. В эту ночь и еще во многие последующие ночи они будут оплакивать погибших, тяжесть траура не покинет их.

Я оставил их лелеять свое горе и вернулся к Тегиду. С королем был принц Мелдрин. Он тщетно пытался получить от отца хоть слово. Наконец он смирился с молчанием короля и ускакал, сказав напоследок: