Война за мир

Хрипы.

А минометы продолжали работать, засыпая побережье химическими минами. Начиная от самой кромки воды, чтобы никто не убежал, и наступая оттуда взрывами к самым скосам первой линии дотов.

Кого-то, конечно, убивало взрывами самих химических мин или их осколками. Но эти потери были такими ничтожными, что ими можно было пренебречь. А вот хлор стал настоящим проклятьем десанта. Накрыв его сплошным ядовитым облаком.

В 1914 году ведь никто не применял химического оружия. Не успел. Да и не догадался, так как характер боев был очень подвижен. Из-за чего никто в Альянсе никаких защитных средств против этого способа поражения не внедрял в войска, и противогазами их не насыщал. Николай банально придержал этот вид вооружений, не выкладывая все карты сразу перед своим противником. Просто после той войны там, где это требуется снарядил своих людей хорошими противогазами и вот таким вот химическим оружием в виде гранат, мин и снарядов. И теперь применил в этой войне… не сам, через своих офицеров, которые обыгрывали этот сценарий на учениях ни раз и ни два. Штабные учения для офицеров столь важных объектов проводились особенно тщательно и вдумчиво. Так что комендант обладал не только техническими средствами, но и массой тактических заготовок буквально на все случаи жизни.

Где-то через час после начала контратаки на первую линию дотов, они оказались зачищены. И продувка помещений усилилась. Вентиляторы, рассчитанные в том числе и на противодействие химическому оружию, энергично выдували ядовитый газ из помещений воздухом, пропущенным, через массивные фильтры очистительных установок.

Еще через полчаса все стихло и на улице.

Поначалу-то бойцы Альянса ринулись в сторону дотов, пытаясь укрыться там от газа, наступающего с моря. Но встретились с такой же толпой, что как раз спешно покидала доты, убегая от газа. Начали метаться. Наконец, замотав лицо платками, ринулись бегом к морю, стараясь спастись в живительной воде. Но ничем хорошим это не закончилось. Хлор ведь тяжелый газ, а потому стелился по самой воде, надежно травя всех тех, кто пытался от него уплыть…

Утром картина перед первой линии дотов выглядела жутковато.

Все те десятки тысяч людей лежали вповалку на берегу в нелепых позах. Газ к этому времени уже развеялся. Поэтому понять, отчего они все умерли, было сложно. Особого боя ведь не наблюдалось с кораблей. Так — редкие хлопки, мало отличимые по мощности от гранат. И стрельбы особой не было. Кто и как их всех перебил — непонятно.

А посланные досмотровые партии вернулись ни с чем — их на подходе к берегу обстреляли из 127-мм пушек и 90-мм минометов. Кое-кого утопило. Остальные резко отвернулись и ушли обратно — в море.

Вторая десантная операция на Панаме закончилась фиаско. Полным и безоговорочным. Унеся жизни двух полных корпусов пехоты! В ту ночь на панамских пляжах Тихого и Атлантического океанов задохнулась целая армия!

Шок. Ужас. Растерянность.

Командования Альянса просто не знало, что делать. Но отступать они не собирались. Тем более, что у них еще оставались кое-какие силы для новой, третьей операции. Да и сведения, полученные по линии радиосвязи о том, что им удалось занять первую линию дотов, внушали уверенность. Значит можно. Значит — это все не неприступно. И у них почти получилось. Приемы, которые они применили, оказались действенны. Оставалось понять — чем это имперцы ночью перебили десант и плясать уже от этого…

Часть 1. Глава 7

1925 год, 11 мая

Подозрения Всеволода не были беспочвенны — Император наблюдал. За сыном. За своим окружением. За обстановкой.

Новое покушение оказалось слишком дерзким и умным. Оно не удалось лишь по странному стечению обстоятельств. Считай — из-за природного везения Николай Александровича. Во всяком случае, так говорили. И это пугало. Не потому, что он боялся смерти. Нет. Проблема была шире.

Лежа там, в госпитале при оружейном комбинате, Император много думал о том, как он докатился до такой жизни. Раз за разом он наступал на одни и те же грабли. Поначалу ему казалось, что он делал что-то не то. И что если хорошенько подумать, то можно «родить» какую-нибудь продуктивную и толковую схему. Автоматическую. Не требующую постоянного ручного мониторинга. Но ничего не получалось.

Все упиралось в людей.

Как, впрочем, и всегда.

Раз за разом он сталкивался с тем, что люди — ленивые жопы, которые хотят спать мягче, жрать слаще и делать при этом как можно меньше. И он понимал это стремление. И не осуждал его, ибо оно — естественно. Одна беда — эта особенность ломала ему планы с удивительной регулярностью. Он пытался с ней бороться, но никак не мог нащупать подходящий вариант.

Самым естественным шагом противодействия являлась ставка на верных, но глупых. Чтобы мозгов как у курицы, верности как у пса и полное, всеобъемлющее осознание собственной ничтожности. Очень удобно. Такой не предаст. Кому он сам по себе нужен? Его реальный уровень рядом с тобой в несколько раз выше того, какой он сможет получить сам, выйдя на конкурентный рынок. Поэтому он будет всю жизнь стараться и трястись, опасаясь потерять столь теплое и сытное место. И все с таким человеком будет хорошо. Одна беда — он дурак… со всеми, как говорится, вытекающими.

Природа не наградила человека ни большими клыками, ни мощными когтями, ни массивным телом с толстенной шкурой. Его главным оружием и эволюционным преимуществом является мозг. Им он, по своей сути, и сражается, конкурируя за место под солнцем. Поэтому, набирая в свое окружение людей со слабым интеллектом, пусть и преданных, руководитель обретает стабильность. Это да. Но стабильность боли и поражения. Потому что с таким коллективом — не украсть и не покараулить, как говориться. И любые мелкие шайки умников без всяких сложностей кроют такие команды как бык овцу.

Николай Александрович не раз в прошлой жизни сталкивался с командами верных. Все друг за друга крепко держались. Делать, правда, ничего не умели. Но держались. Один другого вытаскивал. Все друг друга поддерживали. Прямо мушкетеры: «Один за всех и все за одного». Ну такие мушкетеры, с грустным лицом Черномырдина, постоянно желая, как лучше, но получая на выходе, как всегда. Не от злого умысла. Нет. Они старались. Честно старались. Но на большее просто им не хватало мозгов. Выше головы ведь не прыгнешь…

Можно было выбирать и по личным качествам, отбирая самых толковых и продвинутых. Но с ними имелись другие, ничуть не меньшие по своей болезненности проблемы.

Да, конечно, если делать ставку на таких толковых и голодных, то есть, хорошо мотивированных умников будет развитие, напоминающее взрыв. Куда не плюнь — все растет и развивается, словно волшебные джунгли в Джуманджи. С одной стороны, а с другой — чуть отвернулся и все, спеклись красавчики. Они ведь умные. Поэтому очень быстро адаптируются к среде обитания и начинаются приносить пользу больше себе, чем окружающим. И чем дальше, тем ярче это выражается, вплоть до полного паразитирования. Злобного и бескомпромиссного.

Да, конечно, встречаются и такие, что держатся подольше. А бывают и такие удивительные люди, что на протяжении многих лет остаются верным своим словам. Ну или эти умники оказались настолько хороши, что их проказы Николай Александрович никак не мог обнаружить. Однако таких было мало. Слишком мало. Категорически мало.

Что только Император не пытался придумать, чтобы если не полностью остановить этот деструктивный процесс, то хотя бы значимо его притормозить. Ничего не помогало. И старая шутка — «Если вы не сидите, это не ваша заслуга, а наша недоработка» — была как нельзя актуальной. Да и предложение Суворова вешать интендантов без разбирательств через определенный срок службы тоже не выглядел таким уж гротеском.

Хуже того — сам руководитель оказался подвержен подобным проблемам. Чуть отвлекся — и все — ты уже занимаешься фигней, ленишься и всецело доверяешь заместителям да помощникам, которые давно кормят тебя всякой чушью, развешивая лапшу по твоим ушам. И собраться вот так расслабившись, порой становиться очень непросто. Самообман — страшная вещь, но удивительно приятная…

Самый страшный враг традиционно прячется там, где ты его даже не предполагаешь увидеть. Умело маскируется и создает проблемы… всем… и тебе, и другим.