Война. Часть 1

— Убить, растерзать, уничтожить…. — девушка, прислонившись к фонарному столбу, с ужасом смотрит на перекошенные, брызгающие слюной злобные лица выступающих на стихийном митинге. «Пилюлями здесь не обойтись, — проносится у неё в голове, — смертельная болезнь требует хирургической операции».

* * *

— Бабушка приехала, — в наушниках прозвучал чистый без эфирных шумов голос Олин голос.

«Всем хороша рация на туннельном диоде, вот только дальность действия подкачала — не более километра на ключе, а голосом и того меньше. Но и говорить по ней относительно безопасно, радиоперехват практически исключён, тем более связь работает на УКВ, диапазоне, почти не используемом в настоящее время».

Выключаю, работавший на холостом ходу двигатель, закрываю машину на ключ и, оставаясь в тени забора, спешу к садовой калитке, у которой меня уже поджидает Николая Кузнецов. Отдаю ему ключ от машины и в кромешной для всех, кроме нас с Олей, темноте неслышно через сад пробираюсь к черному входу дома, где обитает резидент английской разведки.

— Голландия — страна непуганых шпионов, — замечает подруга, вставая с неподвижного тела, распластавшегося на полу и любуясь его аккуратно связанными руками и ногами, — в стельку пьяный…

— А второй где? — кручу головой по сторонам.

— Уже в подвале, спал в своей кроватке… этого, кстати, туда же, — подруга делает знак Григулевичу и Сиротину, — представляешь передачи ведут прямо из дома.

— А чего им бояться? — вслед за ребятами начинаем спускаться по скрипучей деревянной лестнице, — контрразведка в стране отсутствует как класс, радиопеленгаторов тоже нет, а коротковолновую рацию с направленной антенной запеленговать, находясь в Германии — задача нетривиальная.

Сиротин роняет ноги «слуги» на цементный пол.

Здесь пока останьтесь, — бросает им Оля.

«Добротно устроились: металлическая дверь, поворотный механизм антенны, хорошее освещение, принудительная вентиляция».

Молодой парень со взъерошенными рыжими волосами, руки и ноги которого крепко приторочены верёвочными вязками к тяжёлому дубовому креслу, опускает голову чтобы скрыть от нас недобрый взгляд своих зелёных глаз. Подруга без всяких прелюдий направляет дуло револьвер на гордого бритта.

— Считаю до трёх, — её английский довольно хорош, но как и мой отличается неистребимым русским акцентом, — или ты говоришь где майор прячет шифроблокнот, или мы будем искать его сами, но в наказание ты останешься без своих причиндалов.

«Сразу зашла с козырей, „рыжий“ явно напрягся»…

— Не делайте этого, они мне ещё пригодятся, — спокойно отвечает пленный, держа марку, — шифроблокнот вы легко найдёте в кабинете мистера Стивенса на втором этаже, как-то раз он при мне доставал его из-за картины, что висит у него стене.

«В самом деле непуганные».

— А вы, насколько я понимаю, «пианист»? — машет мне головой Оля и я бросаюсь на поиски драгоценного блокнота. Блокнот в картонной обложке и множеством листов из папиросной бумаги обнаружилась на указанном месте. Через пять минут ко мне присоединяется подруга с радиограммой в руках, принятой «рыжим» недавно уже после отъезда резидента в Амстердам и потому ещё не расшифрованной.

— Отлично, — открываю блокнот, сажусь за стол и беру в руки карандаш, — бьюсь об заклад это код Вижинера!

Оля встаёт у меня за спиной и смотрит как у меня из под пера начинают появляются символы. Наконец после нескольких попыток, взяв правильный отступ, равный порядковому номеру ключа, буквы собираются в осмысленный текст.

— Поверили значит Коле, — радостно стучит мне по спине подруга, — высылают радиостанцию для связи с Фрейслером… Жаль, что не до радиоигры нам.

«А меня больше интересует ключ, является ли он по настоящему случайным? — продолжаю на автомате складывать по модулю два символы сообщения и ключа, — Надо будет отдать проверить нашим математикам, ведь если он псевдослучайный, то открываются заманчивые перспективы по чтению корреспонденции СИС. Стоп, а это что? „Установить наблюдение за Чагановым“, „… Чак сообщает, что вчера вечером состоялась его встреча в ресторане с послом Дэвисом“, „… подробностей беседы установить не удалось, посол после встречи ни с кем не общался, был в хорошем настроении, поручил подготовить Рождественские открытки“, „… Чак также просит по возможности проследить за двумя другими участниками встречи: женой посла и переводчицей русской шахматной делегации“».

— Такое возможно? — резко поворачиваюсь к подруге, — У Дэвиса завёлся «крот» из СИС?

— А чему ты удивляешься, — Оля нервно покусывает губу, — всё ещё мировой гегемон, правда стремительно теряющий позиции, но есть дело до всего…

— Личный секретарь? — любуюсь на её белоснежные зубки.

— Скорее всего… похоже новенький, вроде у него раньше была пожилая женщина. Помнишь мы пересекались с ней в Мар-а-Лаго во Флориде? Надо предупредить посла пока не поздно. Не ровен час, СИС пронюхает с кем и зачем ты на самом деле встречаешься.

— Сделаю, сегодня же утром, — прикручиваю к штативу свой «Джиффи-Кодак», включаю настольную лампу и подкладываю под прозрачный лист шифроблокнота белую бумагу, — ты иди, «рыжего» обрабатывай, сдаётся мне, не так он прост как кажется…

В этот миг снизу раздаётся выстрел, а через секунду ещё один. Пока я поднимаюсь и вытаскиваю из кармана брюк свой наган, Олины каблучки уже застучали по лестнице.

— Что случилось? — выдыхаю я, обводя взглядом гостиную и натыкаюсь на лежащего на полу Сиротина из раны которого на груди толчками вытекает кровь, заливая всё вокруг, в тот же миг толчки прекращаются.

Рядом с ним ничком, с браунингом в неловко вывернутой руке, не шевелясь лежит «рыжий». У их ног, сжимая рукоятку нагана, переминается с ноги на ногу Григулевич. Оля сильным ударом носка выбивает пистолет из безжизненной руки англичанина, наклоняется проверяет его пульс на шее, делает то же отклонившись к Сиротину и порывисто выпрямляется. Затем надевает висящие на шее маленькие наушники.

— Надежда, что у тебя? Ничего не слышала? Приём. — сделав два глубоких вдоха, нажимает кнопку вызова и спокойно спрашивает она.

— Всё тихо. — слышу рапорт Васиной у себя в телефонах.

— Коля?

— Всё спокойно.

— Я поднялся в уборную, — виновато бубнит Иосиф под тяжёлым Олиным взглядом, — Ваня тоже видно отлучился за чем то…

— Я поднялся в уборную, — виновато бубнит Иосиф под тяжёлым Олиным взглядом, — Ваня тоже, видно, отлучился за чем то…

«У семи нянек»….

— Понятно, — зло цедит подруга, — живо вниз ко второму.

— Что с телом Сиротина делать будем? — с надеждой гляжу на нашего предводителя.